Кто-то должен умереть - Анна Малышева

– Почему он? – сквозь зубы спрашивала женщина, когда они с Борисом остались за столиком вдвоем. Валерьян Тимофеевич вышел в туалет.

– А почему нет?

Борис, против обыкновения, выпил довольно много и теперь был очень весел. Мария, напротив, держалась сухо и ни к чему на столе не притронулась. Сделку отмечали в маленьком заведении того типа, который принято называть «семейным». Тут было всего несколько столиков, мягкий свет, вкусная еда и приветливая улыбка наготове – в какую сторону не обернись. В прежние времена Мария пришла бы в восторг – особенно если бы не пришлось самой платить по счетам, да к тому же напротив сидел бы любимый мужчина. Сейчас она ощущала себя отвратительно.

– Неужели нельзя было найти никого другого? – спрашивала она. – Я же тебе все рассказала.

– Перестань, – он ласково погладил ее руку, – не унижайся до женской мести.

– Женской?! Чем это, по-твоему, женская месть отличается от мужской? – взвилась она. – Он пытается нас разлучить, подыскивает тебе удобную жену, не верит на слово, а когда появляется возможность нас облапошить – тут как тут!

Она подписала заемное обязательство с тяжелым сердцем. Дело было не в том, что при этом она в известной степени рисковала квартирой, под которую и брался кредит. Одно ощущение, что Валерьян Тимофеевич именно и был тем самым человеком, который потенциально – в пиковой ситуации – мог эту квартиру получить, ранило ее. Но не меньше ранило сознание, что тот уж во всяком случае неплохо нагреет руки на сделке. Кредит был далеко не беспроцентным. Борис лишь улыбался.

– Это бизнес. Деньги – всегда деньги, кто бы их не давал. Они не пахнут.

Мария подняла мрачные глаза:

– Неправда.

– Ты хочешь сказать, что я лгу?

Она вовсе не хотела этого говорить, но чувствовала, что муж неправ. Деньги – да, сами по себе они, разумеется, не имели никакого особенного запаха, кроме запаха множества рук, передававших их друг другу. Рук потных, сухих, жадных или равнодушных, преступных или милосердных – все эти миазмы вбирали в себя пористые, кисловато пахнущие купюры. Много раз в жизни, вдыхая запах пачки денег, которые она пересчитывала, Мария закрывала глаза и внезапно воображала всех людей, через чьи руки они прошли. Ей не становилось страшно – скорее интересно, потому что эти купюры были чем-то вроде книги, где было записано множество человеческих судеб. Но сейчас… Из ненавистных рук…

– Ты не лжешь, – с трудом выговорила она. – Но я предпочла бы кого угодно, только не его.

– Почему?

– Он меня терпеть не может.

Муж улыбнулся. Сегодня он в самом деле был в замечательном настроении. Глаза сияли, и его лицо казалось просветленным.

– Ты ошибаешься. Мы ведь все уже обсудили. Он только хочет, чтобы рядом со мной не было такого умного советчика, как ты. Увидишь – вскоре он смирится, когда поймет, что нас не разлучить.

– Боже мой, – теперь Мария и сама начинала улыбаться. Тревога не проходила, но то, что она услышала, согревало сердце. – Ты и в самом деле нуждаешься в руководителе. Я тебе кое в чем признаюсь… В первое время я не понимала – почему ты так в меня вцепился? Это казалось сном…

Она замолчала. Возможно, было сказано слишком много. Опыт говорил, что мужчине никогда не следует доверяться полностью. Сердце отвечало, что сейчас наступил именно такой момент, когда говорят правду. Муж улыбался.

– Я ничего не могла понять…

– А разве нельзя допустить, что я влюбился?

– Можно, только, – она колебалась, – это все равно было чем-то удивительным.

– Ребята, как вы воркуете! – раздалось у них над головами, и Мария заледенела. Валерьян Тимофеевич подошел бесшумно – она даже не заметила его появления. «Подкрался», – с ненавистью подумала она.

– Выпьем? – предложил тот, грузно плюхаясь на стул напротив. – Ну денек… Иногда вот думаю – не бросить ли все земные дела, не податься ли в Тибет?

– Что?! – поразился Борис.

– Да вот моя секретарша – ваша крестница – все говорит, что нужно спасаться в каких-то норках в скале, в Тибете – по телику видела. Или уже не она, а ее парень… Или его мамаша – не упомню.

Мария не выдержала:

– Вам – в Тибет? Она над вами шутит!

Она ощутила довольно чувствительный толчок под столом. Это муж давал понять, что сказано лишнее. Но Мария не остановилась:

– Настя – странная девушка. Но она и сама должна понимать, что вам в пещерке не выжить.

– Почему? – добродушно спросил Валерьян Тимофеевич, наматывая на вилку спагетти, облитые мясным соусом.

– Там нет ресторанов.

Еще один толчок ноги. Мария обозлилась всерьез, тем более что ненавистный тип спокойно продолжал есть, искоса поглядывая на нее крохотными глазками.

– Да, покушать я люблю, – самокритично заметил тот, разглядывая опустевшую тарелку. – Что есть, то есть. Маша, я ведь пошутил.

Он с внезапной фамильярностью тронул ее плечо:

– Ты вроде бы расстроена? Из-за кредита? Понимаю…

Та отдернулась, будто ее ужалила змея:

– Почему это расстроена? Какое вы имеете право? Уже празднуете победу?

Мужчины оторопели. Мария стояла перед ними с оскаленными зубами, как собака, защищающая своих щенят:

– Я все знаю, – она будто откусила каждое слово. – Вы только и ждете, что мы разоримся. А еще больше вам хочется, чтобы я потеряла все, что имею. Ничего. Посмотрим.

Валерьян Тимофеевич привстал, машинально зажав в руке вилку с единственной уцелевшей макарониной:

– Что такое?!

– Думаете, я не знаю, что Настя ищет моему мужу невесту? Вы заставили ее заниматься этой гадостью! Она мне все рассказала!

Борис не знал, куда податься. Пинать жену под столом было уже бессмысленно – та ничего не ощущала, наступая на врага:

– Я в жизни не встречала такого бесстыдства! Это уж слишком! Вы совесть потеряли!

Валерьян Тимофеевич уронил вилку. Его блинообразное лицо приобрело дурацкое выражение, и это еще больше подстегнуло Марию:

– Кем вы себя вообразили? Как вы можете разводить мужа с женой? Неужели думаете, что никто никогда ничего не узнает?

– Хватит, – Борис крепко держал ее за руки. – Остановись.

– Вы…

– На нас все смотрят.

Это восклицание привело ее в себя. Мария как будто вновь оказалась в кафе, откуда ее с позором изгнали – так недавно, и так давно. Тогда она была накануне знакомства с будущим мужем. Теперь…

Она огляделась. Да, на них смотрели, и нельзя было не смотреть. Троица выглядела очень необычно. Валерьян Тимофеевич стоял, раскрыв рот. Мария рвалась в бой. Борис держал ее сзади за локти.