Смертельные игры Пустоши. Узница - Натали Палей

— Ты хотел убить Елению? — Майстрим не хотел в это верить.

— Если бы я хотел её убить, Майстрим, я бы убил, — взгляд герцога Касса стал слегка презрительным. — Ты меня знаешь, сын. Я хотел всего лишь напугать твою невесту, чтобы она задумалась о том, что ей предстоит дальше. Я всё рассчитал, вплоть до того, сколько пройдёт времени, когда Мароу сможет вколоть ей противоядие. Если бы я действительно хотел её убить, мой человек не продал бы твоему целителю необходимое и редкое противоядие, а Мароу бы не успел на помощь. Я не дилетант, Май. 

Майстрим смотрел на невозмутимое лицо отца и поражался... Столько лет... Он всегда восхищался им, гордился, хотел стать похожим...

На кого? 

Герцог Касс Данери оказался ловким и хитрым интриганом, который всегда привык добиваться цели. Любыми способами.

Совершенно отчётливо Май понял, что отец действительно мог убить Елению. Если бы захотел. Но его целью стало испугать девушку, а не убить. Он прекрасно осознавал, что рано или поздно Май выйдет на него, но понимание этого его не остановило, и поставленной цели он добился — Еля очень испугалась. 

Дядя выглядел подавленным. Не понравилось, что брат, которому он привык доверять, использовал его в тёмную? Майстрим прекрасно понимал его чувства.

Некоторое время Май размышлял, как ему поступить. Касс Данери не только его отец, но и великолепный военный, слепо преданный своей Земле. 

— Отец, остаёшься под арестом. Пока тайно. В Ровении об этом будет знать только ограниченный круг лиц. Арест отменю после совершения свадебного обряда. Ты наденешь на палец Елении наш родовой артефакт и после этого станешь свободен.

— Я сделал все, что в моих силах, чтобы ты не женился на иномирянке, — голос Касса Данери прозвучал ровно. —  Ты так и не понял, что долг императора жениться на той девушке, которая принесёт пользу его Земле. Ты оказался на удивление упрям в своём решении... Если ты хочешь совершить эту ошибку... что ж... действуй. Когда осознаёшь глупость и роковой характер произошедшего, станет поздно.

Некоторое время отец и сын пристально смотрели в глаза друг другу. Неожиданно Май понял, что это был тот самый момент, после которого их отношения уже никогда не будут прежними. С этого мига Майстрим и Касс Данери — совершенно чужие друг другу люди.

Маю стало больно. А ещё тяжело... Он перевел хмурый взгляд на дядю. Тот был бледен, сосредоточен и напряжен. 

— Эдвард, понадобится твоя помощь, — внешне император оставался совершенно спокойным. — Мне необходимо тайно покинуть дворец. Никто не должен об этом знать. Ты примешь мой облик и несколько дней побудешь императором.

Эдвард Данери лишь согласно кивнул, не задав ни одного вопроса племяннику и никак не показав удивления.

— Я оставлю во дворце Дана. Будет иногда заменять тебя, чтобы ты мог появляться и в собственном облике. Ещё пару раз появишься в облике... отца. Чтобы не поползли слухи.

— Отправишься за ней? — догадался Касс Данери. 

Май резко повернулся к нему, успел поймать мелькнувшее в глазах генерала странное выражение, которое очень ему не понравилось.

— На настоящий момент ты последний человек, с кем бы я хотел обсудить свои планы, — холодно ответил Май.

— Я не узнаю тебя, Майстрим, — сквозь зубы процедил Касс Данери, подавшись к нему. — Где тот мальчик, который мечтал стать лучшим военным магом и служить Ровении? Где тот юноша, который стал одним из лучших курсантов военной академии, и которым я всегда гордился? Хранители порядка оказали тебе великую честь, избрав императором Ровении, нашей Земли, но вместо того, чтобы думать о том, как возвеличить свою родину, улучшить жизнь  подданных, ты только и думаешь о том, как залезть под юбку пустышки, которая не даёт без брачного браслета и родового артефакта Данери.

Майстрим побледнел. 

— Я с утра и до поздней ночи решаю проблемы Ровении. За три года я побывал в каждом городе империи, узнал проблемы каждого слоя населения... Ты, лучше чем кто либо, это знаешь. Я занимаюсь реформами, изменяю законы, издаю новые, присутствую на судах... Единственное, что я решил сделать для себя, — жениться на той девушке, которую полюбил! Да, сначала я решил сделать так, как ты посоветовал, но потом я переосмыслил... я вспомнил судьбу Ансара... И я понял, что мое чувство серьёзно. А ты ошибаешься в отношении Елении. Она чистая, добрая, смелая и ... — Май стиснул зубы, на миг спокойствие покинуло его. — Еля полностью мне доверяет, как и я ей. И она... уже моя во всех отношениях. Осталось соблюсти формальности.

С удивлением Майстрим увидел, как отец побледнел после его признания, не в силах  справиться с эмоциями, как во взгляде застыло непонятное, незнакомое ранее выражение. Словно генерал вдруг осознал... поражение? 

И осознание последнего причинило отцу сильную боль и разочарование...

Майстрим невольно растерялся.

— Что ты наделал? — голос герцога Касса прозвучал... непривычно. Надломленно? — Ты обрёк себя... — он осёкся, опустил взгляд, сжал пальцы в кулаки, а Май завороженно наблюдал, как побелели костяшки пальцев. — Влюблённый дурак, — зло процедил отец. — Какой же ты дурак...

Май хмуро посмотрел на осунувшегося и поникшего отца, который резко отвернулся к каменной стене камеры, пряча лицо.

Император встретился взглядом с дядей, но выражение лица Эдварда говорило о том, что тот удивлён не меньше него. 

Май решил позже выяснить, что имел в виду отец. Сейчас его угрозы и оскорбления выслушивать совсем не хотелось. Да и времени не было.

— Эдвард, я верю, что ты невиновен, — обратился Май к дяде. — В этот раз. Поэтому ты свободен. И у меня есть к тебе поручение. Заменишь меня завтра в суде и на встрече с городским советом. Послезавтра — на Малом Совете. Отец, — сказал он в напряженную спину, —  с тебя снимут амагические наручники через несколько дней, перед твоим приездом в Главный храм, где ты наденешь на палец Ели наш родовой артефакт и благословишь наш союз. До этого времени посидишь здесь.

— Я хочу сказать несколько слов брату, — попросил Эдвард Данери.

Май пристально посмотрел на дядю. Амулет, скрывающий эмоции, был отобран у того ещё при аресте. Император намеренно «прощупал» Эдварда и согласно кивнул.

— Хорошо. Только недолго. Полицейские Диннара Роннинуса будут стоять на страже. Не делайте глупости. Оба. Моё терпение не беспредельно.

Напоследок Майстрим пристально посмотрел на отца, так и не обернувшегося, уже распрямившего плечи и гордо уставившегося в зарешеченное небольшое окошко. 

Твердым решительным шагом император вышел из камеры, оставив братьев Данери вдвоём.

Еления обернулась к седовласому незнакомцу. Благородная внешность мужчины сбивала с толку. На разбойника или подлеца он не походил. Взгляд, полный участия, тоже вызывал недоумение.