Дом наизнанку. Традиции, быт, суеверия и тайны русского дома - Ника Марш

разнообразной мебелью, от кроватей до горок, а на полочках царевен стояли и красивые ларчики, и иконы, и многочисленные баночки с притираниями, мазями и всевозможными снадобьями для макияжа. Все эти важные мелочи регулярно оплачивались из средств казны, пополняя карманы предприимчивых купцов.

Супруга знаменитого русского ученого, Михаила Ломоносова, Елизавета Цильх, тоже принадлежала к купеческому сословию, но только… немецкому. С дочерью пивовара Ломоносов познакомился в 1736 году. Девушка еще не достигла положенного для брака возраста, поэтому предложение руки и сердца последовало три года спустя. И здесь возникла проблема – разная вера! Лишь в 1740-м влюбленным удалось обвенчаться в маргбургской реформаторской церкви. Так что их первый ребенок, Екатерина-Елизавета, стала незаконнорожденной: она появилась на свет на год раньше.

Три года спустя, уже в Петербурге, Елизавету и Михаила обвенчали по православному обряду. Счастье супругов омрачалось смертью детей: сначала скончался их единственный сын, Иоганнес, а потом старшая девочка. У Ломоносовых осталась только младшая дочь, Елена, которой нанимали лучших учителей, чтобы обучать ее наукам и иностранным языкам. Сама Елизавета Андреевна Ломоносова так и не освоила русский в достаточной мере и общалась с мужем по-немецки. И хотя супруга ученого не вела активную светскую жизнь, она внесла свой вклад в историю: некоторое время занималась управлением фабрикой художественного стекла. Своего мужа Елизавета Андреевна пережила всего на полтора года, недолгой оказалась и жизнь Елены Ломоносовой – выйдя замуж в очень юном возрасте за личного библиотекаря Екатерины II, она родила одного за другим четверых детей и скончалась в возрасте двадцати трех лет.

Вы же помните фабрику стекла, принадлежащую Ломоносовым? Она передавалась в семье по наследству. Сначала ее получила старшая дочь Елены Ломоносовой, которая стала супругой генерала Николая Николаевича Раевского, а она, в свою очередь, завещала предприятие своей дочери, Екатерине. Вот эта самая Екатерина Николаевна Раевская и занималась делами фабрики, а также архивом своего знаменитого предка. Правда, в ту пору она считалась уже принадлежащей совсем другому сословию – дворянскому.

В Саратове хорошо знают имя местной купчихи Анны Васильевны Чирихиной. Она и сама родилась в богатой семье, и замуж выходила дважды, тоже за состоятельных людей. Похоронив второго мужа, Чирихина стала распорядительницей мельницы и сразу трех заводов: машиностроительного, механического и чугунолитейного. Пришлось не только вникать во все дела, но еще и думать, как спасать производство. Выяснилось, что наследство обременено долгами, так что Анна Васильевна должна была найти выход из положения.

Она нашла. Разобралась со всеми сложностями, поставила дело на новые рельсы, да еще и выгодно торговала собственным товаром и тем, что для нее привозили из Англии. Уважаемая дама, Анна Васильевна была принята в лучших домах Саратова. С ее мнением считались, ее советом интересовались. В наше время Чирихину пресса назвала бы «королевой чугунных решеток», потому что именно они пользовались особенным спросом. На заводе Анны Васильевны производили ограды, колонны, на заказ изготавливали чугунные балкончики и крылечки, скамейки и решетки. Многие дома XIX столетия украшены ажурными черными балконами – дань моде!

Будучи весьма богатой женщиной,

Анна Васильевна не скупилась на жалованье своим подчиненным. Бедняки всегда находили в ней щедрую благотворительницу. Когда в 1891 году разразился голод (год оказался неурожайным), Анна Чирихина раздала сто шестьдесят четыре тонны зерна нуждающимся.

В ту пору помощь оказывали и на государственном уровне: была организована продовольственная ссуда зерном. Власти передавали средства на закупку зерна, которая велась в губерниях. А потом уже зерно передавалось сельским обществам. Регламент был таков: 12,3 килограмма зерна в месяц на человека. Отдельно выдавалась ссуда на посев. На все пришлось потратить сто шестьдесят миллионов рублей, что составило чуть больше 7% от всех расходов бюджета в 1891 году.

Чирихина передала целый двухэтажный дом в помощь обществу слепых. В этом месте бедные дети могли получить профессию, способную их прокормить – плели корзины, собирали мебель, учились ткать ковры.

Императрица Мария Федоровна, супруга Александра III, похлопотала, чтобы купчиха Анна Васильевна была награждена медалью «За усердие».

Восемь металлургических заводов принадлежали другой богатой женщине – графине Надежде Алексеевне Стенбок-Фермор. Занятно, что дедом этой женщины был тверской крестьянин Савва Яковлев, которому посчастливилось создать и раскрутить собственное дело. Да с таким размахом, что удалось приобрести заводы Демидовых и Воронцовых.

Казалось бы, выплавка металлов – самое что ни на есть мужское занятие. Но Надежда Алексеевна считала иначе. Полностью получив управление предприятиями в свои руки, она детальнейшим образом вникала во все тонкости производства. Графский титул предпринимательницы достался ей от мужа, потомка шведского генерала. Она вышла замуж в 1835 году, а в 1852-м овдовела. Восьмерых детей пришлось поднимать самой, да еще и не упускать из виду свое огромное «хозяйство». Дело в том, что заводы Стенбок-Фермор давали России столько чугуна, что уступали в объеме лишь Демидовым. 12 тысяч 333 тонны только в 1867 году! Не забудем и золотые прииски, которыми владела Надежда Алексеевна. Только на добыче золота у нее трудились полторы тысячи человек. Неудивительно, что Стенбок-Фермор оставила крупнейшее личное состояние после смерти – больше сорока миллионов рублей.

К слову, будучи графиней, она вступила в первую купеческую гильдию. Так что Надежду Алексеевну по происхождению и по роду занятий можно смело причислять к сонму самых знаменитых русских купчих. Да и по образу жизни она мало отличалась от своих современниц: была набожна, жертвовала монастырям, любила уклад простой, без лишних затей.

«Она противилась всему новому, – писала ее родственница, – не ездила на поездах и не позволяла установить телефон. Некоторые упрекали ее в жадности: когда ее сын влез в долги, Надежда Алексеевна отказалась их уплачивать. Юноше грозило разорение, и лишь после вмешательства императора Александра II графиня согласилась помочь. А когда ее внук, Александр Барятинский, задолжал двести тысяч рублей и пришел повиниться к бабушке, та незамедлительно выдала ему всю сумму».

Обожавшая внука бабушка твердо стояла только на одном: развлечениям должно быть место в жизни молодого человека, но жениться надобно лишь на ровне.

Поэтому, когда Петербург обсуждал роман Барятинского с заморской красавицей Линой Кавальери, Надежда Алексеевна была непреклонна – не бывать женитьбе! За итальянской оперной певицей тянулся шлейф романтических историй. Поговаривали, что за свою жизнь она получила восемьсот предложений руки и сердца. Но русскому князю из древнего рода, наследнику миллионов, категорически запретили даже думать о таком браке.

Отчаявшийся Александр даже бросился просить разрешение на брак у императора Николая II. Известно, что последний русский государь сам вступил в брак по любви, да еще и