Ещё один поцелуй - Стелла Так

— Гм… ну… — промычала я, в то время как Прескот галантно улыбнулся медсестре.

— Она пришла меня навестить.

— Прошу прощения, но сейчас еще не время для посетителей, — категорически заявила медсестра. — Надо подождать еще полчаса. А вас, мистер, ждет осмотр.

Я подавила смешок, поспешно натянула одежду, прячась под одеялом, и наконец встала с койки.

— Я подожду снаружи, пока мне официально не разрешат посетить его сиятельство. — Я не могла не съязвить.

Медсестра только покачала головой.

Выйдя в коридор, я направилась в туалет и умылась, а потом позвонила Райану. Купив несколько батончиков из автомата, я запила скудный завтрак кофе и вернулась к Прескоту. На этот раз меня уже никто не остановил.

Он сидел на койке и переключал каналы телевизора. Я подбежала к нему, устроилась рядом, а затем мы прижались друг к друг и завороженно уставились на экран. Прямая трансляция парламентского голосования уже началась.

Я прокрутила в голове то, что знала о канадском парламенте, пытаясь соотнести информацию с тем, что показывали по телевизору.

Довольно быстро стало понятно, что парламент раскололся на два лагеря. Справа собрались консерваторы, слева — либералы. Соответственно, справа стоял Оскар, слева — Филипп. Поскольку парламент обычно заседал в столице Оттаве и, как объяснил Прескот, собрался в Ванкувере только по этому особому случаю, у которого были на то исторические причины, голосование проходило в зале регионального правительства Британской Колумбии. Флаги Новой Шотландии, Великобритании и Канады, а также некоторых провинций, висели на стенах. Что ж, весьма символично.

Сами члены парламента бурно обсуждали важный вопрос, стоящий на повестке. Возможно, кто-то даже хотел немного подразнить оппонентов. Глядя на важных политиков, я все больше и больше убеждалась, что Канада не только принадлежала британской монархии, но и обладала властью — и могла определять будущее маленьких соседних королевств. Конечно, иногда имело смысл позволить независимой коллегии решать вопросы, связанные с завещательными разногласиями.

Тем не менее никто из политиков не показался мне по-настоящему нейтральным. Они все были подкуплены братьями, которые встретились на этом поле битвы лицом к лицу. Осталось только понять, кто вел более успешную игру.

— Не разумнее было бы позволить народу Новой Шотландии самому определить, кого он хочет видеть на троне? — вырвалось у меня.

Прескот удивленно посмотрел на меня.

— Да, отец настаивал на этом, но никто не захотел его слушать. Люди в нашей стране очень серьезно относятся к монархии, у них в головах глубоко засело то, что вопросы, касающиеся королевской семьи, не решаются выборами.

— А как насчет опроса? Его же провели? Каков был результат?

Прескот вздохнул и провел рукой по волосам.

— Многие выступают за нововведения. Мой отец лидировал в опросах, однако дядя тоже не отставал. Он представляет многовековые ценности — классический образ семьи, обычные условия труда, сохранение традиций. Знаешь, в те времена, когда с экономикой все плохо, люди хотят, чтобы их обезопасили, а Оскар — это символ системы, которая дает им опору. Монархия вышла из моды, Сильвер.

— Может, ей надо стать современнее, — предложила я.

Уголок рта Прескота дернулся. Принц нежно провел пальцем по моей руке.

— Ты имеешь в виду демократию? — подколол он меня. — Это сущая ересь, за такое можно попасть в темницу.

— Неужели она у вас есть?

— Да, хочешь ее увидеть? — Его глаза сверкнули, прежде чем наше внимание отвлек голос закадрового ведущего трансляции.

Я посмотрела на экран и увидела круглый зал с рядами скамеек, которые были расположены как в амфитеатре. Теперь Оскар и Филипп стояли особняком, над их головами висел флаг Новой Шотландии.

Через минуту и Оскар, и Филипп по очереди сказали короткую речь. Я понимала лишь половину, зато Прескот стал крайне напряженным.

— Эй, — прошептала я, целуя его заросшую щетиной щеку. — Расслабься. Все будет хорошо. Твой отец победит. — Я улыбнулась, и он натянуто улыбнулся мне в ответ.

Какой-то политик направился к трибуне. Лысина блестела в свете камер, и он, похоже, вспотел.

— Голоса членов парламента подсчитаны, и результат однозначен, — прохрипел он в микрофон. Его глаза блестели как у птицы, а нос напоминал клюв.

Я занервничала. Когда я взяла руку Прескота и крепко сжала ее, у меня пересохло в горле.

Мужчина с лысиной продолжал смотреть в камеру и слегка напрягся.

— Парламент определил, что изменение закона в отношении наследования не имеет юридической силы. Таким образом, принц Оскар Блумсбери становится королем Новой Шотландии.

Кажется, я перестала дышать, а Прескот вообще не двигался. Я продолжала держать парня за руку и почувствовала, как учащается его пульс.

— Неужели он только что это сказал? — ошеломленно спросила я, глядя на принца, который неотрывно смотрел на экран.

Оскар явно наслаждался аплодисментами, которыми его встретили. Он заулыбался и прошествовал к микрофону, явно готовясь выдать торжественную первую речь в качестве короля. Филипп даже поник. Он чем-то напоминал сына: у обоих было одинаковое ошеломленное выражение лица и болезненно бледные щеки.

— Мне следовало догадаться, — посетовал Прескот. — Народ Новой Шотландии — это кучка старых традиционалистов, которые ничем так не гордятся, как традицией. То же самое и в парламенте. На самом деле было ясно, что они не хотят перемен. — Он посмотрел на меня и невесело усмехнулся. — Наверное, сейчас народ еще не готов ничего менять, но в конце концов даже самые консервативные поймут, что в нашем случае традиции не приведут к прогрессу, потому что они просто поддерживают старую систему, которая мешает развитию общества.

— Некоторые очевидные вещи требуют больше времени, особенно если для этого нужно отказаться от уже привычного, — прошептала я, прикоснувшись к волосам Прескота и пристально глядя на него.

Взгляд принца стал жестким.

— Думаю, ты права. Да, пожалуй, так будет лучше, — пробормотал он. — По крайней мере, теперь я настолько далеко в очереди на престол, что практически не являюсь наследным принцем. Итак, мы спасены. Теперь у дяди Оскара нет причин желать моей смерти, верно? — прошептал Прескот, уткнувшись в мою макушку.

— Я уже ни в чем не уверена, — ответила я.

— Спасибо, что осталась со мной, — сказал он.

— Я бы повторила это, — заверила я Прескота.

Мы долго сидели, крепко держась за руки. В какой-то момент мы переключили канал, посмотрели сериал, поболтали, и нам принесли обед. Поскольку я осталась в палате и отказалась уходить, мне тоже дали порцию больничной еды.

Мы все еще сидели на койке, пока в какой-то момент в дверь не постучали. Мы одновременно вскинули глаза. Елена просунула голову в дверной проем и облегченно вздохнула только тогда, когда увидела брата целым и невредимым. Правда, она выглядела изумленной — ведь я находилась рядом с Прескотом.