Неудача в наследство - Светлана Романюк

который маменька и Ольга категорически отказывались платьем считать, и тоже вышла из комнаты. Решив, что ежели не может усладить взор гостей приятным зрелищем, то по крайней мере сама комфортом насладится.

Гости вели себя за завтраком как воины на марш-броске. Действовали стремительно, сосредоточенно и целеустремлённо. Блюда, выставленные на стол, уничтожались методично и споро. Николенька, видя такое дело, тоже активизировался и захватил в своё полное распоряжение блюдо с теми самыми пирожками, которыми Марфа собиралась подслащивать кавалерам жизнь. Маменька одарила его укоризненным взором, но отчитывать при посторонних не стала.

После полной и безоговорочной победы над снедью произошла перегруппировка сил и смена дислокаций. Николенька отправился в классную комнату на встречу со своим новым репетитором. Визитёры, захватив сестёр, отступили в парк. Немного растерянные и слегка ошарашенные натиском Иван Петрович и Татьяна Михайловна остались наедине друг с другом, пытаясь отдышаться и вернуть окружающей их действительности прежний ритм.

— Не томи! Что там со знаками этими? Что ты всю ночь вычитывала? — начала допрос Ольга, едва компания ступила на дощатый настил беседки.

Андрей Дмитриевич и Михаил Николаевич нетерпение выказывали не словами, но всем своим видом. Аннушка вздохнула и, устроившись на скамейке, достала из кармана одеяния листы с заметками.

— Да я и не томлю, Олюшка, — оправдалась она. — Со знаками сложно, запутанно. Я не всё поняла, но то, что расшифровала, — тревожит.

— Хм, меня всё это тоже тревожит, хоть я вовсе ничего не расшифровывала, — хмыкнула младшая и устроилась рядом с сестрой.

Андрей Дмитриевич разместился подле невесты, оставив Михаилу Николаевичу край скамьи рядом с Аннушкой.

— Смотрите, — продолжила та, не реагируя на подначку Ольги. — Если все рисунки рассмотреть, то можно выделить несколько повторяющихся мотивов. Первый вот такой, на стрелу похож.

— Где? — вновь подала голос Ольга, тыча пальчиком в детские рисунки. — Но вот смотри: здесь стрела такая есть, и здесь что-то похожее, а здесь нет. И здесь.

Аннушка вздохнула и пояснила:

— Учти, я видела лишь один Знак. У Настасьи на щеке. Сочла его полным. При этом уверена, что для всех остальных, кто его видел, он выглядел иначе. Проще.

Аннушка достала один из своих эскизов.

— Гораздо проще, — согласно прогудел Андрей. — Просто несколько линий. Будто грязными пальцами по лицу мазнул кто-то.

— Не знак, а, скажем, компоновка его, — продолжила Аннушка. — Вот и дети тоже такие компоновки видели. Кроме того, ребята могли что-то забыть, упустить. Времени прошло немало… Да и просто внимания на мелкие детали не обратили, на шерсти видно хуже. Крупные только заметили. А ещё… Не все линии были нарисованы одинаково ярко, что-то бледнее, что-то вовсе не видно… Но если рассмотреть всё вместе, то единообразие заметно. И именно эти компоновки позволили мне разбить более сложный орнамент на фрагменты, поддающиеся расшифровке. Ориентировочной… Простите.

Аннушка понурилась, в груди резануло сожалением, обидой и почему-то стыдом из-за отсутствия так необходимых сейчас знаний.

— Это вы нас простите, что взвалили на вас эту ношу, — впервые за утро подал голос Михаил. — Продолжайте, умоляю. Мы понимаем, что в этих условиях вы сделали всё, что могли, и немного больше.

Аннушка бледно улыбнулась и вновь принялась за прерванные было объяснения:

— Так вот… основу первого фрагмента составляет символ Требы, окружённый ограничительными и стабилизирующими…

— Кхм! — выразительно кашлянула Ольга.

Аннушка осеклась, подумала мгновение и продолжила объяснение в чуть ином ключе:

— Подобные знаки наносили себе на грудь воины в глубокой древности, когда шли на смертный бой. Приносили себя в жертву ради общей победы. Эдакий знак последнего шанса, но не для воина лично, а для всего рода… Здесь он изменён. Исковеркан даже… Но тоже жертву обозначает. Малую жертву ради великой цели. Только воины собой жертвовали добровольно и осознанно, а здесь…

— Жертва? Ну что ж, ожидаемо, — кивнул Михаил. — И какова же это великая цель, ради которой всё затеяно?

Аннушка вздохнула и подняла на него беспомощный взгляд.

— Не знаю, — произнесла она дрогнувшим голосом. — Второй фрагмент крайне неоднозначный. Основа из трёх символов… Спутник, Пик и Нужда — первый, шестой и девятый лики Девятиликого. Очень много трактовок может быть… От вечной жизни до творческого вдохновения.

Михаил отчётливо скрипнул зубами.

— Ясно, — отрывисто произнёс он.

Аннушка вздохнула и продолжила:

— Третий фрагмент — служебный. В нём условия получения… того блага, во имя которого приносится жертва. И этот фрагмент самый странный здесь. Канал получения широк, но получатель оговорён конкретно — тот, кто проводит ритуал. Получает он не материализованное благо, а достаточно сырую силу с узким спектром применения...

— И в чём странность? — Андрей Дмитриевич на считанные мгновения опередил приятеля с вопросом.

— Ну как вам объяснить… Ритуал явно проводит не видящий, не ведьма и не шептун. Возможно — оморочник, но маловероятно. Скорее всего, обычный человек. Проводит при помощи активатора. Принять силу в таком виде самостоятельно он не сможет. Разве что крупицы… Это всё равно что раз за разом провоцировать грозу, а потом бегать с дырявой кружкой, пытаться поймать в неё дождевые капли…

В беседке воцарилась тишина, которую прервала Ольга:

— А если не самостоятельно? Если ему кто-то или что-то такую силу принимать помогает?

— Помогает? — переспросила Аннушка. — Мог бы видящий помочь, но тогда видящий бы сам ритуалы проводил без активатора и знак был бы проще гораздо…

— В этом случае по знаку можно было бы определить, кто из видящих помогает, — напомнил Андрей Дмитриевич. — Может, они так следы прячут.

— Возможно, — неуверенно согласилась Аннушка. — Но мне не верится, что здесь, в округе, ещё один видящий уже год как прячется. Я бы почувствовала! Наверное…

Сгустившуюся в беседке тишину на этот раз прервал резкий треск сломавшейся ветки. Михаил выглянул наружу и уткнулся взглядом в Орлова.

—Извините, Шестиликой ради, что врываюсь бесцеремонно так, но у меня к Анне Ивановне просьба…

Петенька стоял у входа, отчаянно краснея и тихонько общипывая листья с плетей вьющегося по опорным столбам хмеля.

— Да, конечно, слушаю вас, Пётр Ростиславович, — как можно приветливее улыбнулась ему Аннушка, поднимаясь навстречу.

— Приветствую всех, прошу простить за бесцеремонность, — пошёл на второй круг извинений Орлов.

Ему ответили нестройным хором ответных приветствий и уверениями, что он никого не обеспокоил своим вторжением. Правда, Михаил только приветствиями ограничился.

— У нас