Эпицентр - Евгений Филенко

— Я не понимаю того, что происходит. Я лишь могу предполагать. Какие-то смутные догадки, какие-то тени… Я хватаюсь за любую соломинку. Я даже на Торрента готов положиться. Хотя, наверное, уж лучше бы я сел на кактус… Я надеялся, что мне поможет Спирин. Кто знает, быть может, он и помог, только я еще этого не понял… Я думал, что мне поможет встреча с тобой и со Стасом. Потому что… загадка таится в том, что случилось с нами тогда, в экзомстрии.

— Загадка?! Но ведь все закончилось, все было ясно, все было ясно эти двадцать лет!

— Это не было ясно ни единой минуты. И… я неточно выразился. Тогда, на борту «гиппогрифа», действительно все закончилось. А мы трое… нет, четверо… покинули гибнущий корабль и унесли загадку с собой. Она в нас. И мы можем разгадать ее, если соберемся вместе. Жаль только, что четверть ее невозвратимо утрачена, унесена Пазуром в могилу.

— Ты так говоришь, и я тоже начинаю бояться, Костя…

— Может быть, я просто спятил, — принужденно засмеялся Кратов. — Может быть, спятили все тектоны, что низвергли меня с небес на Землю-матушку. Может быть, и нет ничего. Но… ты же все слышала сейчас, у Спирина. Нкианхи что-то скрывают. А это значит: тектоны что-то скрывают. Или о чем-то не знают… если такое возможно. И пытаются укрыться от своего незнания за ложью и дезинформацией. И нас хотят уберечь от удара, который мы испытаем, когда вдруг обнаружим, что есть кое-что, чего не знают даже тектоны! Представляешь, что с нами будет, когда внезапно выяснится, что тектоны чего-то не знают?! — Он зажмурился, на лбу проступили неконтролируемые капельки пота. — Я чувствую, что скоро найду ответ. Найду его с вашей помощью. И до той поры, а уж тем более — когда это случится, — лучше нам всем держаться вместе…

— Значит, Стас тебе нужен не потому, что ты хочешь ему помочь, а как один из фрагментов рассыпавшейся мозаики?

— Опять про мозаику, — усмехнулся Кратов. — Которую раскидали по белу свету от греха подальше… Да. Стас мне нужен для этого. А заодно — и чтобы ему помочь.

— И меня ты просто держишь при себе, как собачку или кошку?

— Да.

— Чтобы я, однажды объявившись, никуда не пропала? И была под рукой в нужный момент, когда придет пора собирать мозаику?

— Да.

— И поэтому ты развлекаешь меня днем, и спишь со мной ночью?

— Нет! Вот это — нет и нет!

— Костя… — всхлипнула Рашида. — Ты меня сейчас раздавишь… ты делаешь мне больно… я нос расплющу о твою грудь!

— Э… гм… — послышалось неподалеку. Междометия звучали как бы смущенно, хотя на самом деле это была фальшь от начала до конца.

Рашида резко отстранилась, и даже отступила на несколько шагов, нервно поправляя сбившуюся прическу.

— Опять эти зрители, — проворчала она.

— Если вы обо мне, — заметил доктор социологии Торрент, как всегда, похожий одновременно и на Дуремара, и на Паганеля, и на всех чертей сразу, то я подошел только что. В отличие от полутора десятков посторонних и совершенно случайных наблюдателей в окрестностях. И если я понимаю, что это всего лишь специфическая ваша манера сглаживать эмоциональный дискомфорт в общении со своим сексуальным партнером, то они-то уж наверняка вообразят невесть что…

— Что случилось? — спросил Кратов грубовато.

— Вот вы злитесь, — промолвил Торрент укоризненно. — А я вам Ертаулова нашел.

— Стаса? — ахнул Кратов. — Где он?!

— Скажите, господин Кратов, — уклончиво осведомился Торрент. — вы читали бессмертный роман классика английской литературы Герберта Джорджа Уэллса «Остров доктора Моро»? Или вы даже о таком и не слыхали?

— Слыхал. — ответил Кратов нетерпеливо. — Не читал. И кино не смотрел. А зачем мне это?

— А вот зачем, — сказал Торрент.

— Ваш ход, мастер!

Кратов открыл глаза. Оказывается, он успел задремать за то время, пока противник обдумывал, куда бы ему двинуть свои войска. И даже увидел какой-то сон, припомнить который, конечно же, сейчас вряд ли смог бы.

— Я переместил Зеленого Колдуна на черное поле в секторе 1025, а Красную Даму — на лужайку перед замком Трех Секретов, — любезно пояснил Шойкхасс.

— Сильный ход, — заметил Кратов. — Вы поставили меня в затруднительное положение.

Слова были необязательны и пусты. Просто чем-то нужно было заполнить образовавшуюся паузу.

— Тактика игры и заключается в том, чтобы беспрестанно ставить противника в затруднительное положение.

— Скорее — это одно из многих маленьких удовольствий игрового процесса…

Шойкхасс выпростал из переплетения золотистых нитей, что образовывали вокруг его тела некое подобие кокона, верхнюю конечность и нарисовал на своем лице контуры улыбки. В ксенологии это именовалось корявым термином «мимиграфика». Как и у всех тоссфенхов (экономя фонетические усилия, люди величали их когда унижительным прозвищем «тоссы», а когда ласковым «тосики» в зависимости от контекста), его яйцевидный, туго обтянутый молочно-белой блестящей кожей череп начисто лишен был мимических мышц.

— В наших мирах Зеленого Колдуна чаще называют Дремлющим Богом, — сказал Шойкхасс. — Кажется, у людей есть пословица: не будите спящего тигра…

— Собаку, — поправил Кратов. — Наши дома спокон веку охраняли млекопитающие. Хотя, возможно, у какого-то из народов, населяющих Землю и планеты Федерации, в пословице фигурирует именно тигр. Существовали нации, которые боготворили тигров, а собак употребляли в пищу. Какая угроза может исходить от бульонного мяса?.. К рептилиям же мы питали извечное недоверие.

— Вот как? — Длинный, оканчивающийся заботливо изостренным когтем палец начертил вертикальные линии в тех местах, где у людей находились брови. — В таком случае, вы и со мной должны чувствовать себя настороже.

— Так и есть. Разве можно чувствовать себя непринужденно за игровым полем с таким соперником, как вы, советник Шойкхасс?

— Нельзя, — согласно покивал тот. — Я не позволю вам расслабиться. Малейшая оплошность — и вы в Зоне Забвения.

Кратов покосился на Зону Забвения. Там уже прохлаждались две его фигуры боевой единорог и малый сфинкс.

— Ничего, — сказал он. — У меня еще есть в запасе два трикстера.

— Один, — безжалостно напомнил Шойкхасс. — У вас остался только один трикстер. Первого вы использовали позавчера, на Эфирном Поле.

— Да, я забыл…

— Вы не забыли. Вы просто решили проверить меня. Вы не доверяете рептилиям. А мы ничего не слышали о млекопитающих вот уже несколько миллионов лет.

— И тут явились мы…

— И тут явились вы.

— …и все опошлили, — Шойкхасс стремительно очертил скабрезную ухмылку: он неплохо знал земные анекдоты, а чувство юмора, хотя и достаточно своеобычное, было у него почти человеческим. — Эволюция — дама капризная. Ей нет нужды всюду следовать одним путем. Как и вашей Красной Даме…