Околдованные любовью - Кэтрин Куксон

— Что ты имеешь в виду?

— Я хочу узнать, какая она: сварливая, держится заносчиво, любит командовать?

— Какая ерунда! Откуда ты это взял? Она лучшее, что вошло в мою жизнь после того, как все случилось. А, ясно, — он рассмеялся, — до тебя дошли эти бредни о колдовстве.

— Каком колдовстве?

— Кое-кто из слуг думает, что она колдунья. Можешь себе представить? Невежество, Гарри, порой просто ужасает, оно ослепляет людей, если они способны в этой девушке увидеть колдунью. Нелепее, по-моему, ничего нельзя придумать. Любому здравомыслящему человеку ясно, что едва ли найдется кто-то менее похожий на ведьму.

— Нет, о колдовстве я ничего не слышал. Так, значит, они считают ее колдуньей. Всемогущий боже! Наверное, в этом все и дело.

— О чем ты?

— Они, слуги, хотят от нее избавиться.

— Что они хотят?

— Мне кажется, задают тон миссис Лукас и кухарка. Они собираются предъявить тебе что-то наподобие ультиматума: или она, или они.

За стеной наступила тишина. Тилли терялась в догадках, что ответит хозяин. Все стало ясно, когда он гаркнул на всю комнату:

— Бог мой, ультиматум! Они или она? Ничтожные трусливые твари!

— Успокойся, не надо так волноваться.

— Волноваться, говоришь, не надо? Господи, жаль, что я не могу встать. Я бы им устроил ультиматум. Но, ничего, я и отсюда их достану!

— Отец, пожалуйста, успокойся. Не надо принимать все так близко к сердцу, тебе станет хуже.

— Замолчи! Замолчи и не останавливай меня. Я — не инвалид, а только ограничен в физических возможностях. Можешь им передать, пусть являются ко мне со своим ультиматумом.

— Как ты намерен поступить?

— Поймаю их на слове. Те, кто откажется выполнять распоряжения Троттер, могут убираться отсюда ко всем чертям.

— Отец, но ты не можешь всех уволить, дом не может остаться без прислуга.

— Без такой прислуги в доме только воздух станет чище. Кстати, да будет тебе известно, в округе полно людей, которым позарез нужна работа, так что от желающих отбоя не будет.

— Но они не имеют необходимой подготовки.

— Слушай, Гарри, у Троттер тоже не было никакой подготовки. Она — простая девушка, отличало ее только умение читать и писать. Но, как оказалось, она лучше ухаживает за мной, чем все эти подготовленные сестры, будь они неладны. А что касается Саймса, так она вообще может об него ноги вытирать. К тому же у нее живой ум. Все эти дни я не раз говорил себе, что она могла бы добиться многого, будь у нее шанс. Старина Бургесс пристрастил ее к чтению. Хотя, нет, до него была жена священника, которая заинтересовала ее, а он увлек ее серьезным чтением. Точнее, это сделал Вольтер. Представляешь, Вольтер. Она признает, что не все понимает, но наступит день, и она все поймет, я в этом не сомневаюсь. Но вернемся к этим жалким невежественным ничтожествам. Пусть приходят со своим ультиматумом. Передай Лукас, я хочу ее видеть.

— Отец… на твоем месте я бы не торопился. Приближаются рождественские праздники. Не хочется портить настроение и осложнять дело.

— Но во всем этом все равно приятного мало.

— Не спеши. Подожди, пока они сами придут.

— Налей мне что-нибудь выпить, Гарри. Графин в буфете в гардеробной.

Тилли тихо ахнула. Круто повернувшись, она замерла, прижавшись спиной к комоду, пальцы ее стиснули его края. Такой и увидел ее Гарри. Она приложила палец к губам, и он понимающе кивнул, потом достал из букета поднос с графином и стаканчиком и вернулся в спальню.

Когда через несколько минут он, найдя предлог, вошел в гардеробную, там никого не было. Гарри вышел в коридор и поднялся этажом выше. Тилли не удивилась его приходу.

— Говорят, что те, кто подслушивает, никогда не слышат о себе ничего хорошего, но сейчас оказался не тот случай, верно, Троттер?

— Извините… мистер Гарри, я не собиралась подслушивать, но, когда вы произнесли мое имя, я не смогла уйти.

— Понимаю. Теперь ты знаешь об ультиматуме.

— Мне лучше уйти отсюда, мистер Гарри.

— Нет, нет, Троттер, я так не считаю. И я полностью согласен с отцом. Нужны перемены. Вчера, перед тем как встретить тебя в саду, я видел в теплице Пилби и Саммерса, оба крепко спали. Сейчас зима, и не время копаться в земле, но, на мой взгляд, они могли бы найти себе занятие и сейчас. Сад очень запущен. Да, нужно многое менять и в доме, и во дворе, но замена прислуги имеет свои сложности. Отец полагает, что сможет нанять кое-кого из тех, кто раньше работал на его шахте.

— Да, он прав, — живо откликнулась Тилли, глаза ее широко раскрылись, а в голосе чувствовалась заинтересованность. — Мистер Гарри, я не хочу, чтобы кого-то выгоняли, скажу только одно, если бы хозяин нанял кого-то из этих людей, он сэкономил бы еще и приличную сумму, потому что они были бы рады работать за пищу и кров.

— О нет, этого допустить нельзя, — лицо его приняло строгое выражение. — Мы не станем вводить у себя новую форму рабства.

— Я не имела в виду ничего плохого, мистер Гарри, но я сказала вам правду: для всех рабочих и их семей самое главное — прокормиться. И все же после того, что я сказала, мне кажется, будет лучше, если я уйду.

— Мой отец и слушать ничего не захочет. Но не беспокойся, все уладится так или иначе. Из-за таких пустяков не стоит так переживать.

Тилли подумала про себя: «… таких пустяков… Это вам все события кажутся пустяками».

На следующий день, в начале четвертого, Тилли возвращалась в особняк: она ходила навестить семейство Дрю. Утром хозяин дал ей полсоверена, чтобы она купила себе подарок на Рождество. Тилли отнесла деньги Бидди. Миссис Дрю крепко обняла ее, Кети бросилась на шею, а младшие дети заплакали, и она плакала вместе с ними.

Тилли пробыла у них не более четверти часа, ее ждали дела.

Несмотря на пронизывающий ветер, все семейство отправилось ее провожать до конца улицы. Девушка заспешила по дороге в сгущающиеся сумерки, ее согревали их возгласы, летевшие вдогонку: «Счастливого Рождества, Тилли!»

Она решила срезать путь и пошла за сторожкой, где столкнулась нос к носу с Фрэнком Саммерсом: в одной руке он держал небольшую корзинку, наполненную яйцами, а в другой — сверток, из которого выглядывал окорок. Неожиданная встреча удивила обоих. Они замерли на месте, молча глядя друг на друга.

— Я… советую вам вернуть все на место, мистер Саммерс, — нарушила молчание Тилли.

— Не твое собачье дело, нечего мне указывать, — огрызнулся он. — А не отстанешь, врежу как следует между глаз. Ты у меня уже в печенках. И всем остальным ты осточертела. Дрянь такая.

Он опустил корзинку и сверток у двери домика и стал наступать на девушку.

— Только посмейте тронуть меня! Очень пожалеете, я вас предупреждаю.