Экспансия - Николай Басов

Тактика была такова. Чтобы нападать на корабль, окруженный по-прежнему воинственными рыболюдьми из залива, иногда даже несколько более плотно, чем Росту того бы хотелось, океанские собирались довольно значительной стаей, или косяком, или просто – отрядом. Это было правильно. Чтобы прорвать заслон вокруг корабля, следовало бить сильным и организованным клином. Вот тогда-то, иногда получив сигналы от своих викрамов, а иногда разведав их с помощью Гартунга, Баяпошки или Ростика, гравилеты налетали и долбили море десятком бомб. Взрывались они под водой не хуже, а может, и более успешно, чем в воздухе. И океанические всплывали кверху брюхом, оглушенные, убитые, растерзанные.

Как Ростик подозревал и как подтвердил Ромка, который все-таки когда-то учился на биолога, передача звука в воде, вообще ориентация в море были развиты у викрамов не намного хуже, чем у земных дельфинов или китов, то есть они могли определять свое положение на многие десятки километров без малейшего для себя затруднения. И вот эту-то совершенную систему ориентации люди и глушили… вызывая у противника расстройство ориентации, а может, и рассудка.

В этом действии было только две скверные стороны. Первая: иногда викрамы из залива, горящие жаждой завоевания новых мест обитания, слишком близко оказывались к выбранному для бомбежки квадрату. Тогда они тоже страдали, попадая под смягченный расстоянием, но все-таки жестко нанесенный удар. Таких викрамы пытались лечить, принимая их повреждения со стоицизмом настоящих воинов. Хотя иногда кое-кто из них и высказывался в адрес людей, причем в выражениях, насколько передавала Василиса, неожиданно нашедшая с ними подобие общего языка, они при этом не стеснялись.

А второй трудностью было то, что слишком уж ворчала Людочка, она даже как-то завелась, докладывая Росту:

– Бомбы-то делать мы научились. Но учти, командир, взрывчатки на них идет столько, что скоро она кончится.

– Надо будет, из Боловска антигравом доставим, – ворчал ставший в последнее время неожиданно сварливым Рындин, на правах неформального мужа все время оказывая Людочке заметное сопротивление.

– А если не дадут? – вопрошала Людочка.

– Как это – не дадут? Дадут, куда денутся? Им же ничего другого не остается, как поддерживать нас до конца, – вступал Квадратный. Вот он-то по привычке или по соображениям служивого не допускал мысли, что их на войне может не поддержать Боловск, город, за выживание которого они воевали.

Рост тоже с удовольствием, как ему казалось, поразмышлял бы о таких простых вещах, как доклады начальству, мелкой политике, которая при этом возникала, прочих благоглупостях, но… Его все больше одолевали сомнения в правильности того, что он делал.

И вот однажды, когда уже снег превращался в дождь даже по ночам, когда перестали вызывать вахты для скалывания льда, потому что вода уже не замерзала на палубе и в механизмах, а послушно скатывалась в шпигаты во время самых размашистых волнений, когда вот-вот должен был наступить апрель, они оказались примерно в том районе, к которому направлялись. Настал момент, которого Ростик с такой опаской ждал.

Началось все с того, что корабль принялся подрагивать корпусом, вероятно, по той причине, что машину с мостика дергали толчками, иногда даже реверсируя ее, а иногда врубая на полную мощь боковые водометные двигатели, которые позволяли огромной туше корабля разворачиваться чуть не на одном месте, не набрав хода и не действуя пером руля, который без давления воды, разумеется, был бесполезен.

Вообще, как признал Рындин, у пурпурных в обращении с кораблем многому можно было научиться, и он, кажется, учился, причем, как ни странно, вместе с Ладой. Той тоже очень понравилось на корабле, настолько, что она даже с Василисой сошлась покороче, почти как в караване, когда они должны были делить одну палатку и, чего греха таить, одного Ростика.

У того с Василисой отношения тоже совершенно неожиданно исправились, должно быть, потому, что эта пурпурная девушка стала едва ли не главным каптенармусом, отвечала за кухню, за гигиену, а проще сказать – постирушки для офицерского состава, и еще она совсем неплохо организовала курсы для обучения пурпурных русскому языку. Как она успевала – Ростик только диву давался. Но, получив такую ответственную должность, Василиса сделалась другой, а однажды даже пристала к Росту с весьма откровенным предложением. И он… Он почему-то сдался. Может, потому, что стал уже развратником, как ни корил себя, а возможно, его теплое, но все-таки не переходящее в любовь чувство к пурпурной девушке вдруг, после этих ее достижений, переросло в нечто, похожее на восхищенное уважение. Оно, как ни странно, оказалось совсем неплохой смазкой для всей механики любви, в которую Рост оказался вовлечен.

Когда корабль только прицеливался, чтобы войти в нужную реку, Рост подумал, что неплохо бы слетать на разведку и подробно выяснить, удастся ли пройти вверх по течению. Раньше, во время памятного пролета вдоль реки с Ладой, он не слишком присматривался, потому что не знал габаритов корабля и потому что решать должен был не он, а кто-то, более сведущий в лоцманском искусстве. Теперь же Рост хотел во всем удостовериться вместе с Туретом, и к тому же при желании можно было добраться до каравана, расположившегося лагерем на берегу озера.

Более практичная Людочка попробовала было пару раз установить с тамошними людьми и пурпурными связь по радио, но то ли они были еще слишком далеко для Полдневья, то ли с той стороны никто не обеспечивал прием, но из этого ничего не вышло.

В общем, нужно было лететь… Хотя Роста на это дело не пустили. Просто во время совещания, когда обсуждали эту проблему, поднялась Лада и веско, даже чересчур, объявила:

– Гриневу нельзя туда. Он опять начнет менталить, или как это называется… И мы снова получим вместо нормального командира полуживой труп.

– Это как раз мое дело, – попробовал спорить Рост, – выяснить осуществимость плана, который я же и предложил.

– План странный, но его придется исполнять, – проворчал Квадратный, – в любом случае. Даже если мало что получится, – он вздохнул, – все равно придется.

– Я тоже считаю, что слетать туда может каждый… – вступила Баяпошка. – Ну, не каждый, но свою кандидатуру на это я предлагаю всерьез.

– Решено, – мрачновато «утвердил» ситуацию Квадратный, все вернее взваливая на себя обязанности, которые еще в начале плавания Ростик считал своими.

И снова, уже в который раз за последнее время, Рост подчинился. Просто решил, что, наверное, это правильно. Ведь не век же ему командовать, может, уже через пару-тройку недель он снова окажется фермером в Храме, а этим ребятам тут устраиваться, жить и командовать очень непростой бандой пурпурных, высаживать траву, отбиваться от пауков…

А вернее всего, его по-прежнему сдерживало допущение, что он был, вероятно, слишком уж зависимым от каких-нибудь чужих, посторонних сил. Не только чегетазуры могли делать в нем закладки, но и Фоп-фалла, как выяснилось. И это, что бы он ни думал о своем командирстве, было реальным. Вот и следовало больше считаться с теми, кто не знал такой напасти.