Глаза Тирана - Евгений Черноусов

– Помоги, – тихо пролепетала девушка. В ее глазах застыли горькие слезы. – Помоги, ты же маг…

Впервые я не знал, что делать. Как спасать человека, если ты лишен не только магии, но и физического воплощения?

Линэ разорвала свою курточку на лоскуты и принялась заматывать жуткую рану. Я никогда не специализировался на лекарском искусстве, но мог сказать точно: Сенро не жилец. От таких увечий умрет даже живучий вампир.

– Файмена, помоги! – Я бросился к рыжей колдунье.

Она успела подняться на ноги, но глубокие следы когтей на спине не давали ей возможности нормально двигаться и соображать. Файмена просто качалась из стороны в сторону и кривила губы. И без волшбы я ощутил исходящие от нее флюиды боли.

Я встал перед волшебницей и проорал ей прямо в лицо:

– Хватайте Линэ и бегите к выходу! Иначе смерть!

– А т-ты? – Она скорее подумала, чем произнесла вслух.

– Мне он ничего не сделает! Бегите!!!

Никак иначе, кроме криков, женщину я образумить не мог. Мои призрачные руки прошли сквозь ее тело. Я ощутил, как по ее спине течет вязкая багровая жидкость, дающая жизнь.

Каким-то чудом Файмене удалось справиться с шоком и кинуться к эльфийке. Склонившись над изуродованным телом стражника, она выговорила то, чего я сказать так и не решился:

– Сенро не выживет. Нужно спасаться.

– Нет!

Справившись с новым приступом паники и слез, несчастная девушка продолжала бинтовать ужасающую рану на груди стражника. Ее разум упорно не желал мириться с потерей верного друга.

Файмена попыталась схватить эльфийку за талию, но та злобно отпихнула рыжую и прошипела:

– Уходите без меня.

Я заметил, что демон начал приходить в себя. Шэннер медленно поднялся, ударил копытом по полу, вызвав град искр, и повернул к нам уродливую морду. Из его пасти текла струйка крови, а один из рогов обломился и теперь висел на тоненьком, но прочном нерве.

– Больно?! – хищно осклабился я, шагая навстречу демону. – Ну ты, ублюдок крылатый, нападай!

Краем глаза я заметил, как Файмена безуспешно пытается оттащить Линэ от умирающего стражника. Эльфийка огрызалась и цеплялась за Сенро сведенными судорогой пальцами.

Шэннер издал грозный рык и вновь ударил железным копытом. Не успели белые искры потухнуть, как демон прыгнул. В воздухе, расправив крылья, он нырнул в подступающую тьму, а затем оказался в кругу света между мной и безжизненным Сенро. Умная тварь быстро поняла: я ему не по зубам.

Файмена гордо выгнулась, поморщилась от боли в искалеченной спине. На ее ладони появился некий блестящий предмет, напоминающий осколок зеркала.

– Видят боги, я не хотела. – Рыжая подняла осколок на уровень глаз и через него посмотрела на демона.

В ту же секунду тварь издала дикий вопль, похожий на предсмертный крик рухнувшего в пропасть сокола, и медленно осела на холодный мрамор пола. В последней попытке дотянуться до волшебницы, Шэннер провел острыми когтями по мраморной карте, – в том месте, где раскинулся город власти Крониос. Двадцать восемь каменных фигур, расставленных на юге и севере карты, с холодным презрением наблюдали, как демон корчится, извивается и по-змеиному шипит.

Файмена резко опустила полупрозрачное зеркало. Едва осколок скрылся под длинной мантией, волшебница вернулась к эльфийке.

– Что вы сотворили? – глухо спросил я, опускаясь рядом с рыжей.

Та неопределенно помотала головой и дотронулась до повязок, наложенных Линэйрой.

– Он еще жив, – прошептала Файмена. – Удивительно.

Сенро продолжал упорно бороться со смертью. Линз держала его за руку и нежно шептала слова поддержки.

– Я ведь не дурак! – Действия Файмены привели меня в бешенство. – Почему вы сразу не воспользовались кривым зеркалом Пристеона? Тем самым вы бы оградили Сенро от гибели. Откуда у вас зеркало?

Рыжая взглянула на меня с холодным презрением:

– Не твое дело.

– Как раз таки мое! – Будь у меня плоть, я бы непременно схватил ведьму за горло. – Вы украли зеркало из саркофага Вэлнара и прятали, опасаясь, что его у вас отнимут. Надеялись удрать, пока Сенро, Линэ и я воевали с рогатым ублюдком, так?

– Зеркало принадлежит Оривиэлу, – отчеканила Файмена, пряча злобу. – Я отдам его магам из Белой топи.

Линэ тихо всхлипнула и жалобно поглядела на нас с колдуньей.

– Отдайте зеркало эльфийке.

– Оно принадлежит Оривиэлу, – повторила Файмена.

– Оно принадлежит Пристеону. Старец нарочно передал плод своих творений Белтанару, а тот, в свою очередь, спрятал его здесь, в подземельях Арканны. Пристеон слишком сильно боялся, что кривое зеркало окажется в плохих руках. Ради сохранения тайны он даже задул свечу жизни, добровольно ушел в царство мертвых.

Лицо Файмены побелело. Она смерила меня гневным взглядом, но зеркало все же отдала эльфийке.

– Кривое зеркало Недриарна не защитит от смерти, – холодно объявила ведьма. – Если тебе, заклинатель, так этого хочется, пусть Линэ потешит себя надеждой на спасение товарища.

Рыжая выпрямилась и подошла к лежащему без сознания демону. Тело Шэннера изменилось: исчезли крылья, копыта, рога и когти. Теперь на полу лицом вниз лежал обычный мужчина в рваных одеждах со всклокоченными грязными волосами. Его морды я не видел, да и не очень-то хотел увидеть.

Линэ судорожно схватила осколок зеркала, сильно порезалась, но, не обращая внимания на сочащуюся кровь, приложила предмет к уродливой ране Сенро. Я с изумлением наблюдал за этим нехитрым действом. Почему стражник до сих пор не умер? Как сумел продержаться с такими увечьями? Ответ пришел сам собой: его упорно поддерживала эльфийка. Она всеми силами пыталась разжечь угасающее пламя его жизни. Это был совершенно непознанный вид магии – нечто более могущественное, чем смерть, и более благородное, чем великий подвиг. Особая сила, не ведающая преград и готовая пробить любой заслон из колдовства, волшбы или ледяных чар, крепко хранила в умирающем теле искорки жизни.

– Борись, Сенро, – прошептала эльфийка, касаясь его раны осколком зеркала.

Я понял: она впервые назвала стражника по имени.

С кривого зеркала на полумертвое тело пролился необычайно яркий свет. Он казался сосредоточением всех добрых и благородных сил – того, чего в мире осталось безумно мало. Этот свет разлился по груди Сенро и принялся медленно проникать в глубь раны. Прикоснись к потоку света я, Файмена или любой другой маг, от нас осталась бы лишь горстка дымящегося пепла. Мы давно изжили в наших душах добро, подменив его корыстью, хладнокровием и возможностью жить очень-очень долго. Ныне жестокость и эгоизм – наши верные спутники; благородных идеалов черные сердца не вынесут.