Последний час рыцарей - Нанами Шионо

Даже когда им удавалось избежать пушечных ядер, им все равно приходилось опасаться горящих стрел защитников крепости. Турецким морякам еще предстояло научиться маневрировать, чтобы оставаться вне досягаемости. Кроме того, они не могли бросить якорь, так как воды вне гавани были довольно глубокими. К тому же летом мистраль дул особенно сильно. В результате небольшой оплошности турок ветром прибило к гавани. Один из кораблей врезался в заграждение и был захвачен. Рыцари допросили экипаж и добыли ценные сведения.

Вражескому флоту не удалось удержать блокаду, несмотря на то что он состоял из трехсот кораблей, но нельзя сказать, что турки понапрасну тратили время на море. Большинство судов почти каждый день курсировало между Родосом и Мармарисом. Они доставляли провиант для стотысячной армии. Хотя питание в турецкой армии пользовалось дурной славой, сытно накормить сто тысяч ртов уже само по себе было подвигом. Жителям острова приходилось ввозить пшеницу даже в мирное время. Родосцы разводили овец, но пастухи нашли убежище в городе. А те, кто жил в отдаленных местах, были заранее предупреждены орденом и укрылись в горах. К тому же все колодцы и ручьи вокруг крепости были засыпаны, чтобы враг не смог воспользоваться ими. Турецкой армии ничего не оставалось, как только доставлять провиант по морю.

Однако Сулейман, казалось, предвидел это. Если турецким кораблям удавалось добраться до Мармариса, все, начиная от воды, муки, баранины и кончая порохом и пушечными ядрами, было готово к погрузке. На пополнение запасов тратилось очень мало времени.

Сулейман предпочел отправлять корабли за пятьдесят километров по морю, нежели рассредоточивать своих солдат по горам в поисках воды и пшеницы. Встречный ветер по дороге в Мармарис не препятствовал продвижению судов. А попутный ветер на обратном пути помогал добраться до Родоса даже кораблям, груженным пушечными ядрами. Пополняя запасы с собственной территории, а не ожидая повиновения от местных крестьян, двадцативосьмилетний султан проявил умение трезво мыслить.

Руководители ордена не предусмотрели такой возможности. Они ожидали, что турки будут пополнять запасы продовольствия на Родосе, как это было в 1480 году. И рыцари думали, что если им удастся сдерживать турок достаточно долго, у тех кончатся запасы. Тогда вспыхнут болезни, и врагу не останется ничего, кроме как прекратить осаду и отступить. Но, принимая во внимание план Сулеймана, такой исход был невозможен. Напротив, чем дольше будет тянуться осада, тем больше страданий выпадет на долю защитников крепости.

Рыцари незамедлительно собрали совет, чтобы решить, как отрезать туркам путь в Мармарис. Главы английской и итальянской «наций» предложили нападать на турецкие корабли, отправляющиеся в Мармарис, когда они будут сражаться с встречным ветром. Военным флотом ордена по традиции командовали рыцари из этих двух стран.

Однако сведения, собранные разведывательными кораблями, разрушили эти планы. Турки, казалось, ожидали нападения и отправлялись в путь в сопровождении примерно двадцати судов. Рыцари поняли, что для осуществления их плана надо собрать все свои корабли, включая те, что находились на Косе и в Бодруме.

Тем не менее английские и итальянские рыцари были настроены решительно. Французы выступили против; Иль-де-Франс, Прованс и Овернь категорически не принимали никакой план, по которому нужно было покинуть Кос и Бодрум. Страсть французов к захвату территорий и нежелание отказываться от них, очевидно, играли немалую роль в том, что французские рыцари состояли в ордене.

Поэтому турки продолжали пополнять свои запасы морским путем, не встречая никаких препятствий. Но орден по крайней мере мог гордиться тем, что ему удалось сохранить связь со своими фортами на Косе и в Бодруме, и даже с Линдосом на Родосе, несмотря на триста кораблей неверных.

Султан Сулейман не пал духом, видя безрезультатность обстрела стен. Он считал, что наступление в августе не принесло победы, так как пушки были расположены немного ниже, чем нужно. Началась работа над возведением платформ для орудий. Этим деревянным платформам предстояло не только выдержать вес пушек, но и противостоять силе их отката. Турки не желали приостанавливать военные действия на то время, пока менялось положение орудий, поэтому на несколько дней они сосредоточили свое внимание на участках Германии и Оверни, которые было не так-то просто обстрелять.

Перепланировка Фабрицио дель Каретто почти не затронула эти стены. Они были очень высокими, а казематы — очень узкими для пушек. Но глубина и ширина рва была такой же, как везде, поэтому здесь обстрел вызвал не больше разрушений, чем в других местах. Однако одно ядро все-таки частично пробило стену.

В середине августа платформы для пушек были сооружены. Выглянув наружу, защитники крепости увидели ровно приподнятый строй вражеских орудий. В середине лета над Родосом дули северо-западные ветра. И хотя иоанниты уничтожили все деревья и дома за стенами крепости, чтобы ничто не могло дать туркам тень, у врагов под ногами была земля, а не камни, которые отражают жар палящего летнего солнца. Поэтому даже когда температура была за восемьдесят, ветер уменьшал зной.

Даже приподняв свои пушки, турки не смогли увеличить количество удачных попаданий. Сулейман решил чаще стрелять. Их запасы пушечных ядер и пороха постоянно пополнялись, так что с этим проблем не возникало. Естественно, чем больше выстрелов они делали, тем больше было попаданий. Первые разрушения стали заметны на внешней стене английского участка. Но турецкая армия не могла начать штурм, пока не пересечет ров. К тому времени количество жертв со стороны обороняющихся равнялось одному рыцарю и нескольким наемникам, защищавшим внешние стены Английского форта. Эти потери не охладили боевой пыл осажденных. Как раз наоборот.

В последний августовский день в гавань Родоса, невзирая на блокаду турок, приплыл корабль из Неаполя. На нем было всего четыре рыцаря и несколько наемников, но они доставили порох. Корабль был снаряжен и отправлен итальянской «нацией» ордена Святого Иоанна, и сам факт его прибытия обрадовал защитников гораздо больше, чем то, что он привез. Приход корабля свидетельствовал о неэффективности блокады и вселял надежду, что Европа не покинула Родос. Султан, напротив, был в ярости. Услышав эту новость, он приказал привязать Курдуглу к корабельной мачте и сечь до тех пор, пока по его обнаженному телу не потечет ручьями кровь.

В сентябре ставка турок на превосходящую численность и запасы стала приносить плоды. Защитники, кроме обстрела из пушек, ожидали мин под землей. Так и произошло.

В данном случае термин «мина» не обозначает взрывное устройство, которое срабатывает, когда на него наступают. Речь идет о туннелях, которые прорывали под крепостными стенами и в которые помещали взрывчатку. Турецкая армия пыталась использовать мины при взятии Константинополя, но в то время она не имела достаточно умелого отряда, который смог бы прорыть туннель точно к нужному месту. Однако их империя разрасталась, и в нее попали Балканы; турки стали использовать инженеров из многочисленных серебряных рудников. Туннель должен был проходить подо рвом двадцатиметровой глубины. Рыть его надо было начинать на значительном расстоянии: защитники крепости не должны были заметить большую группу рабочих, делавших подкоп.