Следы апостолов. Секретная миссия - Эндрю Олвик

— Это правильно, — согласился Гених, — связь с отрядом ты поддерживаешь'? Не боишься к немцам в лапы угодить'? Да и мало ли, ведь такую красавицу, как ты, запросто могут в Германию на работы отправить.

— Пока Боженька миловал, — ответила Стефания, — ну а так, страшно конечно бывает, но я тогда молитвы читаю святым покровителям Кристоферу и Варваре Вы, милый человек, ближе к делу будьте, — состроила глазки Стефания, — а то говорите, что времени в обрез, а сами резину тянете.

— Тогда, барышня, надолго не откладывай, а еще разок своим святым помолись, — ответил Генрих, — тут такая беда случилась — предатель у вас в округе завелся Некто Адам Ковальчик, знаешь такого'?

— Как вы сказали? — воскликнула Стефания В грудь будто ударило ледяным комом, земля унеслась из-под ног куда-то вдаль Девушка побледнела и слегка пошатнулась.

— Эй, красавица, да что это с тобой'? — встревожился Генрих Он вскочил на перегородку и, перекинув ноги на другую сторону, соскочил на пол и поддержал Стефанию — Да ты так не волнуйся, может он и не из вашего отряда Сама знаешь, сколько лихих людей по лесам бегает.

— Адам Ковальчик, говорите'? — переспросила Стефания, — знаю такого А ты с чего взял, что именно он предатель'?

— Так зовут человека, изображенного вот на этом снимке, — Генрих достал из кармана фото и протянул его Стефании.

— Ой, Матка Боска, — перекрестилась Стефания, опускаясь на стул, — это не Адам Ковальчик, это Антон Тычко Нужно срочно доставить эту фотографию в отряд Скажите, это он убил вот этих партизан, что лежат у него под ногами'? И когда это случилось? — быстро затараторила Стефания.

— Вот это тебе и предстоит выяснить, — ответил Генрих, — знаю лишь одно, что этот снимок сделан вчера вечером. Есть и еще одна фото, где он целится в голову одному из убиенных, но ее раздобыть не удалось. Это все что удалось раздобыть на данный момент. И, еще, мой тебе совет, неизвестно, что этот Адам, или, как его там, немцам успел наговорить, но ты в большой опасности. Да и не только ты, а все мы тут. Он много знает?

— Достаточно, — ответила Стефания.

— Выходит, раз ты еще на свободе, по каким-то причинам он тебя не сдал, — предположил Генрих, — а сейчас необходимо поторопиться. И будет лучше, если ты какое-то время отсидишься в отряде. И еще, сообщи там, чтобы срочно перестали маяться дурью возле замка, вызывая духов и расставляя где ни попадя мины. А то не ровен час я и сам подорвусь. Все понятно?

— Да. Я мигом. Уже собираюсь, — засуетилась Стефания, чувствуя, как колотится сердце. Она порывисто приблизилась к Генриху и, обхватив его одной рукой за шею, поцеловала в густо пахнущую крепким мужским одеколоном щеку. — Спасибо, пан Штраубе, огромное вам спасибо, — почти задыхаясь, пробормотала она, отступая назад и опуская глаза.

— Не за что, — сухо ответил слегка растерявшийся Генрих, — себя береги. Он облизал сухие губы, не в силах сдержать вдруг нахлынувшее на него теплое сердечное чувство. «Совсем девчонка, — подумал он, коснувшись тыльной стороной ладони ее щеки».

Генрих вдохнул запомнившийся с первой встречи аромат земляничного мыла и, почувствовав легкое томление в сердце и в паху, расплылся в детской счастливой улыбке.

После полудня Стефания добралась на партизанскую базу. Уже на подъезде она поняла, что отряд сменил место дислокации. Обычно сидящие в секретах дозорные не приветствовали ее условным свистом, чувствовался едва ощутимый запах залитых водой кострищ. Внезапно накатившее чувство тревоги за Адама не оставило сомнений, что произошло что-то из ряда вон выходящее.

«Знать бы точно, куда они ушли, остановив повозку, — размышляла Стеша. — В сторону Городеи вряд ли пойдут — там хоть есть схрон с продовольствием, но немецкий гарнизон, который недавно разместился неподалеку, — не самое хорошее соседство». Стефания как волчица повела носом по ветру. Последнее время обоняние у нее заметно обострилось, и казалось, что теперь она подобно хищнику способна преследовать врага по следу или избегать ненужных с ним встреч. «Наверное, ушли на юг, в сторону Клецка», — решила девушка и, развернув повозку, подстегнула коня.

К вечеру, когда уже стемнело, Стефания добралась до нового лагеря партизан. Уставшая, но довольная тем, что все обошлось без приключений, держась за поясницу, она выпрыгнула из телеги и вручила вожжи порученцу Шмеля.

— Где командир? — спросила она бойца. Тот кивнул в сторону просматривающегося вдалеке натянутого между деревьев выгоревшего на солнце брезентового тента. Стефания поспешила к Шмелю, по дороге умоляя своих ангелов-хранителей, чтобы ей навстречу не попался Тычко. Девушке казалось, что столкнись она с ним взглядом, тот бы сразу все понял. Но обошлось, она увидела старшину лишь издали, когда уже вплотную подошла к наспех сооруженному командному пункту. Партизаны обустраивались на новом месте. Копали новые землянки, сооружали шалаши, бревенчатые столы и коновязи, расчищали территорию от лишнего сухостоя. Среди них показался и Тычко. Его голова была забинтована, передвигался Антон медленно, опираясь рукой на самодельный костыль, постоянно оглядываясь и поправляя сзади кобуру со своим «ТТ». «И когда это он успел пострадать? — подумала Стефания. — Вроде как ранен, хотя на вчерашнем фото такой живенький-целехонький, и даже улыбающийся».

Командир с особистом сидели под навесом на деревянных ящиках из-под боеприпасов, курили, разглядывали карту местности, изредка отдавая подбегавшим с вопросами бойцам распоряжения по обустройству.

— А, это ты, Стефа. Нашла нас? Умница, — оторвавшись от карты, грустно поприветствовал связную Шмель, — а у нас тут беда. Одна курва за другой. Вчера Тычко в засаду угодил, сегодня пятнадцать человек потеряли. Крыса, похоже, у нас в отряде завелась.

— Не этот грызун случайно? — спросила Стефания, протягивая Шмелю фотографию.

— Я щас, — поднялся с ящика особист. Ему хватило одного короткого взгляда на снимок, чтобы сложить воедино всю картину. Он тряхнул головой, опустив фуражку себе на нос, и неторопливым шагом удалился в сторону орудующих неподалеку двуручной пилой крепких бородатых мужичков. Особист перекинулся с ними несколькими фразами и с довольной физиономией вернулся назад.

— Чему улыбаешься, пан начальник? — поинтересовалась Стефания.

— За тебя, радуюсь, — объяснил особист, — и за Адама твоего тоже рад. Мы же грешным делом на него подумали.

— Да вы что, — возмутилась Стефания, — совсем умом тронулись!? На Адама грешить!

— Ладно, дочка, не кипятись, — хлопнул ладонью по ящику туго сегодня соображающий Шмель. Во всем разобрались и ладно. Давай, беги к своему Адамке, принеси ему, будто голубка, весть благую, нечего тебе тут делать. Мы тут сейчас с Тычко разговоры будем разговаривать. И вот еще что, — командир засунул руку в вещмешок и вынул оттуда наган Адама, — на вот его револьвер занеси ему.

— Сами забрали, сами и отдадите, — поднявшись с ящика, ответила Стефания и пошла разыскивать Адама. По пути ей встретился Тычко. Два бородатых бойца крепко держали его под руки. В глазах, которые Антон отвел от Стефании, читались горькая вина и обреченность. Стефания на секунду остановилась. Остановились и бойцы.