Волшебный полигон Москва - Владислав Выставной

– Это случилось впервые за всю историю Игр, – сказал Волкоп и поводил глазами по сторонам – все ли поняли важность его слов? – Это означает, что Игра вышла за какие-либо рамки дозволенного. Еще никогда Арбитр не страдал от руки Игрока…

– Это был именно Игрок? – удивленно спросил Толик. – Его, что, кто-то видел?

– Нет, – ответил Волкоп. – Никто не видел убийцу. Но всем известно: подняться на телебашню мог только Игрок. Остальным туда путь закрыт. Просто физически. И Игрок этот должен обладать хотя бы элементарными магическими способностями…

– Вы хотите сказать, что убийца среди нас? – с плохо скрываемой иронией спросила Марина.

– Среди вас три Игрока, – спокойно ответил Волкоп.

– Как три? – удивилась Марина. – Ах да, собака…

– В Орде еще один, – сказал Толик. – Он тоже в списке подозреваемых?

– А можно ли на время хм… расследования, приостановить выступление Орды, – немедленно спросила Марина, и Толик восхитился быстротой ее реакции и желанием из любой ситуации извлечь пользу для своей «группы поддержки».

– Отвечу в том порядке, в каком были заданы вопросы. Да, исключать, что один из присутствующих здесь Игроков является преступником следствие не может. Да, вас трое. Игрок номер один, Игрок номер три и Игрок номер пять. Да, в Орде есть Игрок, и это – Игрок по номером два…

– А кто же тогда Игрок… номер четыре? – спросила заинтересовавшаяся происходящим Криста.

– Он в розыске, – пояснил Волкоп. – Точнее, в розыске находится его душа…

– Что?! – хором воскликнули Богдан и Эрик.

– Больше ничего сказать не могу, чтобы не навредить следствию, – отрезал Волкоп.

– Но почему вы пришли именно к нам? – спросила Марина, – Видимо, этот неизвестный четвертый Игрок и есть преступник? Верно?

– Преступников нет, – ответил Волкоп. – Есть только круг подозреваемых. Круг этот довольно узок. И я должен вам сообщить, хоть это мне очень неприятно…

Волкоп даже вздохнул, что многих присутствующих весьма удивило.

– Я должен сообщить, – повторил Волкоп, что этот круг замыкается на вас, Марина.

– Что?! – Марина от изумления даже закачалась. Стоявший рядом Крюгер подхватил ее под руки. Разбойники повскакивали с мест и окружили атаманшу плотным кольцом, недружелюбно глядя на Волкопа. Медленно, не зная , что делать, поднялся и Толик.

Волкоп снова вздохнул и с какой-то даже жалостью взглянул на разбойников.

– Ну, что вы, как дети малые. На реализатор с голой пяткой лезете… Я бы не делал таких серьезных заявлений, если бы не были обнаружены улики…

Разбойники зашумели:

– Что еще за улики?

– Где доказательства?

– Опять менты беспредел творят, да и Волшебном городе ничем не брезгуют…

– Это подстава!

– Ага, просто сказочная подстава…

Толик в отчаянии выскочил вперед и заявил, глядя Волкопу в глаза:

– Это против закона! Мы ее никому не отдадим!

Волкоп с одобрением осмотрел Толика с ног до головы.

– А ты изменился, Игрок номер один… Молодец. Не беспокойся. Все будет по закону. Будет открытый и справедливый суд…

– А до суда вы ее по камерам будете мурыжить?! – прорычал Толик. Он никому не хотел отдавать то, что уже постепенно привыкал считать своим.

– О чем вы? – пожал плечами Волкоп. – Суд состоится прямо сейчас. Приглашаются все желающие!

Он щелкнул пальцами в белых перчатках, и в воздухе возник полупрозрачный шар с искаженными лицами в париках.

И громко сказал:

– Ваша честь! Дело передается в Верховный Суд Волшебной Москвы!

По ушам ударил писк микрофона и звук перегруженного динамика. Следом громоподобно откашлялись и небрежно произнесли:

– Ну, что там у вас опять? А! Ага…Гм! Слушается дело номер шесть миллиардов восемьсот пятьдесят семь миллионов триста восемьдесят одна тысяча сто один…

Раздался стук деревянного молотка, и все в аудитории полетело кувырком…

Орда бурлила, словно пенное штормовое море.

«…Или как вода в унитазе…» – зло думал Дэн.

Он никак не мог избавиться от навязчивого внимания проклятых соглядатаев Степаниды. Надо было отдать им должное – дело свое они знали. И даже видавшему виды профессионалу исчезнуть из мобилизованной Орды было трудно. Две подобные попытки были жестко пресечены, и воспоминания об этом Дэн до сих пор хранил в поломанных, видимо, ребрах и отбитых почках. Только слово Степаниды спасло его от немедленной расправы.

Это внимание со стороны предводительницы Черкизовской Орды было особенно неприятно. Степанида неровно дышала к Дэну, и это уже вызывало просто чудовищное отвращение. Дэн просто не мог дождаться того дня, когда надо будет снова броситься в бой – пусть во имя чуждых ему интересов. Во всеобщей свалке он найдет способ скрыться.

Хотя Дэн и не испытывал особой симпатии к разбойникам, напавшим на ордынцев с тыла, когда те меньше всего ожидали такой подлости, ненависти к ним он не ощущал также. Поэтому к предстоящему ответному удару готовился неохотно.

Несмотря на явную склонность к побегу, Степанида вновь поручила Дэну разработку военной операции.

Правда, на этот раз Дэна контролировали. Экспертами, придирчиво оценивающими тактические выкладки Дэна, были никто иные, как агенты Госбезопасности. Как ни странно, они легко смирились с тем, что Дэн в свое время остался жив, несмотря на обращенный против него праведный народный гнев. Зная эту публику, Дэн решил, что изменилась конъюнктура, и теперь он живой полезнее для Княжества его же мертвого.

По правде Дэну уже было на все глубоко плевать. Плевать на непонятную политику этого волшебного мира, на его внутренние противоречия и нелепую политическую борьбу. Плевать даже на задание, ради которого он очутился здесь.

Он устал.

Даже у профи (а может, у профи – особенно) иногда наступает определенный психологический предел, когда все становится глубоко безразлично. Конечно, такое состояние можно было преодолеть с помощью прикладных психологических «штучек», которым его в свое время обучили, но…

Этот перевернутый мир больше не располагал к излишне серьезному отношению.

Постепенно Дэн начал осознавать, что здесь, в этом нелепом, смешном и страшном одновременно, но, все же, волшебном мире привычные взгляды странным образом меняются. То, что представлялось за границей Локализации весомым и значимым, здесь становилось несущественным.

С легким ужасом Дэн осознал, что его задание превратилось в елочную мишуру, что то, чему он посвятил целую жизнь, здесь превращается в насмешку над ним самим. И самое главное – Дэн не боится уже этого признать. Он еще не понял до конца, что с ним происходит, но почувствовал, наконец, сущность атмосферы Волшебного города.