Пойма - Джо Р. Лансдейл

— В Писании сказано: «Плодитесь и размножайтесь».

— Вот не думаю, что нам так уж нужно и дальше размножаться.

Папа засмеялся, а мама хихикнула.

Я лежал и не понимал: что это такое вдруг нашло на родителей? В их комнате стало тихо, и вскоре после этого я услышал, как завёлся мотор и машина унеслась по дороге.

Куда это они поехали?

И зачем?

Прошли годы, прежде чем я действительно понял, что же тогда происходило. Я уже, конечно, знал, что существует такая штука как секс, но был не настолько подкован в этом вопросе, чтобы понять, что происходит между взрослыми, особенно между моими собственными родителями. Я просто не мог вообразить, чтобы они занимались любовью. Полагаю, главная причина, по которой они в ту ночь уехали из дома, была в том, что их привлекла сама идея новизны, сама мысль заняться любовью на природе. Таким образом, на миг они превратились просто во влюблённую пару и наслаждались телом друг друга в романтической обстановке.

Я какое-то время обо всём поразмыслил, потом задремал, а ветер на улице сменился с тёплого на прохладный — приближался дождь.

Немного позже я проснулся от лая Тоби, но он скоро смолк, и я снова заснул. Затем послышался стук. Будто какая-нибудь птица склёвывала зерно с твёрдой поверхности. Я постепенно размежил глаза, повернулся на постели и через дверную ширму различил чью-то фигуру. Она стояла и смотрела внутрь.

Хоть было и прохладно, но гроза грохотала ещё где-то далеко, а в небе не было ни облачка и ярко сияла луна. В миг пробуждения, при свете луны, я осознал, что в ширме зияет огромная дыра, а засов кто-то отодвинул.

Тут-то сон с меня как рукой сняло, и я понял, что всё происходит наяву. Вытянувшись, я сел на кровати и уставился на силуэт за ширмой.

Он был тёмный, с рогами на голове, и одной рукой постукивал по каркасу ширмы длинными ногтями. Человек-козёл — а это был точно он — издал некий звук, похожий на хрюканье.

— Пошёл вон! — сказал я.

Но силуэт не шелохнулся, только хрюканье сменилось поскуливанием. Подул ветер, и, казалось, сдул наконец силуэт — тот метнулся вправо от веранды и скрылся из виду.

Я рывком повернул голову к постели Том и увидел, что она пропала.

Мгновенно встал, подбежал к ширме, посмотрел на прорезанную дыру. Толкнул ширму, вышел на заднее крыльцо.

На улице у края леса увидел Человека-козла. Тот поднял руку и поманил меня к себе.

Я замешкался. Кинулся в комнату мамы с папой, но их там не было. Смутно припомнил, что перед тем, как уснуть, слышал, как они укатили куда-то на машине — бог весть зачем.

Распахнул дверь в бабушкину комнату.

— Бабуля!

Она резко села на постели, будто её дёрнули за струнку.

— Какого чёрта?

— Человек-козёл, он утащил Том!

Бабушка отшвырнула одеяла и выкатилась из постели. Она была в ночной сорочке, а длинные волосы спадали ей ниже плеч и облегали лицо, будто шлем.

Она выбежала на веранду. Увидела пустой матрас, разрезанную ширму.

— Зови папу.

— Их с мамой нету дома.

— Чего?

— Уехали на машине.

Бабушка осмысляла сказанное, силясь сопоставить всё воедино. Я сказал:

— Смотри, бабушка, вон там, у леса!

Человек-козёл был всё ещё на месте.

— Не спускай с него глаз. Я за ружьём и башмаками.

Через несколько секунд бабушка появилась вновь — с дробовиком и в ботинках. Я, покуда ждал, тоже нырнул в свой комбинезон и втиснул ноги в обувку. Человек-козёл не сдвинулся с места. Так и стоял, махая нам рукой.

— Дразнится, сукин сын, — проворчала бабушка.

— Да, только где же Том? — недоумевал я.

Было видно, как у бабушки осунулось лицо, и при свете луны в сетчатой тени ширмы она вдруг показалась мне древней старухой, чуть ли не ведьмой.

— Пошли, — скомандовала она.

Распахнула дверь, толкнув прикладом ружья, поспешила к Человеку-козлу. Двигалась она очень быстро. Трепетала на ветру белая сорочка, плясали на стволе дробовика голубые лунные блики. Она была точно дух, вырвавшийся из преисподней.

Я рванул за бабушкой, и оказалось, что поспеть за ней трудновато. Человек-козёл отскочил в тень, бесшумно, как мысль.

На бегу я стал звать сестру по имени, а бабушка подхватила мой крик, но Том не отвечала. Я споткнулся и грохнулся наземь. Поднявшись на колени, увидел, что споткнулся об Тоби. Он неподвижно растянулся на земле, прямо на опушке. Я поднял его на руки. Собачья голова безжизненно свесилась на сторону. Пёс тихонько заскулил, лихорадочно взбрыкнул задними лапами. Из его головы в месте удара сочилась кровь.

После всего, чего он натерпелся, псу пробили череп, и он, по всей видимости, умирал. До этого он гавкал, чтобы предупредить меня о появлении Человека-козла, а я не внял его сигналу. Перекатился себе на другой бок и провалился в сон, а Человек-козёл пришёл за Том. Теперь Тоби был ранен и умирал, Том пропала, мама с папой куда-то уехали, а Человек-козёл исчез с глаз долой.

И если на то пошло, бабушку я тоже успел потерять из виду.

Не хотелось оставлять пса истекать кровью и помирать, но надо было помогать бабушке найти Человека-козла и Том. Я бережно уложил Тоби на землю, подавил рыдания, не разбирая дороги, кинулся в лес вдоль узкой тропки, по которой устремилась бабушка в погоне за Человеком-козлом. Я ни на секунду не усомнился, что в любой момент наткнусь на тело бабушки или сестры, но этого не случилось. Наконец я начал нагонять бабушку. Она теперь двигалась уже не так проворно. Хромала, тяжело дышала. Всю ночнушку ей изорвали ветки, волосам пришлось не легче. Вид у бабушки был совершенно обезумевший.

— Ты, родной, беги дальше, — прохрипела она. — А я больше шагу ступить не могу… Посидеть надо, отдохнуть… Не настолько я крепка, как мне думалось. Он вон туда свернул, через колючие кусты. Тебе спешить надо… На, вот тебе дробовик.

— Не хочу я тебя здесь оставлять!

— Ты должен бежать за ним, найти Том. У тебя ружьё. Он-то без ружья, но я видела, у него нож есть. Здоровый такой, на боку подвешен. Заставь его сказать, где Том, слышишь? Ох, господи Иисусе, чую, вот-вот концы отдам. Сердце-то как колотится… Иди… иди, Гарри!

Бабушка осела задом на землю, грудь у неё ходила ходуном, как будто её накачивали мехами. Как только бабушка легла, я подхватил дробовик, ломанулся через ежевичник и выскочил на узкую тропу, усыпанную сосновой хвоей. Между ветвями над головой парила в танце луна и освещала мне путь. Было видно, что Человек-козёл где-то отодвинул ветки, а кое-где даже немного их сломал, словно хотел, чтобы я видел, куда он направился.