Верблюжий клуб - Дэвид Бальдаччи

– Гимнастка, крупье, пианистка, поборница справедливости – набор впечатляет…

– Иногда я думаю, что он не столько впечатляющ, сколько бесполезен. Ну а как насчет вас?

– Ничего столь яркого. Вырос в Огайо. Младший из четверых детей и единственный сын. Днем отец торговал автомобильными запчастями, а вечерами перевоплощался в Джонни Кэша.

– Неужели?

– Во всяком случае, хотел перевоплотиться. Думаю, что за пределами Нашвилла у него самая большая коллекция связанных с Джонни артефактов. Постоянно одевается в черное. Играет на безумной акустической гитаре. Отличный волынщик. Я учился игре на гитаре и выступал с ним в паре. Мы даже совершали турне, играя в лучших забегаловках долины Огайо. Мы не были великими, просто на хорошем счету. Все было классно! Но затем привычка смолить четыре пачки сигарет в день дала о себе знать. Рак легких сжег его за полгода. Мама живет в пансионе для престарелых во Флориде. Сестры разбросаны по стране.

– Что заставило вас начать выступать в роли щита великих и знаменитых?

Алекс отпил из бокала и мрачно произнес:

– Мне было двенадцать, когда я увидел отрывок документального фильма Запрудера об убийстве Кеннеди. Никогда не забуду ту сцену, где агент Клинт Хилл прыгает в лимузин и опрокидывает миссис Кеннеди назад, на ее место. Многие тогда думали, что она тоже участница заговора. Обсуждали ее поведение: пыталась ли она отшатнуться от брызнувшей на нее крови… Разве человек контролирует себя в состоянии шока? Выстрелы, ранение. – Он допил коктейль и продолжил: – Я потом встретил Клинта Хилла. Он был уже стариком. Я сказал, что встреча с ним для меня огромная честь. Он же единственный тогда не растерялся, бросился заслонить миссис Кеннеди. Я в порыве чувств сказал ему, что, если наступит мой час, я смогу держаться так же, как держался он. И знаете, что он мне ответил?

Он поднял глаза и увидел, что Кейт неотрывно смотрит на него. Даже, кажется, затаила дыхание.

– И что же он сказал?

– Буквально следующее: «Сынок, ты не должен стремиться быть похожим на меня! Ведь я тогда потерял своего президента».

Они долго не произносили ни слова. Алекс первым нарушил молчание.

– Не могу поверить, что я сижу здесь с вами и несу всю эту мрачную чушь.

– Я удивлена, что после всего, что вам пришлось сегодня пережить, вы остались в твердом разуме.

– Пережить этот день, Кейт, мне помогла мысль о том, что сегодня я встречаюсь с вами.

Собственная искренность повергла его в смущение, и, опустив глаза, ветеран секретной службы принялся изучать оставшуюся в бокале оливку.

– А я хочу еще сильнее смутить вас, – сказала Кейт, прикасаясь к его руке. – Ничего более приятного мне никогда никто не говорил.

Беседа потекла по более безопасному руслу, и ход времени заметно ускорился. Наконец настал момент, когда они решили уйти. Алекс встал. И вдруг замер, выдавив тихое проклятие.

В дверях ресторана стояли сенатор Роджер Симпсон с супругой и их дочь Джеки.

Алекс попытался увернуться от встречи, но Джеки была бы не Джеки, если бы позволила ему это сделать.

– Привет, Алекс!

– Добрый вечер, агент Симпсон, – произнес он в ответ.

– Это мои родители.

Роджер Симпсон и его супруга были похожи на близнецов – оба очень высокие и белокурые. Их темноволосая дочь казалась рядом с ними крохой.

– Здравствуйте, сенатор, здравствуйте, миссис Симпсон!

Сенатор ответил ему грозным взглядом, и Алексу стало ясно, что дочка преподнесла папаше все события со своей, весьма предвзятой, точки зрения.

– Познакомьтесь с Кейт Адамс, – сказал Алекс.

– Чрезвычайно рада встрече с вами обоими, – ответила Джеки.

– Берегите себя, агент Симпсон. Думаю, теперь мы будем видеться нечасто.

Алекс вышел на улицу, Кейт – за ним.

– Представляете, из всех ресторанов в этом чертовом городе… – злобно начал он и осекся. Из дверей заведения выскочила Джеки.

– Алекс, не могли бы мы перекинуться парой слов? – Она с беспокойством покосилась в сторону Кейт. – Наедине.

– Я уверен, что нам нечего сказать друг другу, – резко ответил он.

– Ну пожалуйста! Всего одна минута.

Алекс посмотрел на Кейт. Та пожала плечами и неторопливо двинулась по улице, разглядывая выставленные в витрине магазина платья.

– Послушайте, я знаю, как вы злы на меня, – подходя к нему ближе, сказала Джеки. – И уверены, что вас продала я.

– Пока вы попадаете в точку.

– Все было совсем не так! Расставшись с нами, Картер Грей сразу позвонил папе. Еще до того, как связался с президентом. Отец позвонил мне и сказал, что он обо всем этом думает, добавив, что я не могу позволить какому-то ущербному типу сломать мне карьеру еще до того, как та успела начаться.

– Ну а как же директор узнал о моем «старом друге»?

– Я знаю, что повела себя глупо, – с несчастным видом ответила Джеки. – Но отец способен подавить кого угодно! Он просто вытянул из меня признание, – вздохнула агент Симпсон. – С его-то силой воли и честолюбием… Мама, знаете ли, в свое время была «Мисс Алабама», – без всякой связи поведала Джеки, – и ей до сих пор там поклоняются как святой. Родителей не устраивало, что их дочь – рядовой детектив. Они хотели, чтобы я пошла в бизнес или политику. Но я уперлась рогом и заявила, что останусь копом. Тогда они стали искать для своей рыбки пруд поглубже. Я и перешла в секретную службу – только для того, чтобы они от меня отстали. Папа дернул нужные ниточки, и вот я в вашингтонском отделении. Но теперь он мечтает о том, чтобы его дочь стала первой женщиной – директором службы. А я хочу всего лишь быть просто хорошим копом. Но им этого недостаточно!

– Значит, вы всю жизнь собираетесь делать то, чего хотят от вас родители?

– От их опеки не так-то легко освободиться. Отец привык к тому, что все ему повинуются. – Она сделала паузу, подняла на него глаза и добавила: – Впрочем, это моя проблема. Я просто хотела, чтобы вы знали: я страшно сожалею о том, что случилось. И надеюсь, что когда-нибудь смогу загладить свою вину.

Она резко повернулась и исчезла в дверях, прежде чем он успел что-либо ей ответить.

Догнав Кейт, Алекс передал ей суть разговора. Закончив рассказ, он добавил:

– Если, пригвоздив мерзавца к позорному столбу и решив, что имеешь право всеми печенками его ненавидеть, ты выслушиваешь про его же страдания, ситуация снова осложняется!

Он посмотрел на противоположную сторону улицы, и его лицо просветлело.

– Умоляю, Кейт, скажите, что вам очень хочется мороженого!

Кейт бросила взгляд на кафе-мороженое.

– О'кей! Но должна предупредить: я всегда съедаю минимум две порции и при этом ни с кем не делюсь.