Дикая и опасная - Кира Стрельникова

Правильно, молчи, молчи, мой хороший, пока я не растеряла остатки смелости и хмеля, пока не даю себе возможности осознать, что же творю. Как всегда, подумаю обо всем утром… А до него еще далеко. Мои пальцы переместились на его ключицы, видневшиеся в расстегнутой на несколько пуговиц рубашке, потом коснулись оставшихся пуговиц, и через пару секунд мои ладони легли на грудь Тима, тяжело поднимавшуюся в такт дыханию. Верден замер, судорожно сглотнув, но я всего лишь ласково провела по твердым мышцам, едва касаясь, словно перышком. Нет, сегодня коготков не будет, хватит, ты заслужил мою нечаянную нежность. Пожалею и испугаюсь, когда проснусь.

— Соня… — вырвалось у Вердена хрипло, и я тут же приложила пальцы к его губам.

— Ш-ш-ш… — У самой тоже горло пересохло, и перед глазами плавали серебристые искры. — Молчи…

Выпрямилась, дотянулась до застежки на спине и избавилась от мешающего кружева, раздражающего кожу, каждая клеточка которой уже просто горела, жаждая прикосновений. Положила руки себе на грудь, задохнувшись от собственной смелости, и облизала сухие губы, неожиданно почувствовав острый прилив смущения и одновременно возбуждения. Тим не отрываясь смотрел на меня, и не надо быть экстрасенсом, чтобы узнать, о чем он думает. Лицо альбиноса наконец-то потеряло невозмутимость, на нем проступила какая-то отчаянная надежда и радость, он снова стал таким, как после достопамятного спора. Совсем открытым, сплошным вибрирующим нервом, напряженным, готовым сорваться в любой момент, но сдерживающимся: он давал мне возможность быть такой, какой хотелось.

— Хочешь — делай, да? — тихо произнесла я, медленно проведя ладонями по груди вниз, а потом наверх.

Потом снова вниз, чувствуя, как мышцы скрутила сладкая судорога, а внутри все сжалось, по телу прокатилась дрожь острого желания. Прикусила губу, продолжая движение ладоней, смущение усилилось, как и решимость довести до конца начатое. В конце концов, я же задалась целью соблазнить Вердена?.. Пальцы задели кружево трусиков, переместились на бедра, и я поставила ногу на край кровати. Панические мысли о том, что творю, окончательно упали в обморок, стеснение сдало позиции, уступив место другим эмоциям, заполнившим до кончиков пальцев на ногах. Пришло осознание, что хозяйка положения — я, и… хмельная волна наслаждения ударила в голову, сорвав на фиг все предохранительные клапаны. Наклонилась, медленно провела ладонями вдоль ноги и взялась за кружевную резинку. Я не анализировала собственные действия, я просто делала. Впервые, пожалуй, решившись поверить Тиму, пусть и на несколько часов. Что на самом деле могу быть такой, какой ему хотелось, и сама, но собственной воле. Боже… В груди все сжималось так, что становилось больно, но я упрямо не обращала внимания на попытки подсознания вмешаться в происходящее.

Чулок мягко скользнул по ноге, и я сняла его окончательно, отбросила в сторону, так же неторопливо избавившись от второго. Обратила внимание, что Тим сжал кулаки так, что побелели костяшки. Но он не сделал ни единого движения навстречу. Я улыбнулась, по телу разлилось приятное тепло, постепенно перераставшее в жаркий огонь, расплавивший кости, как воск. Снова оперлась коленкой на кровать и провела по плечам Вердена, снимая рубашку, потом наклонилась, осторожно коснулась губами ключицы, слегка прикусив кожу и тут же лизнув, потом подула. Услышала сдавленный стон, отчего завелась еще больше. М-мать, как же хочу его… И до чего же обалденно ощущать, как Тим отзывается на каждое прикосновение — как хорошо настроенный инструмент, и, черт возьми, мне правилось играть на нем! Продолжила целовать грудь, рисуя языком узоры, легонько обвевая горячим дыханием кожу и скользя пальцами дальше, очерчивая каждую мышцу.

— С-с-соня… — судорожно выдохнул Тим, одновременно с отчаянием и тихим восторгом, окунув меня в очередные волнительные переживания.

Меня саму уже трясло от избытка ощущений и эмоций, но я растягивала это мучительное, острое ожидание, отодвигала момент, когда сдамся урагану внутри, когда у Вердена закончится терпение и выдержка. Тихо мурлыкнула, еще раз пощекотав языком живот над самым ремнем, отчего Тим дернулся, зашипев сквозь зубы, и выпрямилась. Судя по всему, осталось совсем немного, и клиент уже дойдет до нужной кондиции. Я поддела пальцами резинку трусиков, глядя прямо в глаза Тиму, сердце давно рассыпалось пылью, и в голове бился только тихий шепот: «Не думать, не думать… Просто жить моментом, быть здесь, сейчас, и больше нигде…» Медленно спустила белье, отбросила в сторону, чуть подождав, снова поставила ногу на край кровати… А-а-а, я точно сошла с ума, окончательно и бесповоротно! От собственной смелости хотелось забиться в самый дальний угол, желательно потемнее, и одновременно захлестнуло ощущение эйфории, чистого адреналина, драйва. Моя ладонь легла на коленку, сантиметр за сантиметром поднимаясь выше, переползая на внутреннюю поверхность бедра. Ты же меня как-то этому учил, да, Тим? Вот и посмотри, насколько я хорошая ученица… Пока есть возможность. Потому что не уверена, что у меня в следующий раз хватит смелости повторить подобное. То ли сегодня так звезды встали, то ли еще по какой причине, но… сейчас я смогла. Шумно выдохнула, добравшись наконец до нужного места, и едва пальцы скользнули по нежной плоти в первой, не слишком уверенной ласке, мышцы внутри сжались, и я тихо охнула от избытка ощущений.

Верден глухо рыкнул, заставив меня вздрогнуть от неожиданности, и подался вперед, ухватив за запястье.

— Х-хватит… — с трудом выдохнул он хриплым голосом. — Соня, хватит… Не могу больше…

Я тоже, кажется. От безумного желания мутилось в голове и аж подташнивало, дыхания не хватало, и вообще, собственная игра вдруг резко перестала быть игрой. Верден дернул меня на себя, заглушив испуганный всхлип поцелуем, таким нетерпеливым, почти грубым, что губам стало больно. Послышался тихий звон пряжки на ремне и звук молнии, Тим ухитрился не прерываясь, стащить джинсы и остальное, а потом… Черт. Я была не готова к тому, что окажусь так быстро на спине и что мои руки окажутся над головой, сжатые его пальцами аккуратно, но крепко. Стиснула зубы, напряженно замерев, не имея сил оттолкнуть или взбунтоваться, страх бился в висках, и по ним скатились несколько капелек пота. И одновременно я дрожала мелкой дрожью от возбуждения, мысленно проклиная чертова красноглазого, задумавшего именно сейчас устраивать рискованные эксперименты с моей психикой! Нашел время, м-мать его…

— Т-тим… — с трудом выдавила я, зубы норовили отбивать чечетку. — Т-тим, не надо, пожалуйста…

Он тоже замер, удерживая вес на свободной руке, такой же напряженный, но, судя по всему, настроенный крайне решительно.

— Пожалуйста, — выдохнул на ухо, щекоча жарким дыханием влажную кожу. — Пожалуйста, позволь мне продолжить… Это не скамейка, и я — не они… — Язык Вердена ласково коснулся изгиба шеи, прочертил влажную дорожку. — Я не обижу, маленькая моя, пожалуйста, это нужно… тебе… Соня-а-а…

Я зажмурилась, кусая губы и крепко сдвинув колени, на глаза навернулись злые слезы. Да что ж такое, а…

— Ф-фак… — получилось так жалобно и отчаянно, что еще сильнее разозлилась на себя. — В-верден, с-скотина, чтоб тебя…