Чокнутый - Сергей Костин

– Будет слишком много крови, – ни к кому не обращаясь, констатировал Бобо.

– Джунгли стоят того.

И наступила тишина. Какая-то странная и неестественная. Словно каждый из присутствующих вдруг представил кровь.

Она вытекает из ран поверженных, стекает на траву, падает на землю, капля за каплей собирается в маленькие ручейки, которые спешат друг к другу, повинуясь не известным никому законам притяжения. Ручейки встречаются где-то в низинах, небольшим, чуть заметным всплеском приветствуют друг друга и бегут дальше вместе. Кто ответит, как в бескрайних джунглях эти ручьи находят себе подобных. Где-то под камнями, под сваленными гнилыми деревьями. Они сталкиваются с громким всплеском и образуют небольшую речку, которая старается быстрей убежать от своих истоков. А джунгли взирают с высоты вековых великанов на красную воду и удивляются. Откуда в джунглях красная вода?

Единственным, кто думал совершенно о другом, был Мил. Реки крови? Он видел моря крови и не удивлялся этому. Попробуйте пошарахаться по дальним планетам, где почти нет законов, и все будет понятно. Мила беспокоило другое.

– А скажи-ка, Родж, твои вездесущие лазутчики, случайно, не оценили силы противника?

– Их в три раза больше.

– Это мне ни о чем не говорит. Если я правильно понимаю, один медведь стоит сотни ежиков. Меня интересует, насколько они сильны.

Серый странник поморщился. Трудно разговаривать с Чокнутым, у которого своя шкала ценностей.

– Не знаю точно, но уверен, они гораздо сильнее нас.

– Я так и думал. – Почему-то в этот момент Мил подумал о том, что было бы неинтересно, если бы армия противника проигрывала им в силе. Тогда не к чему приложить свои руки. Лапы, дьявол их побери. – Первые две новости просто отвратительные, если ты, Квар, хотел услышать именно это. Что за третья новость? Надеюсь, она будет поинтереснее?

– Среди мутантов, которые двигаются к кактусовой равнине, были замечены две пантеры.

Если бы Мил не сбил Квара с лап, за шкуру серого странника вряд ли кто дал бы дохлого пухляка.

– Почему ты молчал об этом раньше?

Утихомирить Квара было достаточно сложно. Одно хорошо – тот не выпускал когти, да и челюсти держал сомкнутыми.

Серый странник недоуменно сидел у дерева и невпопад отвечал на вопросы Чокнутого.

– Да хотел сразу сказать. Кто ж знал, что он так расстроится.

– Ты же знал, что он думал, будто Ириза и Шейла мертвы.

– Да… но…

– Дурак ты.

– А чего это вы здесь делаете?

Голос, сказавший это, был настолько необычен для джунглей, что все мгновенно прекратили возню и ненужные препирательства. Собственно, в голосе не было ничего необычного. Просто в джунглях никто никогда не заикался.

Прислонившись одной рукой к дереву, свесив набок хитрую наглую морду, изредка икая, со счастливой улыбкой стоял Альвареза.

– Чок… пардон, Чокнутый, твой приказ выполнен. Стало быть, ик, произведено слияние двух… этих… индивидуальных видов.

И упал.

Мил повернул морду, вздернул ушами и неожиданно уловил, как из джунглей доносится нестройный, но нарастающий с каждой минутой хор. Странники, пещерники, орангутанги, мутанты и пантеры. Все в одном.

Первым, кто сообразил, что происходит нечто непредвиденное, оказался Ночной Родж. Он выскочил из-за кустов и остановился словно вкопанный. Его чуть не смял вовремя затормозивший Бобо, в спину которого поочередно уткнулись все остальные.

– Ну ни фига себе. – Пасть Бобо откинулась перпендикулярно вниз, В джунглях всем известно, что удивить пещерных медведей можно, только предоставив им для разграбления пустое гнездо диких пчел. Но сегодня пасть медведя распахнулась по другому поводу.

Жители, а именно серые странники, пантеры, медведи, обезьяны, а также мутанты предавались самому настоящему разгулу. Голубая мечта Альварезы сбылась. Только вместо одного товарища по поеданию пьяных ягод он нашел более чем достаточное количество. Самыми живописными фигурами были, вне всякого сомнения, обезьяны и мутанты, которые рассредоточились по парам и в обнимку шлялись по лагерю, пугая дикими песнями медведей, которые нашли приятных собутыльников в лице других представителей Проклятого народа. Шатаясь, но поддерживая друг друга, они разминались странной игрой, суть которой заключалась в отгадывании ударившего сзади. Причем казалось, что проигрывали всегда мутанты, которые от крепких ударов медведей отлетали на добрых десять шагов.

Пантеры, вечно добропорядочные пантеры, которые за всю историю джунглей не то что не пили – воздух не портили, расположились по периметру озера. Им было плохо. Впрочем, не только им. Добрая сотня мутантов перемешалась с ними, и вся эта компания дружно опохмелялась свежей водичкой.

– Я убью Альварезу, – сквозь зубы выдохнул Квар и двинулся в сторону сползшего по стволу на землю орангутанга.

– Не думаю, – задумчиво сказал Мил.

Данное заявление не вязалось с добропорядочностью пантер, которые нетерпимо относились к любым проявлениям тупости.

– Почему? – почти одновременно спросили старейшины.

– А потому. – Жители действительно иногда слишком тупы. – Альварезе удалось сделать то, на что у нас ушло бы черт знает сколько времени. Завтра утром все эти зверюги…

– Жители, – вкрадчиво поправил его Родж, до которого быстрее других дошло, чем отличился орангутанг.

– Ну да, жители, – соответственно поправился Мил. – Они очухаются и станут такими друзьями, о которых джунгли не слыхали. А теперь слушайте меня внимательно. Я хочу сказать. Но вначале приведите сюда Альварезу. Надеюсь, его гениальный мозг воспримет то, что я скажу.

Привели Альварезу, который все норовил с кем-нибудь обняться и оставить пламенный поцелуй.

Мил скептически улыбнулся, растопырив во. все стороны усы. От Альварезы толку мало. Обезьяна сделала свое дело, обезьяна может отдохнуть.

– Раз уж вы меня избрали главнокомандующим, то должны слушать то, что я говорю. А говорю я обычно то, что думаю. А думаю…

Неожиданно для себя Мил перешел на крик. И очевидно, этого от него никто не ожидал. Вообще пантеры редко кричат, если кричат вообще. И скорее всего этот крик, даже рев белой пантеры несколько отличался от всего, что слышали джунгли с тех пор, когда в них происходила последняя коллективная трапеза пьяными ягодами. Неудивительно, что даже вконец впавший в беспамятство Альвареза трезво взглянул на окружающую действительность.

– Завтра утром все должны быть трезвыми. Все. В полдень мы уходим. На север. И там, на севере, в новом лагере, я устрою вам Рождественские каникулы. Мало не покажется.

Никто в джунглях не знал, что такое Рождественские каникулы, но по виду белой пантеры всем было ясно, это очень, очень и очень больно.