Гарольд Храбрый - Борис Финкельштейн

— Ты прав, Эдвин. Есть в этом нечто мерзкое. К тому же король — наш родственник.

— Вот именно!

— Ас другой стороны, такого удобного случая может больше не представиться...

— И это верно... Так что же делать?

— Не знаю... — Моркер замолчал и озабоченно уставился себе под ноги. — Люди не хотят воевать, — вновь заговорил он, — и мы вряд ли сдвинем их с места.

— Ну, и?..

— Что ну, и?..

— Остаёмся тут? Или идём на помощь королю?

— Идём на юг, — подумав, ответил Моркер. — С хускерлами... И теми, кто последует за нами.

— Но ведь хускерлов осталось мало.

— Ничего. Я полагаю, что пока мы доберёмся до Лондона, Вильгельм и Гарольд успеют сразиться. Если король победит, мы сошлёмся на то, что опоздали по вине наших вассалов. Если же верх одержит Вильгельм, поступим по обстоятельствам...

— А если мы поспеем к битве?

— Это маловероятно.

— И всё-таки?

— Не забегай вперёд, брат. Там будет видно.

* * *

В то время как англы решали — идти им на юг или нет, дружины Гарольда уже подходили к Лондону. Всего шесть дней понадобилось им, чтоб совершить этот головокружительный марш-бросок. Вступив во дворец, король первым делом спросил:

— Каковы силы норманнов?

— Более пяти тысяч тяжеловооружённых дружинников и две тысячи рыцарей, — ответил один из лазутчиков, побывавших во вражеском лагере.

— Нет, мой король. У герцога более двенадцати тысяч воинов! — воскликнул другой.

— Иными словами — около десяти, — подытожил Гарольд. — А у нас не наберётся и половины.

— Мы пропали! — ахнул архиепископ Стиганд.

— Только без паники! — одёрнул его король. — Враг, бесспорно, силён. А наши дружины потрёпанны и измотаны... Что ж, дадим людям отдохнуть. И подождём, пока соберётся ополчение и подойдут Моркер и Эдвин. С их приходом наше войско сравняется с норманнским.

— Но ведь у нас почти нет конницы! — воскликнул старый Алфвиг. — Нам нечего противопоставить рыцарям Вильгельма!

— Мы противопоставим им отвагу и умение! — невозмутимо произнёс король. — Когда наступит день битвы, мы зароемся в землю, и пусть тогда эти чванливые норманны и франки попробуют до нас добраться!

— Прекрасная мысль, — поддержал брата Гюрт.

— А пока будем копить силы, — вновь заговорил король. — Я созвал ополчение, ваша задача — принимать людей. Скупите у торговцев всё оружие, какое только сможете найти, и вооружите хоть часть ополченцев. Деньги возьмёте у казначея...

Король обвёл взглядом своих соратников:

— Итак, за дело, друзья мои, и выше носы! Мы у себя дома. Вильгельм будет разбит! Это я вам обещаю!

* * *

Прошёл день. В норманнском лагере и не подозревали, что король уже вернулся в Лондон. Всю предшествующую неделю герцог потратил на подготовку. Он добивался того, чтоб его разноплеменное войско действовало как единый слаженный механизм. 8 октября он сделал передышку и в сопровождении самых знатных сеньоров проехался по окрестностям. Прогулка была приятной, и герцог вернулся в лагерь в прекрасном расположении духа. Однако не успел он переменить платье к ужину, как на пороге шатра появился Сивард.

— В чём дело?

— Гонец из Лондона, монсеньор!

— Давай его сюда!

Оруженосец вышел и через мгновение ввёл в шатёр запылённого сакса. Тот встал на одно колено и приветствовал герцога на франко-норманнском наречии.

— Кто ты и откуда знаешь наш язык? — осведомился Вильгельм.

— Меня зовут Дерик, милорд. Я именитый торговец. А мой дед был норманном!

— Вот видишь, — обратился Вильгельм к своему советнику, — крысы уже побежали с корабля. Это хорошая примета.

— Бесспорно, монсеньор! — поддакнул лорд-сенешаль.

— И с чем же ты к нам приехал, Дерик? — благодушно спросил герцог.

— Король вернулся в Лондон!

— Что? — опешил Вильгельм. Однако он тут же взял себя в руки и задал очередной вопрос: — Гарольд вернулся один?

— Нет, милорд! С ним всё его войско!

— Силы небесные! Этого не может быть! — воскликнул Фитц-Осберн.

— От сакса можно ожидать чего угодно, — криво усмехнулся Вильгельм. «Да, Гарольд, — подумал он. Ты в очередной раз удивил меня. Теперь моя очередь».

* * *

В тревожных хлопотах минуло ещё несколько дней. Обе стороны готовились к решающей битве, напряжение возрастало. Перепуганные обыватели озабоченно сновали по Лондону, с надеждой и недоумением поглядывая на королевский дворец. А по дорогам, что вели к городу, днём и ночью двигались крестьяне, ремесленники, рыбаки и прочий бедный люд. То собирался фирд — народное ополчение. За несколько дней численность королевского войска возросла до семи тысяч человек, однако ни нортумбрийские, ни мерсийские дружины так и не пришли.

Вечером десятого октября Гарольд вновь собрал танов.

— Что скажете, друзья мои? — обратился он к ним. — Не пора ли приступить к решительным действиям?

— Нет, мой король. Надо подождать Моркера и Эдвина! — ответил за всех эрл Алфвиг.

— И долго прикажешь их ждать?

— Пока они не придут! — упорствовал эрл. — Скоро похолодает, дожди размоют дороги. Начнётся бескормица, и норманны лишатся ударной части своего войска. Надо стоять тут и вымешивать Вильгельма из его берлоги!

— Нет, дядя, ты плохо его знаешь. Он не пойдёт на Лондон! — возразил старику граф Гюрт.

— Вот именно! — поддержал брата Гарольд. — Вильгельм слишком умён для этого. К тому же он прекрасно помнит, чем окончился поход в глубь чужих земель для короля Генриха и его воинства. Ведь это он заманил франков в засаду!

— И прекрасно! — проворчал Алфвиг. — Пусть сидит в своей норе. А мы подождём мерсийские и нортумбрийские дружины.

— А если мы их не дождёмся? — спросил Леофвайн.

— Как не дождёмся? — опешил старик.

— Если они не явятся?

— О чём ты, племянник? Англы не могут предать нас в столь грозный для родины час!

— Ещё как могут! — вступил в разговор король. — И до каких пор ты предлагаешь нам прохлаждаться? Враг хозяйничает на нашей земле, а мы будем отсиживаться вместе с горожанами? — Произнеся эти слова, он подался вперёд и хмуро продолжил:

— С каждым днём промедления боевой дух наших людей будет падать...

— Но ведь англы... — начал было Алфвиг.

— Что англы? — перебил его король. — Я полагаю, что мерсийские и нортумбрийские дружины не придут. Узнав об этом, Вильгельм обрадуется, а наши люди потеряют веру в победу! А без веры нам не одолеть врага!