Пятерка Мечей - Наталья Солнцева

Земные пути вымощены разбитыми сердцами.

Еще она думала о том, какое тонкое искусство – отдаваясь любовному порыву, сохранить свои корни, не дать лишить себя опоры, удержаться на этой невидимой, неощутимой грани между страстным влечением и подчинением чужой воле.

– Потанцуем?

Юрий увлек ее в центр зала, на свет. Он прекрасно вел, выполняя незамысловатые па медленного танго. На них обращали внимание. Анна, в темно-лиловом платье с длинным узким вырезом, гладко причесанная, с букетиком искусственных фиалок в собранных на затылке волосах, и Юрий – широкоплечий, подтянутый, в светлом костюме и галстуке, – выглядели весьма экстравагантно. Разница в возрасте хоть и не бросалась в глаза, но все же была видна. И это еще больше возбуждало интерес.

Юрий ничего не говорил ей, и она тоже молчала. Это молчание объединяло их, как объединяет людей некая общая тайна, в которую не посвящены все остальные. Их тайна была особенно жгучей, оттого, что они скрывали ее даже от самих себя.

– Почему в праздничные дни по телевизору совершенно нечего смотреть? – возмущалась Изабелла Юрьевна. – Особенно на Новый год! Я просто умираю от скуки…

Она пришла к Динаре пораньше, помогать готовить. Между делом они выпили полбутылки вина, и госпожа Буланина была слегка навеселе.

– Зато ты вчера повеселилась, как следует, – улыбнулась Динара, намекая на день рождения Альшванга.

– Не говори! Было так…захватывающе! Только вот кончилось не совсем хорошо.

– Да, бедный Герман Борисович… У него случился инфаркт?

– Ага, – кивнула Буланина. – Представляешь? Я сегодня с утра звонила в больницу: врачи говорят, что состояние стабильное, и, возможно, все обойдется.

– Фаворин тоже был?

– Был! В парике и старинном костюме он мне показался таким загадочным…и очень серьезным. Я даже готова переменить свое мнение о нем!

– Может, ты влюбилась?

– Очень похоже! – захлопала в ладоши Изабелла. – Он такой…романтический мужчина. И его тромбон звучал неплохо. Но самое интересное не это! Как тебе объяснить… В общем, я там видела привидение! Вернее, одна женщина…была такая странная…

– Какая женщина?

Динара почувствовала себя нехорошо. Страхи проснулись в ней с прежней силой.

– Ой, там была очень красивая дама, которая то появлялась, то исчезала. Она вся была окружена слабым голубоватым сиянием. Вот так! – Изабелла Юрьевна провела руками вдоль своего тела от головы до ног.

– Тебе не показалось? Сколько ты выпила?

– Много! Но я думаю, что в самом деле ее видела. Все гости на нее смотрели!

– А почему люди разоделись, как на маскарад?

– Это артисты! – объяснила Буланина. – Они там устроили представление «Пиковой дамы»! Жутко интересно! Старуха-графиня была как настоящая, она меня испугала. Я подумала, что она призрак!

– Два призрака, это не слишком много? – стараясь изобразить на лице улыбку, спросила Динара.

– Как для меня, то и одного достаточно, – вздохнула Изабелла, оглядываясь на темный вход к гостиную. – Но старуха так подозрительно исчезла, как будто растворилась! Я вся обомлела от страха.

– Она действительно исчезла?

– Нет, конечно! – махнула рукой Буланина. – Я не выдержала и пошла по комнатам ее искать. И что ты думаешь? Нашла!

– Где?

– Она спала! Дрыхла! И храпела, как полк солдат!

Разговор о привидениях прервал звонок в дверь.

– Ты кого-то ждешь? – поинтересовалась Изабелла.

Дина Лазаревна посмотрела на часы. Было пять минут десятого. Это Артем!

– У нас с тобой будет кавалер, – улыбнулась она. – Один на двоих!

Господин Пономарев до последней минуты сомневался, идти или не идти. Кажется, Динара приглашала его всерьез. Во всяком случае, он пообещал.

Около семи часов позвонила Соня.

– Ты один? – зачем-то спросила она. Как будто это могло иметь для них значение.

– Один, – ответил Артем. – С наступающим тебя!

– И тебя.

Им было совершенно не о чем говорить, и оба это поняли. Соня еще на что-то надеялась.

– Где будешь праздновать? – спросила она. – Может…

– Нет, – перебил ее Пономарев. – Больше между нами ничего быть не может. Вчерашний снег растаял, Соня.

– Почему? На улице мороз…

– Вот именно.

По дороге к метро Артем прокручивал в памяти этот бессмысленный разговор. Он все-таки решил идти к госпоже Чиляевой. Женщина нуждается в защите! Кто-то же ей угрожает? Она думает, что «черный маг». Это, конечно, ерунда… то есть «маг» угрожать может, но только самым обычным способом. А разное там колдовство, о котором говорит Динара, не более, чем ее выдумки. Ну, пусть не совсем выдумки, а…как бы это сказать… Преувеличение! Вот что! Динара несколько преувеличивает, как все женщины. Но понять ее можно. Слежка, угрозы… это, конечно, неприятно.

Кроме того, – надо же как-то праздновать! Почему он должен сидеть один? Новогодняя ночь в обществе Динары обещает быть интересной.

Артем входил в подъезд театрального дома со смешанным чувством ожидания и тревоги. Профессиональная привычка заставила его осмотреться. Ничего подозрительного он не заметил. Полосатый кот громко мяукнул и бросился мимо него вниз, в подвал.

– Артем! – обрадовалась Динара, открывая дверь. – Я думала, вы не придете!

На самом деле она была уверена, что Пономарев обязательно явится. Такой мужчина, как он, выполняет свои обещания.

– Проходите, я вас познакомлю со своей подругой.

– Изабелла Юрьевна! – жеманно улыбаясь, представилась роскошная блондинка. – Я соседка Диночки.

– Я польщен, – чуть поклонился сыщик. – Какие дамы будут окружать меня этой ночью!

– Мы уже чуть-чуть пьяные, – сообщила блондинка, усаживаясь поближе к Артему. – А вы будете нас охранять? Диночка мне сказала, что вы придете специально для этого! А пистолет у вас есть?

– Непременно! И пистолет, и разные другие виды оружия! Без них я просто не выхожу из дому!

Динара засмеялась. Она вдруг почувствовала уколы ревности. Хотя ревновать к Изабелле, зная ее неуемную, неистощимую страсть к мужчинам, было глупо.

– Вы тут пока поговорите, а я принесу жареную утку, – сказала хозяйка. – Будем провожать старый год.

Утка оказалась вкусная, как и все, приготовленное Динарой и Изабеллой. В гостиной стояла большая пушистая елка, украшенная разноцветными шарами. За окнами таилась морозная синева, от которой казалось еще милее уютное, душистое тепло дома.