Калипсо - Ингар Йонсруд

Это был последний форпост людей науки, работавших на базе, и их семей. Они должны были знать инструкцию. Да, наверное, кто-то из этих людей ее и сформулировал. По приказу организовать зону безопасности и уничтожить всех, кто сбежал. Потому что болезнь нужно изолировать. Неважно, какой ценой.

Значит, они, наверное, уповали на судьбу и на Бога. Он был с ними здесь. Вокруг ножек кровати обмотаны цепочки с крестами, оплавленная стеариновая свеча догорела перед иконой Святой Марии. Ухаживая за своим умирающими товарищами, они заражались сами и помогали друг другу, пока у них больше не осталось, кому помогать. Они умирали один за другим.

Под противогазом стало удушающе жарко. У двери беспрерывно жужжал дизельный генератор.

– Берегись!

Выстрел из пистолета заставил Акселя вздрогнуть. Он поднял пистолет к плечу и обернулся.

– Там кто-то есть! Какое-то движение. Вон там! – закричал Бакке. Это был его выстрел.

– Подожди! – крикнул Эгон. – Подожди!

Пистолет Бакке указывал на одну из кроватей в глубине комнаты. Аксель и Эгон двинулись туда с разных сторон. Эгон лег на живот у кровати.

– Черт подери, Бакке. Это девочка. Маленькая девочка.

Над ней на кровати лежал мертвый пожилой мужчина с язвами на коже. Но его лицо не было искажено так сильно, как у других трупов. Скорее даже оно было умиротворенным. Густая седая борода аккуратно пострижена. Волосы жирные, но гладко причесаны. В руках он держал серебряный крест, с которого свисала цепочка, исчезая под кроватью, а там девочка крепко держала ее в руках и не выпускала. Даже когда солдаты, осторожно вытащив девочку и вытерев худое, белое как снег лицо, предложили ей шоколадку. Она только крепко сжимала цепочку, дрожала и тихо бормотала.

– Ты не попал, – сказал Эгон, злобно посмотрев на Бакке.

Он ущипнул девочку за ножку. Тусклые глаза едва среагировали.

– Кажется, ее ноги парализованы.

– Она выжила после болезни, – сказал лейтенант Фальсен. Но его голос звучал горько.

Аксель снизу вверх посмотрел на него. Одной рукой лейтенант сильно прижимал другую.

– Что-то не так?

– Да, – ответил Фальсен. – В меня попало рикошетом. И теперь я могу заразиться.

До Рождества оставалось около двух недель, температура повысилась, и шел дождь. Приятная морось из холодных капель превратила снег в кашу. Грязь и вода через швы и сквозь кожу проникали в сапоги.

Кафа Икбаль натянула резиновые сапоги на тренировочные леггинсы и осторожно зашагала по выложенной брусчаткой улице в направлении бастиона в самой верхней точке крепости Акерсхюс. Хотя туман тяжелой пеленой накрыл фьорд, она поняла, что там, на плато, именно Фредрик. Кафа узнала его по коротким темным волосам с проседью на висках. По вельветовой куртке и склоненной шее. Фредрик сидел на потрескавшейся деревянной лавке без спинки, обратив взгляд к морю. Это то место, где они встречались с Юдит Йедде и Свеном, агентами секретной службы.

Кафа положила руку Фредрику на плечо. Его куртка была насквозь промокшая. Он поднял голову, и было невозможно отличить слезы от дождя на его лице.

Так же, как и вчера, она не нашла Фредрика дома в его квартире на Соргенсфригата. Беттина была зла и в отчаянии, и Кафа не знала, что ей сказать, потому что сказать было нечего, кроме того, что Фредрик, несомненно, сможет позаботиться о себе.

С убийства Андреаса прошло четыре дня.

Фредрик снова посмотрел на фьорд и стал теребить края потемневшего пластыря, крепящего повязку на правой ладони.

– Я не могу, – сказал он. Голос был высоким. – Не могу жить дома. Сострадание. У меня нет сил… – голос сорвался… – Якоб этого не заслуживает. Не хочу, чтобы он видел меня таким. Опять.

Кафа посмотрела на его склоненную шею. Она могла положить свою руку. Приласкать его. Но не стала.

– Они просто боятся, – сказала она. – Боятся, что ты покончишь с собой. Мы тоже за тебя беспокоимся. Твои друзья, твои коллеги в участке. Знаешь, ты не один.

Она решила сказать это так, не изворачиваясь.

– Я живу в отеле. В Анкере. Побуду там еще какое-то время, – продолжил он.

Она потерла его по плечу.

– Для меня найдется местечко?

– В номере?

Кафа увидела легкую вспышку в его глазах. Ей было приятно осознавать, что у него к ней все еще что-то есть.

– Нет. На лавке.

Фредрик подвинулся, не смахнув снежную жижу. Пнул пакет, который лежал у него между ног.

– Тут у тебя не намокнет зад.

Кафа села на еще теплую лавку.

– Твои очки. Ты не можешь так ходить.

Он снял очки с носа и провел пальцем по внутренней стороне оправы. Развел дужки в сторону, словно ища точку, где какое-нибудь звено сломается. И снова надел их.

– Мы можем немного поговорить о случившемся?

Кафа уже ознакомилась с полицейским отчетом. Первые патрульные, приехавшие на виллу на Ормея, услышали стук. Нападавший стучал в дверь подвала. Но сирены, должно быть, напугали убийцу. Входная дверь была заперта, и они уже собирались взломать ее, когда услышали крики из гаража. Между воротами в гараж и косяком был вставлен чурбак, и им пришлось убрать его, чтобы открыть ворота. Фредрик рассказал Кафе о человеке, стрелявшем и убившем Андреаса. Три пули. Одна в голову и две в грудь. О пистолете Андреаса. И о рассказе Агнес. О тайной военной операции в России и о зараженном оспой и изуродованном ею до неузнаваемости человеке. О перчатке из козьей кожи, которую держала в руках Агнес.

– Как думаешь, кто он? Этот нападавший?

Фредрик потер лоб и тяжело задышал.

– Кто-то, знавший, какую тайну хранила Агнес Усе. Тот, кто знал, что делает.

Он посмотрел на Кафу. Прочистил горло.

– Задачей морских егерей было забрать шпиона, засланного в Россию. Его называли Дикая норка. Это мог быть и он. Поговори с Эгоном Боргом. Узнай, кто руководил операцией.

Он наклонился и провел рукой по волосам.

– Военная операция на российской земле, – простонал он. – Ложь на лжи и ложью погоняет. – Он чуть запнулся. – Врач сказала, что всего егерей было пятеро. Мы знаем об Акселе, Эгоне и их лейтенанте. Кто еще?

Кафа положила руку Фредрику на спину. Он оставался сидеть склонившись, а она закрыла глаза.

По телефону она услышала, как Андреас кричал про человека снаружи. Что он держал его на мушке. Ругательства, когда пистолет щелкнул. Она даже представить себе не могла, каково сейчас было Фредрику. Его лучший друг и коллега убит выстрелом прямо на его глазах.

Кафа подумала о перчатке из козьей кожи. Она была уверена, что видела такую раньше. Но где? Что она означала? Это память? Напоминание? Какую тайну хранила Агнес Усе?