Искра, погружайся! В плену Янтаря - Яна Фортуна

Делаю рывок, на ходу до точности предугадав где будет противник, моментально отрубаю женщине руку. Она корчится от боли, кровь залила меня с головы до ног. Мужчина, соперник. Наклоняюсь, он тоже достал длинный нож. Идёт на меня. Боковым зрением вижу женщину, у неё тоже нож. Делаю выпад, мужчина легко уворачивается, делает выпад навстречу мне. Уворачиваюсь, проскользнув под его выпад, ударяю маленьким клинком ему подмышку, нож легко врезался в мякоть, затем ещё удар, и режу ему сухожилие. Рука обвисла. На мне зловещая улыбка, делаю прыжок, проскальзываю между его ногами, и выкидываю руку с клинком ему в лицо, чуть не достал, порезал вместо глаз перегородку носа… Черт! Понимаю, что совершил роковую ошибку! Мужчина целой рукой хватает меня за голову, и со всей дури бьёт об пол. Жгучая боль, разбил лоб, глаз поплыл. Бью ногой мужчине по паху, он размыкает руку, сзади женщина, не смотря на рану, с завидной ловкостью режет меня ножом по плечу. Женщине явно везёт в этой схватке меньше, я резко переворачиваю корпус со спины на руки, становлюсь в планку, затем на ноги, кручусь в воздухе, поддавая женщине ногой под бок. Она упала, достаю пистолет и стреляю ей в голову. Минус один.

За это время мужчина очухался, бежит на меня, я стреляю… мимо. Удар в раненное плечо, я выронил из рук нож. В моем пистолете пустая обойма… достать автомат… не успею, нужно в рукопашку… потом добраться до ножа.

В это время слышу сзади открывающиеся наконец ворота. Ребёнок в приоритете! Защитить ребёнка! Мужчина прыгает на меня, уворачиваюсь. Он разворачивается, даёт мне жгучий удар под челюсть, что-то хрустнуло. Больно.... Ударяю маленьким клинком ему в печень, понимаю, что клинок – не нож, слишком короткий, не предназначенный для этого и до органов не достанет, только рана… ну лучше, чем ничего.

Параллельно командую

– Бойцы на выход! Камилла, такси!!!

Слышу, как в дали рычит мотор. Юджин сейчас заберёт ребёнка! Ребёнок в приоритете!

Мужчина искра берет меня рукой, душит, я бью его локтем по торчащему клинку на животе, вбивая его ещё глубже. Он слегка ослабляет хватку, но этого достаточно. Я вывернулся. Полоснул вторым клинком ему по глазу, это уже куда эффективней. Слежу краем глаза, что мои солдаты выбегают за территорию Кузни. Надо бежать и мне. Мужчина хватает меня за руку, в которой пистолет. Я знаю, что в ней последняя пуля. Нажимаю на курок, попадаю ему в живот. Он отпускает меня, подбегаю к своим солдатам… Машина уже подъехала, последним бежит солдат с ребёнком… Почему?! Что за глупость?! Отчитаю на штабе!!

Резко…слышу в наушник:

– Клауд!!! Обернись!!! Ребёнок!!!

Не зная, что творится сзади, не раздумывая, прыгаю закрывать собой солдата с ребёнком. Ребёнок в приоритете…

Больно…походу я вовремя… потому что принял в себя всю оставшуюся обойму автомата.

Последнее что слышу, оглушительный крик Камиллы в ухе.

Мелания Рош

– Что с ним??! Клауд?!! … Что с ним?!

Солдаты, не обращая на меня внимания, быстро отнесли Клауда вниз по лестнице…за ними в дом быстро зашла бригада врачей, Камилла, Патрик, и солдат с младенцем на руках, у которого светились… такие же янтарные, как у Клауда глаза…

Я на секунду задержала взгляд на младенце, но мне это сейчас не было важно, я сразу же переключилась на Патрика… я подбежала к нему и схватила за воротник.

– Что вы натворили?! Что с ним? Он умер? – я начала рыдать в голос. – Он умер?? Его убили??

Мои руки тряслись, непослушные ноги еле держали меня.

– Он не умер… ещё, – сказал Патрик, отодвигая меня и быстро спускаясь вниз. – Давай Мелани. потом. Времени итак нет.

– Да стойте же вы, подождите.

Я спустилась за всеми в подвал. Клауда занесли в стеклянную комнату, положили на кушетку, бригада врачей сразу же зашла за ним. Они ножницами разрезали его бронежилет, и водолазку, полностью освобождая доступ к телу.

От увиденного, к горлу поступила тошнота…

Окровавленный торс был изрешечён, наверное, с десятка отверстий. На шее и плече было два глубоких пореза… я ринулась к двери, чтоб зайти внутрь, но меня оттащили назад. Не обращая ни на кого внимания, я уперлась ладонями в стекло, неотрывно следя за манипуляциями врачей.

Доктора что-то ему вкололи, и залили раны какой-то жидкостью. Один из них вышел и сказал:

– Состояние у него очень тяжёлое, мы постараемся сделать все что в наших силах, но ничего не обещаем. Спасло то, что ему была оказана квалифицированная первая помощь, ну и что на нём был бронежилет… Все остальное будет зависеть от него. И ещё… лучше отключите его от контроллера и уйдите, пожалуйста, все наверх.

Да что такое!! Опять. Я никуда не уйду в этот раз! Но меня никто даже слушать не хотел, меня просто выволокли из помещения и отвели на верх. Дверь в подвал закрыли на ключ. Теперь наверху сидели только я Камилла, Патрик, солдаты, один из которых держал младенца-искру, судя по всему.

Слезы градом лились по моим щекам, я кинулась на Патрика снова.

– Что вы сделали с ним?? Да как вы могли допустить такое??!

Патрик сидел понуро, и даже не поднял на меня глаз.

Я посмотрела на Камиллу, но она тоже отвернулась, еле сдерживая слезы и кусая губы.

Патрик обратился к солдатам:

– Джошуа, бери людей и идите, отдыхайте, вы сильно устали, – потом посмотрел на солдата с младенцем. – Дай ребёнка мне и тоже уходи.

Все четверо ушли.

Не успели они выйти, как в комнату забежала русая низкая девушка, с круглым лицом и большими глазами.

– Папа, папочка??! – она посмотрела на Патрика, затем на ребёнка. – Доченька моя, крошечка моя бесценная… – она подбежала к Великому марлу и взяла у него из рук девочку, расцеловывая её бессчётное количество раз, затем налюбившись дочерью, тревожным голосом обратилась, как я поняла, к своему отцу. – Папа, что с Клаудом? Где он? Я слышала, что его ранили? Где он, папа ответь.

Патрик даже не поднял на дочь глаза, он опустил лицо на ладонь, и беззвучно зарыдал. Его спина подрагивала, руки дрожали.

– Папа? Его что убили? Он умер? – она тоже начала плакать. – Да ответь же мне наконец. – сквозь слезы сказала она.

– Я… не знаю… – дрожащим голосом сказал Патрик. – У него столько ран… врач мне сказал, что ему навряд ли помогут. Был бы он обычным человеком, то давно бы уже умер… – он опять заплакал. – Это я виноват… Это из-за меня все…Не надо было пускать его на это дело… я знал, как это опасно. Знаешь, что он сказал мне? Что он должен мне две жизни, мою и свою, и вернув мою внучку, один долг он выплатит! Ну что за мальчик такой! Ну что за неугомонный, своенравный!

Его дочь обняла его, захлёбываясь слезами на его плече.

– Он же мой сын! Он думает, что если не кровный, то я не смогу любить его полноценной отцовской любовью! Глупый пацан! Ну как он мне может быть не сыном?! С младенчества на моих руках рос! Я и тебя и его люблю одинаково!