Тайна Jardin des Plantes - Николя Д'Этьен Д'Орв

— Извини, — пробормотал Сильвен, растирая ладонями лицо, — но описывать словами эти картины — все равно что пытаться подобрать слова для…

Тринитэ с трудом сдерживалась, чтобы не обрушить на него град вопросов. Она понимала, что он говорит искренне. Надо было продолжать разговор, но без спешки, набравшись терпения.

— Для чего?

— Эти картины живут своей собственной жизнью. То, что на них изображено, — это… неповторимо.

— Ну все же попробуйте это описать. Что на них изображено? Какие-то персонажи? Люди, животные? Исторические личности?

Сильвен покачал головой. Потом ответил:

— Даже не это главное. Суть в том, что все изображенное на них, — живое.

— Но это абсурд…

Глаза Сильвена гневно вспыхнули.

— Конечно, абсурд! Но это невероятно красиво, невероятно… реально! Эти картины ведут в другой мир. Они — сама жизнь. Они как будто сосредоточили в себе все, что могло бы сделать наш мир настоящим…

Выслушав всю эту, с ее точки зрения, абракадабру, Тринитэ нахмурилась. Ее пальцы крепче сжали маркер. Она поймала себя на том, что избегает встречаться взглядом с профессором.

«А что, если он псих? Если он все это выдумал?..»

Нет, это глупо. Если она не верит в его рассказ, тогда бессмысленно верить и во все остальное.

— Хорошо, попробуем другой вариант, — сказала Тринитэ. Она вынула из ящика стола сложенную карту Парижа и, резко встряхнув ее, полностью развернула. — Вернемся к самому началу…

Взяв маркер, она принялась наносить на карту аккуратные крестики.

Сильвен с некоторым трудом воспринимал происходящее — разговор о картинах всегда погружал его в тихую печаль.

— Что ты делаешь? — спросил он.

— Отмечаю места похищений.

Сверяясь время от времени со списком, она вполголоса произносила: «Вилла „Аустерлиц”… „Замок королевы Бланш“… улица Корвисар… улица Кордельеров… улица доктора Люка Шампионньера…»

В этот момент у Сильвена мелькнула интуитивная догадка.

«Все эти улицы… этот маршрут…»

Что-то отозвалось в нем…

— Подожди, — пробормотал он.

Тринитэ резко обернулось. На лице ее читалась почти детская вера в чудо.

— У вас какая-то идея?

Сильвен не отвечал. По мере того как Тринитэ зачитывала список «мест преступления», что-то прояснялось у него в голове, хотя он еще не мог понять, что именно. Он лихорадочно искал, рылся в памяти…

«Неужели это здесь, прямо у меня перед глазами?.. И нужно было лишь взглянуть на это под правильным углом?..»

В этот момент Тринитэ нанесла на карту последний крестик — в районе парка Келлерман, на юге Парижа. Услышав за спиной негромкий шум, она обернулась и невольно вздрогнула, чуть не столкнувшись с Сильвеном, который в этот момент подошел к столу, чтобы взглянуть на карту.

— Дай-ка сюда, — произнес он и выхватил у Тринитэ маркер, прежде чем она успела возразить. Затем быстро провел по плану длинную черту.

— Что это вы делаете? — возмутилась девочка.

Но в следующий момент поняла: он соединил все пять отмеченных ею мест одной линией, тянущейся от Ботанического сада к Порт-д’Итали.

Глаза Сильвена возбужденно блестели.

Тринитэ чувствовала, как у нее учащается сердцебиение, хотя она по-прежнему ничего не понимала.

Затем профессор бросился к компьютеру Тринитэ и лихорадочно застучал по клавиатуре. Теперь в его взгляде читалась уверенность.

Когда на экране монитора появилась картинка, которую он, по-видимому, и искал, Тринитэ, не сдержавшись, громко спросила:

— Но что это?

— План Парижа конца девятнадцатого века.

Сильвен выглядел абсолютно здравомыслящим. От странного животного огонька в глазах не осталось и следа.

Тринитэ приблизилась. Она начинала понимать.

Инстинктивным движением она коснулась экрана монитора. Указательным пальцем она обозначила маршрут, начерченный Сильвеном на бумажной карте: с юга, от улицы Люка Шампионньера, к северу, пересекая Тринадцатый и Пятый округа — улицу Корвисар, улицу Кордельеров, «Замок королевы Бланш», — прежде чем провести вдоль изгиба Сены до виллы «Аустерлиц».

— Бьевра, — произнес Сильвен. — Похититель следовал в точности по ее руслу!

— Но ведь ее больше не существует… — нерешительно сказала Тринитэ, которая уже запуталась в картах Парижа — старой и новой.

— Сейчас это просто подземный водосток, но русло, без сомнения, осталось тем же самым…

— …и оно проходит как раз под теми пятью домами, в которых были похищены дети, — закончила Тринитэ.

— Именно так, — подтвердил Сильвен. — Если спуститься под землю, то можно будет проследовать по нему…

— …и найти детей?

— Кто знает… Но вот еще что…

Уже без всякого волнения он убрал в сторону бумажную карту Парижа, подвинул к себе чистый лист бумаги и одним уверенным движением маркера изобразил на нем русло Бьевры.

Взглянув, что получилось, Тринитэ вздрогнула и прошептала:

— Значит, мы все-таки нашли связь?..

Сильвен и сам не знал, верить ли этому. Но — как не узнать эту извилистую линию, так похожую на змею, стоящую на хвосте? Тринитэ, как и он, сразу же вспомнила эту змею: именно такую — в виде брошки — она видела на лацканах пиджаков у двенадцати человек, собравшихся позавчера вечером в «Баскском трактире».

— Это же символ Общества любителей карьеров! — воскликнула она. — Что же это значит?

— Что нам придется вернуться в катакомбы…

Тринитэ почувствовала, что у нее подкашиваются ноги:

— Но мы ведь можем опять там заблудиться!

— Только не в том случае, если будем следовать по руслу реки.

— Его сначала еще найти надо…

— Один из детей живет здесь, — сказал Сильвен, указывая на окно, за которым листва огромного каштана слегка шелестела под майским ветерком. — Значит, русло реки проходит как раз под твоим домом.

При мысли о том, что придется вернуться в царство крыс, Тринитэ ощутила тошноту. Она слабым голосом попыталась возразить:

— Но я же вам говорила, что уже пыталась туда спуститься… а после этого отец закрыл крышку люка на замок…

На некоторое время Сильвен пришел в замешательство. Тринитэ надеялась, что она выиграла эту партию. Но затем профессор сунул руку в карман, извлек оттуда увесистую связку ключей и показал Тринитэ самый маленький из них.

— Что это? — пробормотала девочка, видя, что глаза Сильвена опять вспыхнули.