Внутренняя война. Том 2 - Стивен Ридер Дональдсон

Губы монаха слегка изогнулись – возможно, в улыбке.

– Без сомнения, – тихо ответил он. – Без сомнения. У королей есть только то, что им необходимо, а отдают они все, что могут. Но между нами нет необходимости, король. Вы не мой повелитель. Я не ваш подданный. Пусть мое присутствие не влияет на то, сколько вы готовы отдать.

Король Бифальт какое-то время изучал старика. Путешествие – или долгий разговор с магистром Фасиль – истощили его. Неожиданно понадеявшись на то, что монах оценит его сухую шутку, Бифальт поинтересовался:

– Если вы не хотите вмешиваться, отец, то почему же вы пришли? Разве ваш визит уже не является своего рода вмешательством?

Старик ответил на слова короля Бифальта лишь быстрым взглядом. И снова опустил глаза.

– Я пришел сюда увидеть короля Беллегера. – Старик, казалось, рассматривал содержимое своего кубка, будто мог разглядеть в нем тайные знаки. – Я доволен увиденным. Я вижу, что вы стали тем человеком, которого я видел таящимся внутри вас, когда вы были еще только принцем.

Как-то раз монах признался, что обладает даром видения.

Вспомнив о Лоуме, король спросил:

– И что это за человек, отец?

Он не стал спрашивать, тот ли это человек, который не может простить магистров Книгохранилища, который не доверяет магии, не доверяет ни одному заклинателю.

Более того, Бифальт не стал спрашивать, тот ли это человек, который использует свою жену и ее королевство, стараясь отсрочить уничтожение собственного народа.

Монах наклонил голову, словно вслушиваясь в те слова, что Бифальт не собирался ему говорить, в слова, от которых Бифальт отрекся бы, будь они брошены ему в лицо.

– Человек, который нужен Беллегеру, – ответил Третий Отец. – Человек, который нужен Последнему Книгохранилищу. Человек, который заботится о чем угодно, только не о себе.

Старик вдруг сделал неожиданный жест: он протянул свою тощую руку и положил ее на колени короля.

– Именно такой человек, я видел, дремал в молодом принце. Именно такой человек, я вижу, проснулся в вас сейчас. Ваш союз с Амикой – это союз с самим собой. Вы закончили им прошлую войну.

Но есть и еще кое-что. Я вижу, что вы получили смертельную рану.

Вздрогнув, король отпрянул. Смертельную рану? Он развел руками, будто осматривая себя.

– Посмотрите на меня, какой я есть, отец. У меня все в порядке. Мои единственные раны – только раны Беллегера.

Бифальт старался заверить самого себя, что слова эти были правдой, но он знал, что это не так.

Монах покачал головой. Его рука осталась на колене Бифальта.

– Это душевная рана, король. Называя ее «смертельной», я хотел сказать лишь то, что она убьет вас так же, как и любая физическая рана. Давным-давно магистр Марроу и его помощники совершили преступление против вашего духа. Они оскорбили вас, они лишили вас выбора. Другой человек почувствовал бы унижение и ярость. Вы почувствовали себя уничтоженным, обреченным на бесчестье в войне, которую не вы выбрали и которой вы не могли избежать.

Когда вы ответили им, вы превзошли их. Вы стали лучше, чем они себе могли представить. Поистине, король, вы стали даже лучше, чем я надеялся увидеть. Вы превзошли самого себя. Но рана, бесчестье, осталась. Она не зажила. Она и не заживет никогда. Она и превратила вас в того человека, который нужен Беллегеру, который нужен Последнему Книгохранилищу. И она же убьет вас. Рана ваша не заживет, пока вы опять не превзойдете себя.

«Как, опять? – подумал король Бифальт. – Что это-то значит? Я могу быть только тем, кто я есть». Но он не стал задерживаться на этих вопросах. Пытаясь защититься, он попробовал сменить тему.

Хриплым голосом он потребовал:

– Что рассказала вам магистр Фасиль?

Он имел в виду, что эта старуха сказала о его бездетном браке, разбитом сердце его жены и спящем в ней даре?

Третий Отец сильнее сжал ладонь. Его голос на время перестал дрожать.

– Я о многом говорил с ней. Как и с королевой Амики.

Не сумев сдержаться, Бифальт спросил:

– И что же говорит королева?

Монах покачал головой.

– Их слова предназначены не для Вас, король. Их сердца принадлежат только им.

Словно случайно он напомнил Бифальту свой давнишний ответ: «Скажите мне все, что может утешить вас. Ваши слова будут священны для меня. Ни одна живая душа не узнает о них».

Он расслабился. Убрав руку, монах откинулся на спинку стула и продолжил изучение содержимого своего кубка.

– Но магистр Фасиль говорила также и о событиях в Беллегере. Она рассказала мне о попытке королевы превзойти себя. Она описала преступления бывшего короля Амики. И она рассказала мне об ордене Великого бога Риля. Она сказала, что твой друг, шпион Элгарт, исчез, забрав с собой архижреца Маха, или это архижрец исчез, забрав его. Кроме того, похоже, что святейшие служительницы Плоти и Духа сделали непредвиденный выбор.

Король, я здесь из-за подозрительных совпадений. В своих путешествиях я встречался с людьми, которые говорили об ордене. Я и сам присутствовал в их святилище и слушал жрецов великого бога. Культ Многих не судит, но мы распознаем. Очевидно, жрецы пользуются необычной теургией. Она делает их, – монах замолчал, подыскивая правильное слово, – убедительными. Тем не менее я не вижу вреда в их учении.

Как бы там ни было, меня встревожило время их прибытия в Беллегер. Странное совпадение, король: они появились в вашей стране как раз тогда, когда магистр Марроу и его помощники узнали, что их враг выяснил, где находится Последнее Книгохранилище. Мне трудно представить, будто приход ордена и приближение врага не связаны так или иначе.

Это одно из возможных совпадений. Другое – решение святейших служительниц оставить Отверстую Длань как раз после исчезновения Элгарта и архижреца.

Король, послушайте, очень сложно – я бы даже сказал невозможно – оставаться при убеждении, что эти события никак не связаны друг с другом.

Монах сделал паузу, поднял обеими руками кубок и выпил. Затем он вздохнул.

– Но сейчас… – он печально улыбнулся. – По своей чрезмерной самоуверенности я решил было, что должен предупредить вас. Но о моих опасениях вам уже известно, – лицо его немного скривилось. – Поверьте, король, королева описала мои страхи еще прежде, чем я смог назвать их.

Мы говорили с ней о тех же проблемах Беллегера и Амики, что и с магистром Фасиль. Королева полагает преступления своего отца не отдельным заговором, а частью еще большего. Если бы она не была вашей женой и монархом Амики, она могла бы стать ценным помощником в Последнем Книгохранилище. Магистр Марроу и другие извлекли бы пользу из ее советов.

Эстия? Поручить ее Книгохранилищу? Страшно представить! Впустую растратит себя ради этих магистров, да они совратят ее.