Своя Беда не тянет - Ольга Степнова

— Ой, а чего это вы тут делаете? — раздался за спиной у меня недовольный голос Беды.

— Любим друг друга, — рявкнул я.

Элка обозрела картину, увидела расстрелянную кадку, испорченное кресло, комья земли на полу, но не угомонилась. Она сказала:

— Ну и ну!

Я взял Марину на руки и пошел к двери. Женька здорово ее приложил, она никак не приходила в сознание.

— Ну-ну, будем считать это хэппи-эндом, — сказала Беда и двинулась за мной. Завершал нашу процессию Возлюбленный.

Мы вышли на темную, морозную улицу. Толпа была далеко, кое-где уже даже горели костры. Все давно освоили правила безопасности, и никто больше не торчал у подъездов. От толпы вдруг отделился маленький человечек. Он пошел нам навстречу, сначала медленно, неуверенно, потом быстрее, еще быстрее и, наконец, побежал. Чем больше он приближался, тем сильнее мне хотелось бросить свою ношу на землю и раствориться в плохо освещенном пространстве. Краем глаза я заметил, как Женька сиганул за ближайший сугроб. Человечек закричал голоском, пробравшим меня до самых печенок:

— Здравствуйте, здравствуйте! А я вас ищу! Что, имеются жертвы?!

Я все-таки бросил Марину, но не на снег, а на лавочку.

— Вы же в Твери, — обреченно прошептал я, оглядываясь вокруг. Элки нигде не было. Она, вероятно, скрылась вслед за Возлюбленным. Меня все бросили в самый тяжелый момент.

— В Тверь сгонять — плевое дело! За два дня обернулся! — бодро воскликнул Питров. — Я вызвал сюда опергруппу, но, кажется, опоздал! Да?! Опоздал?

— Черт бы вас побрал!

— Зря вы так, — скуксился Петр Петрович, став похожим на обиженного ребенка. — Я, между прочим, свидетельские показания ценные привез!

Ноги у меня подкосились, и я рухнул на лавочку. Прямо на Марину.

— Какие? — прошептал я.

— Осторожнее! — всполошился Питров. — А то мы останемся без обвиняемой!

Марина подо мной зашевелилась и застонала. Я встал, все-таки во мне было сто килограммов веса.

— Вы все знаете? — опять почему-то шепотом спросил я.

— Я профессионал! — надул щеки Питров.

— Устал я сегодня от профессионалов!

— Не знаю, что вы имеете в виду, но я сделал для вас неоценимую вещь. Отыскал Капитолину Андреевну и поговорил с ней.

— Вы сделали это для меня?!

— Вы понимаете, о чем я говорю. — Он сбросил свою веселость, став усталым и жестким.

— Как вы тут очутились, Петр Петрович?

— Вы не даете мне договорить, дружище. Я весь день сегодня слежу за Мариной. Как с самолета сошел, так и слежу. Вот только когда она села в свою «девятку», я ее потерял. Я ж без колес, понимаете… Как нашел — отдельная история. Капитолина Андреевна оказалась свидетелем убийства Грибанова. Она видела, как Марина выстрелила в спину ученика, слышала выстрел. Это, действительно, случилось во время паники, поэтому никто ничего не услышал. Она побежала к завучу, Доре Гордеевне, и все рассказала ей. Но та запугала бабку, приказала молчать, дала много денег и попросила уехать из города.

— Так это Дора Гордеевна открыла дверь тира! — вдруг осенило меня. — Кроме меня и Троцкого, только она знает код замка!

— Да, завуч почему-то очень хотела бросить на вас тень! Тир — это ваша затея, а тут убийство возле склада оружия! Бабы не очень хорошо понимают, что пневматика — это просто игрушки. О, вот и опергруппа приехала! Я как увидел у больницы полный наборчик машин — вашу «ауди», и «девятку» Марины, понял, что без перестрелки не обойдется. Вызвал ребят! Вставайте, душенька, правосудие хочет вас видеть в своих объятиях!

Марина застонала в унисон с сиреной милицейской машины.

— Эх, я так сегодня и не пообедал! — вздохнул Питров.

Как будто мне было дело до того, обедал он или нет!

— Я бы с вашего позволения, того… свалил… — без всякой надежды на успех прогундосил я.

— Но я с вами не прощаюсь, — снова начал излучать свет дружелюбия Питров.

— Об этом я и не мечтаю, — буркнул я и внезапно повторил Элкины слова:

— Будем считать это хэппи-эндом!

* * *

Я искал Элку, а нашел Ильича. В стороне от толпы, он сидел на пеньке, завернутый с головой в одеяло и выдавал зубами такую дробь, что с нижних ветвей соседней елки слетал снег.

— Глеб! — окликнул меня Троцкий. — Меня все равно убьют! — Он застучал зубами сильнее.

— Марину забрали.

— Да какая разница! Не будет Марины, будет кто-нибудь другой!

— Ты сам виноват.

— Глеб, придумай что-нибудь!

— Что?! Продай свой нулевой цикл, верни деньги.

— Продай! Это же не готовый дом, его трудно продать! И потом, они деньги возьмут, а меня все равно грохнут! Чтобы другим неповадно было. Они… принципиальные ребята.

— Тогда не знаю, — пожал я плечами. — Ты не видел Элку?

— Петька, спаси!

— Я устал тебя спасать!

— Глеб!

Мне стало жалко его. В своем одеяле он походил на древнюю старушку, которую трясло от немощи.

— Что я могу сделать?

— Поговори с этими парнями из «Эталона».

— Нет!

— Ты умеешь говорить с такими людьми!

— Нет!

Я развернулся и пошел к машине.

— Глеб!

— Нет!

Если он останется жив, то вряд ли снова захочет затеять какую-нибудь авантюру.

Элка стояла у моей «аудюхи». В руках она держала мою куртку и свою дубленку. Непостижимым образом она успела избавиться от униформы медсестры, и была в своих джинсах и свитере.

— Ты сбежала, — усмехнулся я.

— Я?! Мне просто стало противно смотреть, как ты прижимаешься к этой… Марине. Я пошла в гардероб и забрала нашу одежду.

Усевшись за руль, я спросил для приличия:

— Поедешь со мной?

— Я на машине. — Она развернулась и пошла, на ходу надевая дубленку.

От досады я кулаками долбанул по рулю.

Не мир, не война.

Будем считать это хэппи-эндом.

* * *

Мы встретились с Бедой у дверей ее квартиры. Я заехал за Роном, но все равно почему-то успел к тому моменту, когда она ковырялась ключами в замке. Посмотрев на меня, Беда победно усмехнулась, и, наверное, записала очко в свою пользу. Я не стал объяснять ей, что имею право видеть Сазона, раз уж он приехал и поселился у нее в доме.

Мы вместе шагнули в темный коридор.

— Это не дом, — вздохнула Элка. — Это терем-теремок какой-то! Эй, кто в тереме живет?!