Убийца Гора - Джон Норман

Мне таки удалось, несмотря на все старания Элизабет, поймать её и на руках отнести за ширму. Она заглянула мне в лицо.

— Ну и кутерьму ты затеяла, — заметил я.

— Для этого не нужно было больших стараний, — ответила она. — Все уже были к ней готовы.

— Это верно, — согласился я.

— Зато в этой кутерьме ты меня поймал и никто не обращает на это внимания.

Я поцеловал её.

— Завтра вечером ты уже будешь на свободе.

— Наконец-то! Я так рада.

— Это ты подсыпала соли в овсянку Хо-Ту? — поинтересовался я.

— Возможно, — загадочно ответила она.

— Сегодня у нас будет последняя ночь в нашей комнате.

Она грустно улыбнулась.

— Наша последняя ночь уже прошла, — сообщила она. — Сегодняшнюю мне придется провести в камере для ожидающих вместе с теми, кто завтра тоже будет выставлен на продажу.

Я застонал от досады.

— Так всегда поступают, чтобы не разыскивать их потом по всему дому, — добавила она.

— Да, — согласился я, — так гораздо проще.

— А утром нас выставят обнаженными на предварительный осмотр.

— Зачем? — удивился я.

— Иногда трудно правильно оценить девушку, на которой надет длинный передник, — ответила Элизабет.

Где-то за нашей спиной, словно в другом далеком мире, празднование Кейджералии продолжалось полным ходом.

— Ты боишься?

— Сейчас нет, — ответила она. — Думаю, это придет позже.

— А что должно произойти?

— Ну, вся эта суматоха, волнение… и я совершенно голая, под взглядами каких-то мужчин… которые будут торговаться из-за меня…

— Вероятно, это не займет так много времени.

— Наверное, каждая женщина должна быть хоть раз в жизни выставлена на продажу.

— Ты совсем потеряла голову!

— Интересно, сколько за меня заплатят?

— Вряд ли больше пары медных монет, — сострил я.

— Хорошо если бы меня приобрел какой-нибудь красивый собой господин, — язвительно ответила Элизабет.

Я поцелуем заставил её замолчать.

До нас донесся голос Хо-Ту.

— Восемнадцатый удар гонга! — оповестил он. — Рабам разойтись по своим загонам!

По залу пронеслись крики разочарования.

Наш с Элизабет поцелуй продолжался.

— Рабам пора уходить, — вырвавшись, пробормотала она.

Когда я освободил её из своих объятий, она привстала на цыпочки и поцеловала меня в нос.

— Может быть, уже завтра вечером мы снова увидимся, — сказала она.

Я сомневался в том, что это возможно. По моим предположениям, агент Царствующих Жрецов, который приобретет девушек, вероятно, должен будет стараться как можно скорее доставить их в Сардар или, по крайней мере, в Ко-Ро-Ба. Хотя и в этом случае он мог бы на некоторое время задержаться здесь, и тогда мне удалось бы узнать, куда он отправляется, а то и увидеться с Элизабет. Когда наша с Капрусом работа будет окончена, у нас наверняка ещё найдется время побыть вдвоем, прежде чем мы организуем её возвращение на Землю: у меня, естественно, не было никаких сомнений в том, что она пожелает вернуться на родную планету. Гор жесток и неприветлив. И уж, конечно, женщина, рожденная для цивилизации и удобств Земли, не захочет остаться в этом диком, варварском мире — мире удивительно красивом, но не менее коварном и опасном, в котором женщине редко позволено быть чем-то большим, нежели просто женщиной, в мире, где даже столь превозносимые всеми свободные спутницы ложатся спать с рабским кольцом на щиколотке ноги.

Элизабет поцеловала меня на прощание и убежала.

Эту ночь она проведет в камере для ожидающих, а наутро её вместе с сотнями других отправят в клетки для рабов Куруманского квартала.

— По загонам! — кричал Хо-Ту. — Занять свои места!

Эти слова относились к Вирджинии Кент и Лане, которые никак не могли решить, кому из них первой оставить почетное место обслуживающей рабыни за столом Ремиуса.

— По местам, маленькая рабыня, — подгонял Вирджинию Хо-Ту. — Я к тебе обращаюсь, любительница надевать своим хозяевам миски с кашей на голову. Давай быстрее в камеру. Тебе нужно хорошенько выспаться. Завтра у тебя ответственный день. Ты будешь представлять на аукционе дом Кернуса!

Вирджиния сразу погрустнела.

— Да, господин.

Лана победоносно рассмеялась, подошла к Ремиусу и, поглядывая на Вирджинию, положила руку ему на плечо.

— Завтра, рабыня белого шелка, тебя продадут, но Лана так и останется в доме Кернуса, — торжественно произнесла она, наклонившись и поцеловав Ремиуса в затылок.

Вирджиния не в силах была сделать ни шагу с места, её кулачки беспомощно сжимались, а в глазах заблестели слезы отчаяния.

— Как твое имя? — требовательно обратился Хо-Ту к рабыне красного шелка.

— Лана, господин, — ответила она.

— Завтра ты тоже оставишь дом Кернуса.

— Да, господин, — недоуменно пробормотала девушка, переводя ничего не понимающий взгляд с Хо-Ту на Ремиуса и обратно.

— А сейчас, — распорядился Хо-Ту, — отправляйся в камеру для ожидающих!

У девушки от неожиданности едва земля не ушла из-под ног.

— В камеру для ожидающих?! — воскликнула она.

— Да, — усмехнулся Хо-Ту. — Завтра на Празднике Любви тебя выставят на продажу.

— Нет! — закричала она. — Нет!

Вирджиния расхохоталась и захлопала в ладоши.

— Нет! — продолжала истерично кричать Лана.

— Марш в камеру, рабыня! — скомандовал Хо-Ту, снимая с пояса стимулятор.

В глазах девушки появился животный ужас. Она бросила последний взгляд на Ремиуса и, опасаясь вывести из себя Хо-Ту, опрометью бросилась из зала. Вирджиния Кент опустилась на колени перед Хо-Ту и низко склонила голову.

— Спасибо, господин, — сказала она.

Хо-Ту взял её за подбородок и приподнял ей голову.

— Ты смелая девчонка, маленькая рабыня, — сказал он. — Но к мискам с овсянкой тебя допускать опасно.

Она снова уронила голову.

— Ну, хватит! — тут же пробурчал Хо-Ту. — Живо в камеры!

И Вирджиния Кент, некогда преподававшая в колледже на Земле древнюю историю, мигом вскочила на ноги и, босая, в короткой тунике рабыни, побежала в камеры для ожидающих, откуда её поутру вместе с остальными отправят на невольничий Куруманский рынок, где она, стоя на деревянных подмостках рядом с Филлис и Элизабет, будет своим выставленным на продажу телом, как и сотни других девушек, зарабатывать деньги для дома Кернуса.