Шипы и розы - Тереза Медейрос

— Знаешь, детка, за время общения с Ив тебе бы следовало выучить один небольшой урок: если хочешь вырезать мужчине сердце, пользуйся клинком. Так оно будет быстрее и не причинишь лишних страданий. — Он сухо поклонился. — Не смею более затруднять ваше величество. Понимаю, что мое присутствие не доставляет тебе никакого удовольствия, и спешу откланяться. — С этими словами он круто развернулся и вышел из спальни, оставив Сабрину одну.

Как только за мужем закрылась дверь, Сабрина схватила скромный букетик, который давеча сама презрительно отбросила на кровать, и прижала к лицу, стараясь заглушить рвавшиеся из груди горькие рыдания.

Спустя неделю Сабрина полулежала в кровати, ожидая, когда подадут карету, которая отвезет ее назад в отчий дом.

Сборы были короткими, и лишь обряд одевания занял довольно много времени. В дело вмешался батюшка, проявивший завидное терпение и нежность, как бывало и в детстве, когда он помогал тогда еще маленькой девочке просунуть руки в рукава платья и застегнуть все пуговицы. На этот раз особое внимание было уделено бархатному плащу, который должен был согреть в пути и заодно прикрыть шины на ногах. Сабрина безмолвно подчинялась и напоминала сломанную детскую куклу, а сейчас устала и молча вперилась в потолок.

Дугал стоял у окна спиной к дочери, не в силах спокойно смотреть на ее страдания. Через некоторое время он с тяжким вздохом повернулся и уставился на профиль больной, бледный и такой хрупкий, что, казалось, мог рассыпаться от легкого дуновения ветра. Пухлые губы Сабрины были сжаты, глаза холодны и устремлены куда-то вдаль, словно Сабрина находилась в ином мире, недоступном для ее близких.

Сердце Дугала сжималось от бессильной ярости, хотелось винить в случившемся с дочерью несчастье Моргана, Бога либо злой рок, но каждый раз, проходя мимо зеркала, Дугал видел вину лишь в собственных глазах. Можно было пожалеть Моргана, простить Бога и со временем примириться с судьбой, но найти оправдание самому себе Дугал не мог.

В настоящий момент больше всего его страшила возможность того, что решение отвезти Сабрину домой окажется на поверку новой ужасной ошибкой. Правда, она сама пожелала, чтобы ее забрали из замка Макдоннеллов, как только дорога очистится от снега и доктор сочтет здоровье больной достаточно восстановившимся для путешествия. Вначале Дугал даже, хотел убедить дочь остаться, вынудить ее сражаться за душу и сердце белокурого великана, который не появлялся в спальне с того вечера, когда Дугал, войдя в комнату, обнаружил дочь спящей с прилипшими к заплаканным щекам влажными желтыми лепестками.

С тех пор она не уставала жалобно повторять одно и то же: «Ты должен отвезти меня домой, хочу к маме». В конечном итоге любовь к дочери одержала победу над разумом Камерона. С детства Дугал никогда ни в чем не мог ей отказать, а теперь тем более. Да и нужно было принять во внимание тот печальный факт, что по велению отца дочь вышла замуж за вождя Макдоннеллов и ныне расплачивалась за свое послушание. Если бы только Бет была сейчас рядом! Уж она-то точно знала бы, как следует поступить в сложившихся обстоятельствах. В прошлом только у матери хватало здравого смысла и силы духа отказать любимой дочери в лишней булочке и тем предотвратить неизбежные боли в желудке от переедания. Именно Бет сумела вмешаться и настоять на том, чтобы после падения с пони Сабрина вновь оседлала непослушного конька и научилась-таки ездить верхом, хотя в тот момент, когда ее отчитывала матушка, капризная девчонка цеплялась за ногу отца в надежде, что тот, как обычно, встанет на ее защиту.

Сейчас, глядя на Сабрину, Дугал подивился неподвижности ее позы. Казалось, она готова сидеть на кровати, опершись спиной о подушки, вечно, даже если никогда не подадут карету. В конце концов Дугал не выдержал и с деланной улыбкой обратился к дочери:

— Хватит валяться в постели, детка. Ты и так провела в ней достаточно времени. Погляди, как раз солнышко показалось из-за тучки. Давай я поднесу тебя к окну, и ты сама все увидишь.

— Не надо, не хочу, — надула в ответ губки Сабрина, но на этот раз отец проигнорировал ее протест. Он бережно взял дочь на руки и поднес к окну. Присев на широкий подоконник, Дугал прижал дочь к груди, как делал не раз, когда Сабрина в детстве с криком просыпалась от приснившегося ночью кошмара. К сожалению, от нынешнего кошмара никому из них никогда не проснуться.

Оказавшись на руках у батюшки, впервые за долгое время Сабрина почувствовала себя в полной безопасности, прижалась к нему щекой и постаралась сдержать слезы, так и не пролитые с той минуты, когда она сама прогнала Моргана прочь. Сейчас ей было хорошо и покойно, хотя она жала, что это лишь временная передышка. В жизни встречаются проблемы, решить которые бессилен даже ее отец.

— Знаешь, — признался Дугал, нежно щекоча бородой щеку дочери, — ничего не могу с собой поделать. Что ни говори, но во всем только я виноват. Если бы можно было предвидеть, что все закончится именно так…

Сабрина попыталась ответить, но не смогла.

— Своих сыновей я люблю больше жизни, но ты, моя принцесса, мне ближе всех. Ради тебя я готов на все. Возможно, я избаловал тебя, но я никогда не мог допустить, чтобы не сбылись твои желания. — Он усмехнулся. — Тебя легко было баловать. Ты никогда не была жадной. Никогда не требовала лишнего и всегда говорила: «Спасибо» и «Пожалуйста, сэр», вознаграждала обожающего тебя отца поцелуями и улыбками. — Он крепче сжал в объятиях дочь. — Но когда в нашем доме появился Морган Макдоннелл, я понял, что не в силах дать тебе все, чего ты пожелаешь.

Вдали показалась присланная из замка Камеронов карета. Она медленно приближалась, подпрыгивая на ухабах и время от времени скрываясь за крутыми поворотами.

— Я заметил, как ты жадно на него смотрела, — прошептал Дугал, — и слышал, как ты плакала по ночам, когда он в очередной раз отталкивал тебя. Да простит мне Бог, но, когда Морган вернулся к нам уже мужчиной, я понял, что есть только один путь удовлетворить твое желание.

Теперь уже Сабрина плакала навзрыд, теплые слезы ручьями сбегали по щекам к подбородку и капали на меховую муфту. В этот момент карета въехала во двор, и кучер лихо осадил лошадей.

Дугал заговорил быстрее:

— Не стану убеждать тебя, будто я руководствовался лишь альтруистическими мотивами. На мой взгляд, ваш брак одновременно открывал перспективу обеспечить мир и процветание горным районам Шотландии, потому что можно было положить конец безумной вражде между нашими кланами. Не скрою, немало прельщала и возможность понянчить внуков, которые скрасили бы мою старость… Возможно, это глупо, но с самого начала я почувствовал, что в этом пареньке что-то есть… Казалось, в его жилах течет кровь тех, прежних Макдоннеллов, которые в древности правили Шотландией. И я всерьез поверил, что сам Господь послал Моргана ко мне, поручил мне сделать его достойным своих великих предков. — Дугал поцеловал дочь в затылок. — Но я ничего не стал бы делать тебе во вред. Прости, если сможешь, своего отца за его чудовищную ошибку.

Первым порывом Сабрины было все объяснить, открыться отцу, но она сдержалась. Если он все узнает, то, вполне возможно, принудит ее остаться. Сабрина молчала, но даже ее молчание Дугал расценил как слабую надежду на прощение и сразу же захотел большего.