Сначала было весело - Александр Варго

– А вы чего встали, приглашения ждете? Курицы тупорылые!

Обстановка комнаты Мордоворота, честно говоря, удивила.

Начиная с того, что она не однокомнатная, а с дополнительной кухней, расположенной в небольшой нише. Стол, стул и газовая печка. Все чистое, без следов готовки. Не похоже, чтобы он здесь кашеварил. Разве что кофе по утрам варит.

Одна стена основной комнаты полностью заставлена книжными шкафами, противоположная – тренажерами. Телевизора нет, зато на тумбочке у кровати стоит музыкальный центр. Крышка проигрывателя поднята, игла замерла в полной готовности. Одно нажатие, и черный блин диска родит звуки. Из них сложится мелодия, которая создана Бетховеном. Если, конечно, наклейка не врет.

Кровать аккуратно застелена, покрывало без единой складочки, подушка высится равнобедренным треугольником стерильно белого цвета. У изголовья массивный сейф. Закрытый. Думается, там хранится оружие.

Шкафы с антресолями, журнальный столик, пара уютных кресел – все, что нужно для более-менее комфортного проживания холостяка.

– Ты туда, ты туда, – приказывает карлик, дополняя словесную форму вполне материальными тумаками.

Послушно следую к спортивному инвентарю. Опускаюсь на колени.

Отогнув край ковра, сыплю отраву вдоль стенки.

Господин Кнут что-то шепчет напарнице, похлопывая сложенной плетью по ягодицам.

Пройдясь вдоль стенки до угла, оказываюсь перед закрытой дверью.

Интересоваться, что за ней, я не стала. Знаем мы о судьбе излишне любопытных. И не только из поговорки о длинноносой Варваре, но и из поучительной сказки о Синей Бороде. Хотя любопытно. А не может ли она вести наружу? Навряд ли. У Вольдемара за такой же находится кладовка. Пройдусь у другой стенки. А это что?

Пораженная, я едва не сбиваю с ног карлика.

Взревев, словно мелкий, но на диво агрессивный буйвол, Господин Кнут хлестнул плетью по спине, по ногам. Еще и еще…

Не успевшие затянуться после истязания на оргии раны отозвались острой болью. Не удержав крик, я взвизгиваю, падаю на колени, изгибаясь немыслимым образом.

– Думала, Вольдемар защитит?

Довольно ухмыляясь, карлик протягивает меня плетью вдоль позвоночника и направляется к толстушке.

Вытерев рукавом слезы, с трудом поднимаюсь на ноги.

Больно-то как!

Воспользовавшись тем, что надсмотрщик переключился на напарницу, плетью указывая место, куда нужно насыпать яду, я скашиваю глаза на заинтересовавший меня предмет.

Прямоугольный жестяной короб, забранный мелкоячеечной сеткой, выступает прямо из стены. Вентиляционная шахта. По высоте не меньше полуметра. А по ширине и того больше. Если открутить прижимную рамку, удастся снять сетку и… путь вперед открыт. Пролезть смогу очень легко.

И куда вентиляционная шахта ведет? За пределы подземелья. На свободу.

От неожиданного открытия кровь забурлила в венах. Стараясь скрыть нервную дрожь, особо тщательно рассыпаю яд у задних ножек обеденного стола. Столешница столь безжалостно изрублена и изрезана, что невольно вспоминается колода для рубки дров.

Несмотря на боль в иссеченной спине, возбуждение, охватившее меня, заставляет сердце биться часто-часто.

Закончив рассыпать отраву в комнате Мордоворота, переходим к банно-прачечному комплексу. Приходится поползать на коленях, засовывая руку в темные узкие зазоры под стиральными машинками и сушильной камерой, под нагревательным котлом сауны и бельевым комодом, древним, как сами скалы, в которых вырублено подземелье.

– На сегодня достаточно, – командует Господин Кнут. – Устал я что-то… от трудов праведных.

Вернувшись в камеру, я первым делом оторвала присохшие к ранам участки халата. По-хорошему, их бы обработать йодом или перекисью. Но в камерах аптечка не предусмотрена, а просить надсмотрщиков, Господина Кнута или Мордоворота – напрасная трата времени и неоправданный риск. Опустившись на койку, кладу на колени раскрытую книгу и погружаюсь в размышления.

Теперь, когда план с использованием Вольдемара провалился, а нет причин надеяться на иное, нужно искать другие пути освобождения. Побег через вентиляционную шахту, несмотря на кажущуюся простоту, полон трудностей, любая из которых может стоить жизни. Слишком многое встанет на кон в момент побега. Несмотря на страх перед неудачей, а значит, верной смертью, отказываться от борьбы за свободу я не намерена.

Таким образом, теперь моя главная задача – сблизиться с Мордоворотом. Нужно привыкать называть его Петром Евгеньевичем, а то как бы не сболтнуть ненароком. Вся сущность бунтует против подобных методов, но разум, подстегиваемый жаждой жизни, сильнее.

Знать бы еще, как подобраться к Мордовороту.

Банальное верчение задницей и откровенные предложения навряд ли сработают. Не тот типаж. Нужен тонкий подход.

В голове сумбур. Идей много, но все они столь фантастичны, что не воспринимаются иначе, чем досужие мечтания.

Грохот дверей и резкие команды карлика вырывают из задумчивости.

Что случилось?

Отложив книгу, приближаюсь к решетке.

Держась за руку, нащупывая дорогу ногами, за карликом плетутся два парня с повязками на глазах. Избитые, дрожащие, они являют собой жалкое зрелище. Столь же жалкое, как и все мы.

– Стоять, – веса своему распоряжению Господин Кнут додает плетью. Наверное, по-другому он уже не может.

Юноши замирают.

Карлик снимает повязки и отступает в сторону. Мордоворот привычно дежурит у стены. Поза расслабленная, но глаза фиксируют все. А мышцы готовы в один миг взорваться резким рывком и нажатием на курок.

Несмотря на одинаковые халаты, в парнях чувствуется некое отличие. Белобрысого я вообще сперва за девчонку приняла. Знаете, есть такой тип – пацанки. Курят, матом разговаривают и на похлопывание мужчины по ягодицам реагируют не возмущением или пощечиной и не кокетливым хихиканьем, а недоуменным взглядом. Серьга в ухе и колечко в губе мужественности облику тоже не прибавляют. Но распахнувшийся халат отмел все сомнения. Юноша.

Оба парня худощавые, невысокого роста, с правильными чертами лица. Но в отличие от белобрысого темноволосый не щеголяет украшениями, лишь очками в тонкой оправе несколько замысловатого дизайна.

«Студенты», – решила я.

Внесли Великую Екатерину.

– Какое многообещающее пополнение, – заявляет она, перетекая в сидячее положение.

Из соседней камеры доносится скрежет зубов. Максим. После того как я Федю… короче, после того как эта камера опустела, туда перевели появившегося на оргии Боксера. Где он был раньше – не знаю. Но слова Старухи о том, что он заслужил награду, дают повод нехорошим мыслям.

Вернувшись на койку, засовываю руку в карман.