Летняя луна - Лаура Кинсейл

– Что-то не так? – Рансом нетерпеливо дернулся, отворачиваясь от пристального взгляда брата. Он притворился, что разглядывает, в каком состоянии теперь сюртук, который он не снял перед сном.

– Нет, все в порядке, – мягко сказал Шелби. – Я не верил, что в тебе еще остались слезы, старший брат.

– Иди ты к черту! – рявкнул на него Рансом. – Ты разбудил меня для того, чтобы это сказать?

Шелби улыбнулся:

– Нет. Конечно же, нет. Это из-за Мерлин.

Рансом застыл.

– Нет-нет, – сказал Шелби и протянул ему руку. – Не бойся. Изменений к худшему нет.

– Что же тогда?

– Она пошевелилась. Когда к ней обращаются, она сжимает руку.

Рансому показалось, он взвился до потолка, хотя на самом деле даже не пошевелился. Он почувствовал, что сейчас начнет заикаться, и несколько невыносимо долгих секунд молчал, стараясь побороть это ощущение. В конце концов он сумел выговорить:

– Я… должен… я… хочу… к ней.

При Таддеусе вся комната полыхала от свечей и зажженного камина. Синий бархат с пурпурной вышивкой отражался в позолоченных зеркалах и картинных рамах.

– Смотрите-ка сюда, мисс Мерлин, – сказал он, стоя в ногах ее кровати. – Это же сам герцог пришел вас навестить.

Рансом посмотрел на старика, но взгляд его тут же соскользнул на хрупкую фигурку Мерлин. Пальцы ее были согнуты, как будто сжимали камешек на кольце, провернувшийся в сторону ладошки. Вдруг она едва заметно сдвинула голову.

Рансом не дышал. Как будто его с силой ударило в грудь волной головокружительной надежды. Он подошел к кровати и взял ее за руку.

– Мерлин, – позвал он. – Ты меня слышишь?

Пальцы ее сжались, и это движение нельзя было не почувствовать.

– О Господи! – сказал он, вглядываясь в ее неподвижное лицо.

– Пора уж вам подняться и засиять, мисс Лентяйка, – сказал Таддеус. – Я и так уже утомился, делая все за вас, вот что я скажу. Доведете меня до ручки, вы и этот бездельник Теодор.

Если бы Рансом не следил за ее лицом, то пропустил бы ту легкую дрожь, что пробежала по ее ресницам.

– Таддеус, – воскликнул он, – ее глаза!

– Ага, – ответил старый слуга, неприветливо соглашаясь.

Рансома охватила паника. Что, если она откроет глаза и первым делом увидит его таким – помятым, небритым и диким, со спутанными волосами и болтающимся распущенным галстуком? Он тотчас же выпустил ее руку и отступил.

– Я пойду умоюсь, – сказал он. – Скоро вернусь.

Таддеус бросил на него желчный взгляд:

– Да уж, вы не позволите ей вас увидеть с неглаженым носовым платком.

– Да бросьте вы, старый ворчун, – ответил Рансом, распахивая дверь. – Таким, как сейчас, она меня даже не узнала бы.

Таддеус усмехнулся:

– Что, она не узнала бы ваше герцогство? Да ладно, все бы вас узнали. – Он наградил Рансома беззубой ухмылкой. – Хотя на всякий случай возьмите с собой визитную карточку.

Рансом со стуком захлопнул дверь.

Он приводил себя в порядок, торопясь и волнуясь, как девушка, готовящаяся к своему лондонскому дебюту. Рансом понимал, что это глупо, он ведь даже не был уверен, что Мерлин вообще проснется. Но теперь у него была надежда, которой так не доставало в эти казавшиеся бесконечными дни.

Он снова пошел в спальню и остановился перед дверью. Что, если она уже проснулась? Что, если он зайдет, а она уже сидит в кровати? Что он ей скажет? И как ему вести себя с ней? Только бы не начать заикаться.

Рансом сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Даже если те признаки, что он видел, действительно означали выздоровление, должно пройти как минимум несколько часов, прежде чем она полностью придет в себя.

Он открыл дверь.

– Дя… дя?

Рансом застыл, чуть не потеряв сознание от жалобного звука ее голоса.

– Дядя Дор…

Слово оборвалось. Рансом стоял у двери, сердце его колотилось.

– Мистера Дориана здесь нет, – сказал Таддеус. Голову Мерлин поддерживало несколько подушек. Таддеус склонился над ней и добавил: – Открываем глазки, мисс Мерлин, давайте. Пора просыпаться.

– Устала… – шепотом произнесла она. – Так… уста…

Таддеус поднял взгляд и покачал головой.

– Даже не знаю, – сказал он. – Она еще недостаточно проснулась, чтобы есть самой. Но теперь, придя наполовину в сознание, она просто подавится, если я снова буду засовывать в горло эту чертову трубку.

– Подождите немного, хорошо?

Таддеус потрогал ее лоб:

– Горячая. Мне уже восемь часов не удается ничего ей дать. Говорю вам, не нравится мне это. Она просто сохнет, как тогда, в прошлый раз. – Он уныло посмотрел на нее. – Уж лучше бы она не просыпалась.

– Черта с два лучше. – Рансом подошел к кровати, по пути взяв с маленького столика графин с виски. Он вытащил из кармана платок и смочил его золотистым напитком. Одно прикосновение обжигающей жидкости к ее губам и языку, и пальцы ее сжались.

– Мисс Ламберн, – властно сказал герцог. – Мисс Ламберн, откройте глаза! Я не в настроении шутить, предупреждаю вас.

– М-м-м… – Она отвернула голову, будто пытаясь уклониться.

– Мисс Ламберн, – Рансом взял ее двумя пальцами за подбородок и нагнулся к самому ее лицу, – вы слышали, что я сказал? Откройте глаза!

Ресницы ее встрепенулись и застыли. Рансом сильнее сжал ее подбородок:

– Мисс Ламберн, вы знаете, кто я? Вы знаете, что случится, если вы не послушаетесь? Открой же глаза! Мерлин, предупреждаю тебя. Ты меня рассердишь, и результат тебе не понравится.

Грудь ее поднялась и резко опала, из горла вырвался стон.

– Просыпайся, – скомандовал он. – Прямо сейчас.

Судорожно вздыхая, она подняла веки.

– Нет, не смей, – предупредил Рансом, когда они готовы были сомкнуться обратно. – Смотри на меня.

Она застонала.

– Дядя… – Глаза ее полностью открылись, и она устало, непонимающе смотрела на Рансома. Таддеус присел с другой стороны кровати, и она перевела взгляд на него. Медленно лицо ее озарялось пониманием.

– Таддеус, – хрипло прошептала она.

– Ага. Я с вами рядом, я здесь. Хотите пить, мисс?

Брови ее слегка сдвинулись:

– Дядя…

– Нет, вашего дяди Дориана здесь нет, мисс. Он скончался, мисс Мерлин. Уже пять лет, как скончался, или больше.

Она закрыла глаза, но почти сразу же открыла их снова.