Могила повелителя - Виктор Ночкин

Темный взвыл от боли и ринулся в чащу, с хрустом ломая толстые зеленые ветки безобидных кустов. Лорд Тьмы был слишком силен, чтобы умереть от яда растения, но организму требовалось время, чтобы одолеть отраву. Время и покой.

Корди отыскал Уйгора Темного прежде, чем тот смог встать и продолжить бег. Лорд лежал в зарослях и мелко дрожал — тело боролось с ядом, боролось успешно… но ему не хватило времени.

Собиратель медленно приблизился с занесенным для удара оружием, поглядел в глаза Лорду — тот был вне себя от страха, но ослаб настолько, что не мог и руки поднять для защиты… Должно быть, когда Темный сбежал и бросил Ведьму Севера, судьба отвернулась от него.

Корди резко опустил меч.

— Отдай мне свое зло!

* * *

Круг не знал о гибели последних Лордов Тьмы, но перемены ощутил весьма скоро — как только сгинула Ведьма Севера, зима остановилась… а затем и повернула вспять. Едва лишь Анела прекратила переправлять холодный ветер на юг, погода сделалась заметно теплее.

Жители центральной области Круга с удивлением замечали, что ветер изменил направление. Теперь дуло с юга, и этот порыв нес тепло. Снег сменился дождем, когда южный теплый поток воздуха столкнулся с холодом, насланным Ведьмой Севера. Первый эшелон теплого влажного воздуха мгновенно остыл и пролился дождями, но с каждым днем делалось теплей — и в одно прекрасное утро тучи разошлись, открывая нежданно ласковое солнце. Зима убралась восвояси, а над Домом Света и Серым Камнем сияли чистые голубые небеса. Старики чесали лысины и припоминали, что так вот оно и бывало при Повелителе-то… Уж он Ведьме Севера воли не давал… Он никому воли не давал. Пользуясь славной погодкой, старики собирались где-нибудь на лавке и хором, перебивая друг друга, спорили. Время правления старого змея уже подзабылось за сорок лет, и каждый помнил что-то свое.

Тракты снова раскисли, но колонны солдат в белых плащах, покрытых серыми потеками и брызгами, подтягивались к Дому Света, получали указания и снова отправлялись месить дорожную грязь — им предстояло встать лагерями вокруг Серого Камня и ждать. О собирателе зла было известно, что он молод и странствует в одиночку, но вполне может оказаться, что его сопровождают какие-то люди, например, музыкант и юная девушка. Словом, на всякий случай велено проверять всех путников, движущихся к Серому Камню. Особенно молодых мужчин.

А Корди мчался на юг… За его спиной опадали, таяли радужные стены, ограждающие сад Анелы, черные тучи, смешанные с дымом подземных печей, заволакивали небо над маленьким раем… скоро эти тучи прольются дождем, потом холод, невиданный в здешнем краю, скует льдами землю, проморозит насквозь небо — жара сгорающего угля станет недостаточно, чтобы оградить от зимы южные растения, снег завалит тропинки, выложенные цветными камушками, снег укроет два мертвых тела, которым не грозит разложение, потому что станет очень холодно… Теперь в северном пограничье не будет даже жалкого подобия лета. Холод станет непрерывно и беспрепятственно сочиться сквозь Завесу… медленно, но неуклонно подчиняя север Круга. На краю пограничья обильные воды Боделя, разливаясь, будут по-прежнему сдерживать стужу, и морозу потребуется немало лет, чтобы продвинуться за черту, на которой великая река делится на рукава.

А что станется с глупыми людьми? Замерзнут в землянках? У них выйдут запасы торфа, болото покроется льдом — да так, что подходить к открытым черным окнам, извергающим вонючий газ, станет слишком опасно… Нет, более вероятно, что молодые родичи, обнаружив гибель хозяйкиного сада, заберут стариков под землю, где можно выжить в лютую стужу благодаря неисчерпаемым запасам каменного угля. Обитатели пещер привыкли довольствоваться скудным урожаем подземных полей да мясом слепых овец, выкормленных на подземных пастбищах. Они выживут, их дети сделаются еще более коренастыми и низкорослыми, чем родители, а дети детей — и подавно… Они позабудут о жизни на поверхности, где лютует мороз и воет вьюга…

Однако собирателю не было дела до племени подземных карликов. Корди скакал на юг, строго на юг, от сада Анелы — к Серому Камню, к могиле Повелителя, и оттепель, удивительно похожая на весну, следовала за ним… потом опередила усталого коня. Оттепель предшествовала появлению собирателя зла, но никто не догадывался об этом. Люди Круга радовались нежданно вернувшемуся теплу, и по привычке кляли Ведьму Севера, не ведая, что той уже нет на свете.

* * *

Когда зима повернула вспять, Ойрик обрадовался, сделался болтливым и общительным. Пока шли по холодной степи, старик был мрачным, ему было жаль терять товар — а люди замерзали, падали от усталости… Всякий раз после ночевки кто-то из пленников не мог подняться и оставался, холодный, неподвижный, окоченевший, в снегу у затоптанного остывающего костра. Караван потерял певунью с девочками, потерял слабых и болезненных, потерял горожан, которые были плохими ходоками… из рабов, захваченных в начале пути, в полосе, опустошенной походами Ройнгарда и союзников, уцелело меньше половины…

Красильщику с Плесенью не нравилось безразличие старика к жизни невольников, но солдаты помалкивали. Молчал и Ойрик, разве что иногда велел шагать скорей — это означало, что подручным надлежит подгонять рабов палками. Но едва зима отступила, Ойрик снова превратился в оптимиста. Он собирался пополнить караван бродягами, захваченными в центре Круга — там, где страна не была разорена войной, народ куда беспечнее, да и прокормить товар будет легко.

Начинались густо населенные области, здесь в деревнях всегда имелся некий избыток овощей, которые почему-либо не успели вывезти и продать.

— Будем подбирать всех бродяг и шатающихся бездельников — всех, кого не хватятся! — снова объявил старик. — В Раамперле сбуду всех, да с немалой прибылью. Начнем-ка вот с этого!

Ойрик ткнул пальцем в одинокую фигуру, которая ковыляла в стороне от тракта. Долговязый мужчина брел по пашне, размахивал руками и что-то выкрикивал. Непонятно, к кому он обращался и почему шел не по торной дороге… Когда вихляющая походка вывела одиночку к обочине, стало очевидно, что это старик, к тому же явно выживший из ума, во всяком случае, орал он совершенно невразумительные вещи. На правой руке сумасшедшего была тяжелая стальная перчатка.

Ойрик подмигнул солдатам, Красильщик пожал плечами. Он не понимал, зачем Ойрику этот псих… но приказ выполнил.

— Я Лорд, поняли вы?! — выкрикнул безумный старец, когда Плесень преградил ему путь.

— Как же не понять, ваша милость, — согласно закивал солдат, — очень даже мне понятно, какой вы Лорд. Самый что ни есть могущественный и грозный, вот какой.

Сумасшедший перестал орать и благосклонно поглядел на сговорчивого собеседника. Тут Красильщик завершил обходный маневр и схватил бродягу сзади за локти. Плесень ударил старика в живот, но тот словно не чувствовал боли — неожиданно ловко стряхнул Красильщика и пнул Плесень в голень, тот отскочил, пригнулся, увертываясь от мощного выпада стальной перчатки… солдаты не ожидали такой прыти от безумца, потому и сплоховали. Тут на помощь подоспел Пегий, накинул на жилистую загорелую шею петлю, дернул, затягивая… Безумец захрипел, Красильщик подскочил и ударил его в висок, пленник рухнул на колени, работорговцы насели на него втроем, выкручивая руки… Когда с безумца содрали стальную перчатку, он сразу утихомирился, заплакал и покорно дал себя связать.