Прикоснись ко тьме - Карен Ченс

Трудно сказать, смог ли бы Билли сдержать обещание; впрочем, когда он хочет, то становится на редкость изобретательным.

Он медленно кивнул. Затем превратился в облачко искрящейся энергии и окутал меня, как одеяло. Я приняла его с радостью, даже не обратив внимания на последнюю картину его жизни: он играет в карты и жульничает; наконец я почувствовала его у себя внутри. Пора было начинать. Сконцентрировавшись на сцене, которую сама выбрала, я вновь увидела полутемную комнату, ощутила легкое дуновение прохладного ветерка и почувствовала запах дыма, роз и секса. Затем земля ушла у нас из-под ног, и мы начали падать.

Удар о землю был таким сильным, словно я спрыгнула со второго этажа, но я не обратила на это внимания, потому что меня затопила волна разнообразных ощущений. В тусклом свете свечи надо мной мелькнуло лицо Луи Сезара, и в следующую секунду мы соединились. Я вскрикнула от удивления, но не от боли. Я не почувствовала боли, как предупреждал меня Мирча, наоборот, это было прекрасно. Я смотрела, как он приподнялся, потом вошел в меня вновь, и мне захотелось одного – чтобы его движения были более быстрыми и сильными. Я царапала ему спину, но он не обращал на это внимания. Заглянув ему в глаза, я увидела, что они стали восхитительного янтарного цвета, какого у Луи Сезара никогда не было – ни при жизни, ни после смерти.

Мне было трудно сосредоточиться, ибо мои мысли мешались с мыслями женщины, в чьем теле я находилась. Я видела лишь капельки пота на лице и груди мужчины – женщина захватила меня целиком. Запустив руку во влажные густые волосы Луи Сезара, я притянула его к себе. Он продолжал двигаться в том же ритме, лишь слегка изменил угол, и тогда мы оба издали стон. Я провела языком по его коже, пробуя ее на вкус, и его лицо расслабилось. Обхватив ногами его талию, я глубже втянула его в себя, напряглась, и Луи Сезар прерывисто вздохнул. Схватив его за волосы, я нагнула его голову и прижалась губами к его губам. Он вскрикнул и сбился с ритма.

Я засмеялась, и он вновь начал двигаться, словно никак не мог остановиться, будучи не в силах удовлетворить непреодолимое желание. Я понимала его, поскольку во мне росло двойное желание – мое собственное и той женщины, которой хотелось одного – удовлетворения; мне, кстати, тоже.

Высвободившись из его рук, я перевернула его на спину. Я улыбнулась от предвкушения. Он был великолепен; он лежал, распростершись на белых простынях, его волосы слегка поблескивали. Странно было видеть лицо Луи Сезара с глазами Мирчи, но меня это не беспокоило.

– Я хочу быть сверху.

Он не возражал. Его руки сжали мои груди, и я со вздохом устроилась на нем. Такое положение мне нравилось больше: приятно было смотреть на него сверху, хотя немного мешало двойное изображение. На меня смотрел Луи Сезар, на лице которого заиграла улыбка Мирчи, когда он вновь начал двигаться.

– Я же говорил тебе, Кэсси, – пробормотал он, – все, что хочешь.

Затем нас охватили волны блаженства, и мы больше не разговаривали. Через минуту мир вылился в невероятное, жидкое наслаждение, и я выкрикнула имя, но то был не мой голос и не имя мужчины, лежавшего подо мною.

Когда мир вновь принял свои обычные очертания, я обнаружила, что лежу в теплых объятиях, завернутая в одеяло, а моя голова покоится на вздымающейся груди мужчины. Его рука ласково поглаживала мои волосы, а я, кажется, плакала. Он что-то шептал, мешая французские и румынские слова; я ни слова не понимала, но мне было очень, очень хорошо.

– Кэсси, – этот шепот вернул меня из забытья, – ты и в самом деле умеешь переноситься в прошлое, – сказал Мирча, оглядываясь по сторонам. – А вернуть нас в наше время ты сможешь? Хотелось бы пораньше, чтобы успеть подготовиться к штурму.

Эти слова окончательно отстранили меня от женщины, которая в эту минуту купалась в золотистых волнах наслаждения. Я бросила испуганный взгляд на дверь, но она была плотно закрыта – ни пожилой дамы, ни стражников, ни русского психопата Распутина. Мы находились в безопасности, но кто знает, не направляется ли к нам отряд стражников?

– Мирча! Нужно немедленно уходить. Они же сначала явятся сюда!

– Кэсси, успокойся. Не паникуй. Сивилла знает, где искать француза. Они уверены, что сейчас он забыл обо всем на свете и потерял всякую осторожность. Они придут и встретят нас – Мирча встал с постели, подошел к зеркалу и взглянул на свое лицо, вернее, на лицо Луи Сезара. – Замечательно, просто чудо!

Затем оглядел свое новое тело. Чтобы увидеть спину, он повернулся ко мне, и я ахнула. Луи Сезар был сложен, как молодой бог, и столь же красив. Словно в комнату залетел оживший ангел эпохи Ренессанса.

– Так это и есть знаменитая маска? – сказал Мирча, снимая с зеркала полоску черной материи, и приложил ее к лицу. – Историческая ценность, между прочим.

– Может быть, расскажешь о Луи Сезаре? – попросила я. – Или мне самой отгадывать?

Мирча рассмеялся и отбросил маску.

– Пожалуйста, – сказал он и присел на краешек низкого комода, стоявшего возле зеркала.

Жаль, что он не счел нужным хоть что-нибудь на себя накинуть. Я, конечно, старалась взять себя в руки, но мысли упорно путались.

– Ну так вот, слушай, если тебе интересно. Его отцом был Джордж Виллерс, которого ты знаешь под именем герцога Бэкингема. Во время своего визита во Францию он соблазнил королеву Анну Австрийскую, жену Людовика Тринадцатого. Видишь ли, Людовик предпочитал мужчин, отчего королева считала себя самой несчастной женщиной на свете, кроме того, у нее не было детей. – Мирча ненадолго задумался. – Так что очень может быть, что это она соблазнила герцога, а не он ее. Как бы то ни было, Анна забеременела. Видимо, Людовик о чем-то догадался, поскольку категорически отказался передать трон бастарду, в чьих жилах к тому же текла английская кровь. Однако Анна уже провозгласила его наследником престола, полагая, что лучше наследник-бастард, чем вообще никакого, тем более что никто не знал о его истинном происхождении.

В моей памяти начали понемногу всплывать уроки истории. Где-то я уже об этом слышала… А Мирча тем временем продолжал:

– Вскоре королева родила еще одного сына. Ходила молва, что его отцом был главный советник Анны, кардинал Мазарини. На этот раз обошлось без скандала; возможно, Людовик и сам понял, что без наследника ему не обойтись. В результате мальчик был провозглашен королем Людовиком Четырнадцатым. Однако его вовсе не радовало наличие сводного брата, который к тому же был очень похож на герцога Бэкингема. Во-первых, это ставило под сомнение добродетель королевы-матери, а во-вторых, вызывало подозрения по поводу его собственного происхождения, а следовательно, и права на трон.

– «Человек в железной маске!» – наконец-то вспомнила я. – В детстве я читала эту книгу. Но ведь все это выдумка?

Мирча пожал плечами.

– Дюма – писатель, а не историк. Он изображал события так, как ему хотелось, к тому же в те времена ходило много разных слухов. Короче говоря, король Людовик заточил Луи Сезара в темницу, под страхом смерти велев тюремщикам держать его в покорности. А чтобы сделать урок еще нагляднее, велел отвезти Луи Сезара в одну из самых страшных средневековых темниц Франции – подземелье замка Каркассон. В этой темнице король держал тех, кто хоть раз осмелился ему возразить. Но однажды утром, в тысяча шестьсот шестьдесят первом году, одна из самых мощных крепостей Средневековья внезапно опустела – все ее тюремщики и стражники были найдены мертвыми. С тех пор она так и стояла заброшенная; постепенно крепость развалилась, и никто не стал ее восстанавливать.