Джек Ричер, или Ловушка - Ли Чайлд

Девитт кружил над посадочной площадкой, пока Хоби поднимался в воздух, и видел, как пулеметная очередь прошила двигатель вертолета Хоби. В его донесении, написанном ротным писарем, говорилось, что Девитт стал свидетелем того, как лопасти «хьюи» перестали вращаться и загорелся топливный бак. Вертолет рухнул в джунгли в четырех милях к западу от посадочной зоны. По оценкам Девитта, его скорость составляла не менее восьмидесяти миль в час. Девитт доложил о зеленой вспышке, видимой сквозь листву, — обычно это свидетельствовало о взрыве топливного бака на земле в джунглях. Тут же попытались провести спасательную операцию, но ее пришлось отложить из-за погоды. С воздуха не удалось обнаружить место аварии и обломки. Поскольку территория в восьми милях западнее перевала считалась непроходимыми джунглями, то командование пришло к выводу, что там нет войск Народной армии Вьетнама и экипажу Хоби не грозит плен. В результате Хоби и еще семь человек попали в категорию «пропавшие без вести в бою».

— Но почему? — спросила Джоди. — Девитт видел, как вертолет взорвался. Почему эти люди оказались в списке пропавших? Ведь не вызывает сомнений, что все они погибли, не так ли?

Майор Конрад не стал возражать.

— Наверное, так и есть. Однако нельзя утверждать наверняка. Теоретически это мог взорваться полевой склад боеприпасов НАВ, в который попал шальной выстрел из падающего вертолета. Могло быть все, что угодно. «Погиб в бою» говорят только о тех солдатах, относительно которых есть полная уверенность, например кто-то видел своими глазами, что там произошло. Когда истребители падали в океан с высоты двухсот миль, их пилотов и экипаж записывали в список пропавших без вести в бою, а не убитых, поскольку теоретически они могли спастись. Для того чтобы занести их в список погибших, кто-то должен был видеть, как это произошло. Я могу показать вам папку в десять раз более толстую, чем эта, в которой вновь и вновь определяется, как именно следует фиксировать гибель солдата.

— Но почему? — снова спросила Джоди. — Неужели армия так боялась прессы?

Конрад покачал головой.

— Нет, я говорю о персонале архивов. Всякий раз, когда возникала опасность со стороны прессы, им приходилось прибегать ко лжи. Этому были две причины. Первая состояла в том, что они не хотели причинить вред ближайшим родственникам. Поверьте мне, случались удивительные вещи. Это была совершенно враждебная среда. Однако люди выживали в невероятно сложных условиях. Кто-то появлялся позднее. Людей находили. Постоянно велся розыск пропавших солдат. Некоторые попадали в плен, а «чарли»[13]не присылали нам полных списков пленных. Такие списки появились значительно позже. Департамент не мог сообщить ближайшим родственникам о том, что их мальчик убит: вдруг потом окажется, что он уцелел? Поэтому их имена вносили в списки пропавших без вести, и они оставались там до наступления полной ясности.

Он довольно долго молчал.

— Вторая причина состоит в том, что они боялись. Но вовсе не прессы. Они боялись самих себя. Боялись признать, что потерпели жестокое поражение.

Ричер просматривал последнее донесение. Он обратил внимание на имя второго пилота, второго капитана Ф. Г. Каплана. Тот был постоянным напарником Хоби с момента его возвращения во Вьетнам.

— Могу ли я взглянуть на его досье? — спросил Ричер.

— Секция «К»? — уточнил Конрад. — Досье будет здесь через четыре минуты.

Они молча пили холодный кофе, когда солдат доставил в кабинет досье Каплана. Это было толстое старое досье, похожее на досье Хоби. На нем также имелась наклейка с перечнем обращений. За последние двадцать лет этим досье интересовался только Леон Гарбер. Ричер перевернул досье и начал его изучение с конца. Предпоследняя страница совпадала с последней страницей в папке Хоби. То же описание последнего вылета со слов Девитта, тот же писарь и тот же почерк.

Однако в досье имелась еще одна страница, датированная двумя годами позже. Это было формальное решение, вынесенное в результате рассмотрения обстоятельств дела Военным департаментом. В нем говорилось, что Ф. Г. Каплан погиб во время сражения в четырех милях к западу от перевала Анкхе, когда вертолет, в котором он находился в качестве второго пилота, был сбит вражеским огнем. Тело найти не удалось, но смерть признана свершившейся, чтобы появилась возможность для выплаты пенсии родственникам. Ричер нахмурился, глядя на лежащий перед ним лист бумаги.

— Почему же Виктора Хоби не признали погибшим?

Конрад вздохнул.

— Я не знаю.

— Я хочу слетать в Техас, — сказал Ричер.

Аэропорт Ной-Бэй возле Ханоя и авиабаза Хикам-Филд в Гонолулу находятся на одной и той же широте, так что транспортному самолету ВВС США не пришлось лететь на юг или на север. Самолет следовал строго с запада на восток через Тихий океан, между тропиком Рака и двенадцатой параллелью. Шесть тысяч миль, шестьсот миль в час, десять часов полета — во всяком случае, так было семь часов назад, когда самолет взлетел в три часа дня. Капитан сделал обычное в таких случаях объявление о том, что они пересекли демаркационную линию суточного времени, а высокий седой американец в задней части кабины перевел часы назад и добавил еще один день к своей жизни.

Хикам-Филд является главной военно-воздушной базой на Гавайях, но делит взлетные полосы и воздушное пространство с международным аэропортом Гонолулу. Так что «старлифтеру» пришлось сделать широкий круг над морем, дожидаясь, пока совершит посадку самолет из Токио. Затем «старлифтер» начал снижаться, и вскоре завизжали шасси, коснувшись взлетной полосы, завыли турбины двигателей, переходя на обратную тягу. Пилота не слишком интересовали нежности пассажирских полетов, поэтому он резко нажал на тормоза и сумел остановиться возле первого съезда с полосы. Аэропорт постоянно требовал, чтобы военные самолеты держались подальше от туристов. В особенности от японских туристов. Этот пилот был из Коннектикута, и его совершенно не волновало, как скажется появление его самолета на доходах Гавайев, а тем более не волновала восточная впечатлительность. Для него имело значение одно: так он мог быстрее добраться до военного городка, а потому он неизменно выбирал именно этот путь.

Как и положено, «старлифтер» остановился в пятидесяти ярдах от длинного бетонного здания, рядом с колючей проволокой. Пилот заглушил двигатели и немного посидел, наслаждаясь тишиной. Солдаты в парадной форме медленно приближались к самолету, толкая перед собой толстый кабель, чтобы подсоединить его к люку. Они закончили необходимые операции с носовым люком, и все системы самолета заработали от источника энергии аэропорта. Так обеспечивалась тишина при проведении церемонии.

Почетный караул в Хикаме в этот день, как и обычно, состоял из восьми человек, одетых в четыре вида формы: двое представляли армию Соединенных Штатов, двое — Военно-морские силы, двое — Корпус морской пехоты и еще двое — Военно-воздушные силы. Восьмерка проделала свой медленный марш и замерла на месте. Пилот переместил рубильник, и задний трап начал медленно опускаться. Как только он коснулся раскаленного бетона территории Соединенных Штатов, почетный караул промаршировал по самой его середине внутрь самолета. Они миновали две застывшие шеренги — экипаж самолета — и двинулись дальше. Один из членов экипажа снял резиновые петли, и солдаты почетного караула подняли первый гроб на плечи. Они медленно промаршировали обратно, спустились по трапу и оказались под лучами яркого солнца, где сверкал алюминий и ослепительные лучи освещали флаг на фоне голубых вод Тихого океана и зеленых предгорий Оаху. Почетный караул свернул направо и медленно преодолел пятьдесят ярдов до длинного бетонного здания. Солдаты вошли внутрь, опустились на колени и поставили гроб на пол. Они постояли в полной неподвижности, сложив руки за спиной и опустив головы, затем встали, развернулись и медленно зашагали обратно к самолету.