Хармонт. Наши дни - Майк Гелприн

хармонтского филиала Международного Института Внеземных Культур

Ежи стоял рядом с генералом Галбрейтом на берегу, в пятистах футах от границы Зоны, и обречённо наблюдал за разворачивающейся армейской операцией. Была операция разработана в штабе Галбрейта и носила кодовое название «Рождественский подарок». Позавчера её санкционировал президент. Его представитель, советник по национальной безопасности страны, ждал сейчас результатов в спешно отстроенном командном бункере за пару миль от места предстоящих военных действий. Генерал и директор филиала усидеть в бункере не смогли.

Генерал нервничал. От результатов операции наверняка зависела его карьера, и Ежи пожалел старого служаку, потому что сам в успех ни на грош не верил. Он изначально был против, с того самого дня, как сочувственно пожал руку смещённому с должности директора доктору Бергеру и сел в его кресло.

Полутора месяцами раньше пересекшая границу Зоны по суше артиллерия была тотально уничтожена молниевыми разрядами, прежде чем успела произвести первый залп. Одновременный массированный ракетный удар из космоса Зона блокировала: ракеты не достигли цели, будучи уничтожены на подлёте. Прибывший на следующий день в Рексополис президент ходил мрачнее тучи и велел в кратчайшие сроки разработать план новой операции, результативной. Объект внеземной цивилизации, окрещённый первыми сталкерами «Бродягой Диком», стал врагом страны номер один.

Лёд на подступах к границе растопили, и сейчас в сотне футов от неё застыли в ожидании команды шесть пусковых установок на понтонных плотах. Им предстояло одновременно пересечь водную границу и в течение полутора секунд произвести пуски. Дальнейшая судьба ракетного комплекса так же, как и плавсредств, значения не имела.

Гипотезу о том, что в развалинах завода расположен механизм, обеспечивающий существование Зоны и являющийся причиной двух произошедших расширений, приняли безоговорочно. Гипотеза подтверждалась информацией, полученной из остальных пяти Зон – наличие схожего механизма подозревалось в каждой из них. Также безоговорочно была принята гипотеза о конечной цели посещения. Сомнений в том, что цель эта – тотальная экспансия цивилизации Денеба на Землю, практически не осталось. Опираясь на труды российских коллег, директор хармонтского филиала Международного института внеземных культур доктор Ежи Пильман высказал предположение, что следующее расширение Зон может оказаться последним. Если границы всех шести сомкнутся, жизни на Земле не останется.

Срок следующего расширения не брался предугадать никто, однако Ежи склонялся к тому, что срок этот достаточно близок и, возможно, счёт идёт на десятилетия, если не на годы. В докладе президенту доктор Пильман проводил аналогию между эволюцией Зон посещения и этапами развития разумного человеческого существа. Изначальное состояние Зон Ежи полагал соответствующим эмбриональному периоду. Промежуток времени со дня посещения до первого расширения – аналогичным утробному развитию плода. Период с первого расширения по второе – созреванию произведённой на свет особи. На настоящий момент Ежи предлагал условно считать совокупность шести Зон посещения достигшим зрелости инопланетным разумным существом. Агрессивным, воинственным и планомерно, шаг за шагом, проводящим экспансию.

За четыре десятка лет существования Зон их мощь и арсенал многократно выросли, а три месяца назад вырос и занимаемый ими на Земле ареал. Вместе с тем появились свойства, доселе для Зон не характерные и, по мнению Ежи, ранее пребывавшие в зачаточном состоянии. Особенно беспокоил его участок, образовавшийся на месте Чёрного озера. Коллеги из других филиалов Института отмечали наличие жидких субстанций, предположительно обладающих способностью принимать и передавать мысли, и в остальных пяти Зонах. На смену обросшим противоречивыми легендами «Золотым шарам» пришло нечто гораздо более сложное и, по всей видимости, гораздо более могущественное.

– Отсчёт пошёл, – отчеканил, бросив взгляд на часы, генерал Галбрейт. – Пятиминутная готовность.

Ежи кивнул. Через пять минут решится многое, в том числе и для него. Явных угроз в районе проведения операции не обнаружено. Ни «плешей», ни «призраков», ни «мясорубок», ни прочего добра. Не обнаружено даже предметов невыясненного назначения, в просторечье называемых хабаром. Которые, согласно последним версиям, вполне могли оказаться эдакими диверсантами, ростками Зоны за её пределами, подготавливающими следующую стадию экспансии. Проект закона о полном запрещении несанкционированного выноса из Зоны любых предметов инопланетного происхождения обсуждался сейчас в конгрессе. На днях закон будет ратифицирован, и тогда сталкеров, которых не прибила Зона, возьмёт к ногтю правосудие – наказанием за сталкерство станут многолетние срока вплоть до пожизненных. Только вряд ли поможет, думал Ежи, рассеянно наблюдая за суетящимися на понтонах ракетчиками. Никогда не помогало, и теперь не поможет. Цены на хабар взлетят до небес, только и всего – на смену старым сталкерам непременно явятся новые, так же как наверняка придёт смена упрятанным за решётку героинщикам.

– Две минуты, – сказал генерал Галбрейт.

Ежи посмотрел ему в глаза. А ведь старый служака сам не верит, подумал он. Приказ президента генерал исполнил, операция рассчитана по секундам, маршруты пусковых установок выверены с учётом мельчайших деталей, траектории баллистических ракет – тоже. Только с Зоной ни математика, ни физика не работают и, судя по обречённости во взгляде блёклых выцветших глаз под морщинистыми веками, генерал отдавал себе в этом отчёт.

– Шестьдесят секунд, – каркнул он. – Пятьдесят девять.

Персонал покинул плоты, и наступила тишина. Никогда не воевавший Ежи почувствовал вдруг, что у него подсасывает под ложечкой от нетерпения, сердце бьётся в учащённом ритме, а кровь приливает к лицу.

– Пять секунд, – выдохнул генерал Галбрейт. – Четыре. Три. Две. Одна. Началось!

Взревели и враз смолкли двигатели. Шесть понтонных плотов одновременно сдвинулись с места и по инерции поплыли к границе, к прочерченной Зоной на поверхности озера непрерывной кривой, разрезавшей его на две части, будто праздничный торт, покрытый наполовину светлой глазурью и наполовину тёмной.

Они достигли границы одновременно, все шесть. Одновременно надвинулись на неё, наползли и даже на полкорпуса проникли в Зону. И одновременно исчезли за долю секунды, почти мгновенно втянутые под поверхность жидкой субстанции, будто проглоченные бездонным гигантским ртом.

Секундой позже до Ежи донёсся хлопок наподобие того, что издаёт вылетевшая из бутылки пробка из-под шампанского. Субстанция за границей Зоны вздыбилась, пошла волнами и минуту спустя успокоилась, затянулась грязно-белёсым туманом.

Галбрейт с закаменевшим лицом стоял недвижно в двух шагах справа.

– Генерал, – окликнул его Ежи.

Галбрейт не отреагировал.

– Пойдёмте отсюда, – предложил Ежи. – Вашей вины здесь нет, вы сделали то, что должны были, и всё, что от вас зависело.

Галбрейт вновь не ответил. Вытянул из кармана генеральской шинели пачку сигарет, не удержал в дрожащих старческих руках, уронил на землю. Подбежал адъютант, протянул свои, поднёс зажигалку.