Челюсти пираньи - Владимир Гурвич

Ланина сообщила, что через полчаса она выезжает на встречу с нами на катере и просила не удаляться далеко от берега. Курбатов ответил, что будет ее ждать недалеко от скалы. Скала, о которой он говорил, высовывалась из моря в милях двух от пристани.

Наша яхта и катер Ланиной прибыли на место встречи почти одновременно. Внезапно дверь в каюту отворилась и вошел Курбатов. Почему-то вид у него был не радостный, совсем не такой, какой должен быть у человека, который вот-вот разбогатеет аж на десять миллионов баксов.

— Она прибыла, — сообщил он. Достав нож, он перерезал пути на моих ногах, оставив руки связанными. — Выходите, — кивнул он мне и француженке.

Мы вышли на палубу. Катер качался на волнах в нескольких метрах от яхты. Я увидел свою любимую, в руках она держала большой аташе-кейс.

— Ну что, — крикнул Курбатов, — привезли?

— Здесь ровно столько сколько вы потребовали, — тоже в ответ прокричала она.

— Начинаем обмен.

— Начинаем.

— Давайте деньги.

— Пусть сначала на катер перейдет Эммануэль. Потом я отдам деньги, а вы отпустите Сашу.

— А вдруг в чемодане нет денег?

— А вдруг вы его не отпустите?

— Ладно, давайте пообещаем, что каждый поступит по отношению к другому честно, — предложил Курбатов.

— Я обещаю, — сказала Ланина.

— Я — тоже.

Курбатов довольно грубо толкнул француженку к краю палубы. Ланина подъехала поближе и теперь ее катер и яхту разделял какой-нибудь метр. Эммануэль посмотрела на меня — и прыгнула на катер. Будь ситуация несколько иной я бы восхитился тому с какой грацией и ловкостью она это проделала.

— Теперь ваш ход, — прокричал Курбатов.

Саша бросила ему чемодан, Курбатов ловко поймал его.

Внезапно все словно замерли, ожидая, что будет дальше. Я переводил взгляд с Курбатова на Шутника и обратно. Их застывшие фигуры вызывали во мне смутное опасение. Я медленно двинулся к краю кормы. До того как прыгнуть мне оставалось пройти еще три шага. Я преодолел это расстояние и сделал вид, что готовлюсь к прыжку. Внезапно в руках Шутника появился стремительно выхваченный им из-за пояса пистолет. Но направлен он был не на меня, а на Ланину. У меня оставался единственный шанс: я оторвался от палубы и полетел ногами вперед. Мой удар по Шутнику на какую-то долю секунды опередил его выстрел. Мы оба оказались в море. Но так как руки у меня были связаны, то держаться в воде мне было гораздо тяжелей.

На мое счастье Шутник не сделал попытки меня утопить, а стал поспешно карабкаться на борт яхты. Саша и Эммануэль совместными усилиями вытащили меня из воды. Наконец я оказался на катере. Ланина включила мотор, и наше небольшое, но скоростное суденышко, устремилась к берегу.

— Поверьте, я этого не хотел, он это сделал сам! — вдруг закричал Курбатов. — Я хотел все по-честному.

Катер был очень быстроходный, и мы за считанные минуты оказались на изрядном удалении от яхты. Я последний раз посмотрел на нее; Курбатов по-прежнему стоял на корме и глядел нам вслед. Почему-то я был уверен, что вижу его в последний раз.

Наконец все формальности закончились, и автобус повез нас на посадку в самолет. Мы расположились в удобных креслах, посмотрели друг на друга и одновременно улыбнулись. Так получилось, что после моего освобождения мы провели вместе очень мало времени, ибо как обычно у Саши оказалось масса дел. Ей пришлось повторно проводить часть переговоров, так как в связи с заплаченным за меня выкупом финансовая сторона сделок требовала изменений. И только сейчас мы наконец, сидя в салоне авиалайнера, остались наедине.

За последние дни Саша осунулась, под глазами пролегли тени. Впрочем, такой слегка измененный облик ничуть не портил ее, а только придавал ею внешности новый оттенок. Теперь я знал, что она может выглядеть и таким вот образом.

— Слава богу, мы летим в Москву, — вдруг с каким-то облегчением произнесла она и положила свою ладонь на мою. — Еще никогда в жизни я так не уставала.

— Это я виноват в твоих волнениях. Я допустил большую ошибку, я не должен был оставлять тебя одну ни на минуту. Если бы я этого не сделал, то всей бы этой истории с десятью миллионами могло бы и не быть.

Она серьезно посмотрела на меня.

— Ты ни в чем не виноват, наоборот, ты вновь спас меня. А все предугадать невозможно. Нам было хорошо, и мы проявили беспечность. Вот и заплатили за нее. Но я нисколечко не жалею ни о тех днях, ни от отданных им деньгах.

Я почувствовал волнение и в знак благодарности поцеловал ее.

— Скажи, эти события сильно повредили твоим планам, выкуп нанес большой урон концерну?

— Урон большой, — вздохнула Саша. — Все соглашения на поставку оборудования пришлось отложить до тех пор, пока мы не найдем чем их оплатить. А это будет непросто, свободных денег у нас нет.

Я понял: настал момент произнести то, что мучило меня все эти дни.

— И все же все ли ты тогда до конца обдумала, был ли смысл платить за меня такой гигантский выкуп? Стою ли я и наши отношения таких денег?

Такой резкой ее реакции я, честно говоря, не ожидал, Ланина вскочила со своего кресла и, не обращая внимания на изумленных пассажиров, закричала:

— Да как ты смеешь такое говорить, ты даже отдалено не представляешь, что я пережила за эти дни!

Я тоже вскочил с кресла и попытался ее усадить. Сделать мне это удалось не сразу и не без больших усилий.

— Извини, но я должен был тебя об этом спросить, меня постоянно мучила эта мысль. И Курбатов мне на яхте все время ее внушал.

— Он и его сообщник страшные преступники, газеты писали, что в окрестностях Парижа найден труп неизвестного мужчины. Я узнала его на фотографии; это Барон. Перед смертью он был избит.

— Я предполагал, что они избавились от него. По-видимому, они хотели добиться, чтобы он выдал им тайну своих вкладов за границей и перевел бы эти деньги на их счета. Но судя по всему, он им ничего так и не сообщил. Он не обманывал, когда говорил, что деньги для него дороже жизни. Он посвятил им всего себя и расстаться с ними было для него все равно, что для солдата совершить предательство.

— Как хорошо, что мы все же сумели избавиться от этого кошмара. Мне почему-то кажется, что самое страшное — позади.

— Не уверен, — заметил я.

Саша удивленно посмотрела на меня.

— Почему?

— Ты забыла, что мы так и не знаем, кто нанял киллера и кому в действительности принадлежит фирма «Сосьете рюсс»? И пока не прояснятся два этих вопроса, мы не можем так беззаботно придаваться любви, как делали это на той то ли злополучной вилле, то ли счастливой для нас вилле.