Неприкасаемый - Сэм Мариано

в виду, я не знаю, Картер может тебе изменять, но я бы не поверила ей на слово. Она бы точно солгала об этом. Черт, она бы столкнула тебя с дороги в канаву. Чирлидерша сошла с ума.

27

Сегодня Картер приехал в школу на своем «Мустанге», поэтому я еду с ним, а все остальные встречают нас в соседнем кафе, где они собираются после вечерних пятничных игр. Когда мы добираемся туда, место забито. Кафе остается открытым допоздна в игровые вечера, потому что сюда приходит очень много местных жителей — отчасти поесть, хотя они могли бы есть аналогичную еду на прилавке, отчасти чтобы увидеть игроков, обменяться улыбками с ребятами, ответственными за то, чтобы поместить их в такое хорошее настроение и продлить кайф от большого выигрыша, к которому они обычно приводили.

Соответственно, я почти никогда сюда не захожу. Грейс и я предпочитаем кофейню, подальше от спортсменов и их фанатов — еще до того, как они все меня ненавидели, но теперь определенно.

Только сегодня вечером, когда я выхожу из дверей, рука Картера обвивается вокруг моего плеча, как защитная мантия, а его друзья толпятся вокруг меня, словно моя личная свита.

Когда мы появляемся в поле зрения, несколько человек выкрикивают такие комментарии, как «Чертовски хороша игра, сынок» и «какая у тебя там рука!» Меня никто не замечает, поэтому моя тревога по поводу теплого приема тает. У них у всех есть видение Картера, и он хорошо играет свою роль. У меня есть свой Картер, а у них свой, и сегодня он должен передать свой золотой фасад спортсмена, а не более правдивое лицо моего парня/мучителя.

Однако я чувствую странную близость к нему, зная, что вижу его сторону, к которой другие люди не имеют доступа. Я ненавижу все это — даже его рука вокруг меня, в то время как все эти люди смотрят на него, заставляет меня чувствовать, что я выставлена на всеобщее обозрение, хотя они не обращают на меня никакого внимания. Я девушка на его руке, и я совсем не та девушка.

Но и он не совсем тот парень. Я говорю себе это, когда мы наконец пробираемся к столу. Картеру пришлось остановиться и поболтать с людьми за тремя разными столами, прежде чем мы добрались до своего.

Когда мы, наконец, садимся на свои места — с той же стороны кабинки, с Картрайтом и Брианной напротив нас, — я наклоняюсь к Картеру и бормочу: — Думаешь, ты будешь скучать по этому?

Его взгляд встречается с моим. — Скучать по чему?

Я моргаю, полагая, что это ясно, но, думаю, это его нормальное состояние. Обведя руками вокруг, я говорю: — Это шумиха. Статус знаменитости маленького городка. Ты здесь крупная рыба. Когда ты отправишься в колледж, ты окажешься в значительно большем пруду.

Обняв меня и откинувшись в кабинке, он говорит: — Большой пруд просто дает больше места для роста.

Он так уверен, так непоколебимо уверен в своем будущем. Я уверена в себе, но мне интересно, каково это быть таким, как он, буквально не иметь сомнений, потому что ты знаешь, что есть подстраховка, если ты когда-нибудь упадешь.

С одной стороны, я говорю себе, что лучше мне придется работать за все, что я получаю, что я буду ценить это больше, но с другой стороны, было бы действительно хорошо, если бы хоть раз все было легко. Мне никогда ничего не дается легко, а ему всегда все легко.

Мы такие разные люди.

Наши мысли тоже находятся в совершенно разных местах, потому что Картер ухмыляется и наклоняется, чтобы поцеловать меня в лицо, бормоча: — Ты же не беспокоишься о том, что я пойду в школу, не так ли?

— Что? Нет, конечно нет.

— Похоже, ты хочешь, чтобы я остался в маленьком пруду.

Я качаю головой, глядя на стол. — Конечно нет. Колумбийский университет — это потрясающая возможность; Я знаю, что ты даже не подумал бы отказаться от него. Я не виню тебя. Я бы тоже не стала отказываться, была бы я на твоем месте.

— Ты возмущаешься, что у меня есть возможности? — небрежно спрашивает он.

— Конечно нет. — Поскольку он кажется неубежденным, я добавляю: — Помнишь, я собираюсь спрятаться и приехать в Нью-Йорк, чтобы я все равно могла прогнать всех твоих потенциальных жен, так что я уверена, что увидимся.

Я беру со стола меню и небрежно начинаю его просматривать.

Тепло посмеиваясь, Картер притягивает меня ближе к себе, но не дает никаких комментариев.

*

Остальная часть группового зависания проходит без происшествий. Картер то тут, то там получает больше внимания, а Картрайт и Брианна ведут себя так, как будто я всегда была частью их команды. Мне становится совершенно ясно, что Картер теперь перекладывает свою благосклонность на этих двоих из-за их легкого принятия меня, их готовности повернуться на десять центов и принять меня в свои ряды после того, как они счастливо ненавидели меня раньше. Частично для того, чтобы вознаградить поведение, которое ему нравится, и, следовательно, поощрять его еще больше, но также и для того, чтобы показать своим друзьям, которых он в настоящее время упускает из виду, как им нужно себя вести, если они хотят вернуться внутрь.

Это привлекательно, его способность тонко меняться и мириться и брать то, что он хочет, от того, кого он хочет. Я знаю, что я одна из тех вещей, которые он время от времени незаметно меняет, и я знаю, что было бы чрезвычайно неприятно потерять благосклонность Картера и внезапно оказаться снаружи, заглядывая внутрь, но это именно то, кем является Картер. Высокий риск, высокая награда. Я не могу выбирать его части, которые мне нравятся, и оставлять все остальное. Он тот, кто он есть.

Однако это делает его пугающим. Картеру будет нелегко доверять, и его будет нелегко контролировать. С одной стороны, я говорю себе, что должна быть рада, что имею дело только с его школьной версией, потому что, будучи взрослым, он будет силой природы для тех, кому не повезло влюбиться в него. Но с другой стороны… ну, я не из тех, кто уклоняется от вызова.

Хотя думать об этом бессмысленно. Когда он заговорил об уходе в школу за обедом, я, конечно, забила на это и вела себя так, как будто это только что пришло мне в голову. Мы встречаемся только около трех минут; еще