Фатальное колесо. Шестое чувство - Виктор Сиголаев

– К спине, – деловито бросил мне.

Толково. Рядом – стена здания. Если встать к ней боком, а друг к другу спиной – сектор атаки многочисленных врагов резко сузится. И завалить нас будет не так-то просто!

И тут время остановилось.

Правую руку от боли словно штырем проткнуло, а по ушам хлестко ударила мертвая стерильная тишина.

Нож!

У кого-то здесь появился нож. Охранная система шестого чувства сработала без сбоя.

Первым порывом было – тут же обойти всех ближайших нападающих и высмотреть негодяя, балующегося холодным оружием. Но что-то меня остановило.

А и верно!

Вовсе и не надо торопиться. Отдышусь хоть. К тому же вспомнил, что любой шаг в сторону от исходной точки превращает мир в тягучую болезненную патоку с острой жаждой как можно быстрее вернуться на прежнее место. А возвращение назад означает моментальное прекращение тайм-аута в этом смертельном матче. Просто стоять в центре обнулившегося мира оказалось достаточно комфортно.

Лучше огляжусь окрест.

Первое открытие – не показалось мне раньше: на нас нападают совершеннейшие сопляки! Я даже ровесников своих не вижу. Максимум лет шестнадцать-семнадцать. Школота́! Может, зря мы их так жестко ломаем? Тьфу ты… Мать Тереза, блин! С зелеными сиськами наискосок.

Второе – я вижу приближающегося к нам Веню.

Он спокойно идет со стороны проспекта сквозь толпу, как нож сквозь масло. Вроде бы просто прогулка, а за его спиной – кто на корточках, кто ничком, кто пластом, а кто и в улепетывающем состоянии – все его нечаянные спарринг-партнеры, имевшие неосторожность оказаться на маршруте, застыли в позах глубокого раскаяния. Причем Веня даже свои очки золотые не снял, а на левой руке – мирно висит сложенный плащ. Трости только не хватает аристократической! С набалдашником в форме веселой лошадки.

В плане единоборств Веня вообще красавчик! Не чета нам, вахлакам.

Да-да… нож сквозь масло.

Кстати, о ноже.

Вижу типка с заточкой. Он сейчас вынырнет из-за спины другого нападающего, которого Аниськин уже ухватил на изломе за руку. И мой драгоценный мент об опасности даже и не подозревает, потому что занят другим клиентом. Его пырнут сейчас исподтишка!

Что делать?

Из своей координирующей точки я злоумышленника не достаю. Кинуть в него тоже нечем – табуретов поблизости не наблюдаю. Кого-то поднять на «мельницу», крутануть в воздухе и метнуть в сторону козла с ножом? Не выйдет. Козел ударит быстрее.

А если…

Я сделал первый шаг из центра.

Тут же резко загудело в ушах, а воздух стал вязким и тягучим. Еще шаг. Еще! В голове уже ревели авиационные турбины, рука пульсировала огненной болью, а пространство перестало быть просто вязким, оно застыло, как пластилин на морозе. Но и нож уже был рядом! Какая-то пара сантиметров. Я тянулся к заточке из последних сил, кроша воздух из битума пылающей от боли рукой.

Ну!.. Ну же!!!

Пальцы сомкнулись на тусклой металлической полоске.

Я медленно подался назад, вытягивая нож из маленького подросткового кулачка.

Получилось!

Стартовая точка буквально всосала меня на место, и тишина лопнула какофонией драки. Я заметил, как полудетская ручка уже без ножа по инерции ткнула кулачком Аниськину куда-то в область печени. С-сука! Я рванулся вперед и каким-то театрально-пафосным ударом наискосок сверху вниз словно вколотил маленького мерзавчика в грунт.

Пальцы! Мои пальцы.

Хрящ на косточках кулака я, кажется, раскрошил.

– Назад, студент!.. – прохрипел Аниськин. – К спине.

Я спас тебя, дурашка. Второй раз, между прочим.

Сейчас, правда, не так эффектно, как тогда с табуретом. Бом-м!! Справа сзади прилетело кулаком в ухо. И снова частично коса компенсировала удар. Ах, вы девочек бить?! А ну-ка… раззудись, плечо, размахнись, рука! Я завертелся волчком, отбивая по дуге тянущиеся к своей голове руки.

– К спине! – возмущенно зарычал Аниськин позади.

Почему вся эта неадекватная школота́ норовит ударить меня именно в голову? Их кто этому учил? Какая дурацкая боксерская секция? Или… индийских фильмов насмотрелись? Торс человеческий ведь больше по размерам, и подвижность у него гораздо ниже, в отличие от головы. А сколько там «вкусных» точек для кулака со свинчаткой! Солнечное, печень, сердце, почки, в центр позвоночника, в грудину по мечевидному отростку, просто… куда-нибудь в брюхо, но сильно, или по спине как молотком с размаху…

– Господа! Да вы звери… господа.

Веня – юморист.

Раб любви. Добрался-таки до нашей боевой пары.

Красиво идет – залюбуешься. Умудряется видеть сразу всех нападающих, рвущихся к его чекистскому телу. Я знаком с этой техникой, видел даже воочию ее основоположника.

Русский бой.

Славянский стиль самозащиты: не важно, сколько врагов перед тобой, важно – сколько к ним еще может присоединиться… на их же беду. Веня шел по синусоиде, качаясь маятником, приседая и пританцовывая. Классическая «сферическая защита»: ни одного прямолинейного удара – только отводы, закручивания, вьюны и потяги. Самое большее – хлесткая оплеуха словно плетью, от которой злочинное тело кубарем катится по газону. Но в основном – просто вывод из равновесия, обездвиживание конечностей через болевые точки и психологическое воздействие путем демонстрации собственной неуязвимости. До кого не доходило – тогда уж оплеуха! Конец которой уже был началом нового движения в направлении следующего противника.

Когда Веня воссоединился с нами, натиск молодняка уже начал идти на убыль.

Еще кидались на нас отдельные группки отчаянных придурков, но отбиваться становилось все легче и легче. Втроем, по секторам, да еще со стенкой за спиной – вообще песня.

И тут грохнул выстрел!

Я даже заметил вспышку краем глаза – метрах в десяти от нас со стороны гостиницы. И темный силуэт, из которого эта вспышка брызнула. Но не погнался за ним, потому что… Веня, который был ближе всего к стрелку, стал медленно оседать на землю, держась за левую часть живота. Как по сигналу все нападающие рванули в разные стороны. Точнее, кто-то и просто похромал. Один даже и не разгибаясь.

Я бросился к Вениамину.

– Дерьмо ваш план, Витек.

– Дерьмо, Веня. Что у тебя?

– Бок. Слева. Похоже, пуля тут, – спокойно проинформировал он меня, сидя на земле с поджатыми ногами. – Глянь со спины, есть выходное?

– Не вижу. Крови нет. Я за «скорой»! – вскочил я на ноги. – Вызову.

– Вызовешь-вызовешь. Подожди.

Веня протянул руку, и я помог ему подняться. Вдвоем с Аниськиным мы довели его до скамейки, где он, облегченно вздохнув, откинулся на спинку сиденья.