Уголек в пепле - Саба Тахир

Элен скрестила руки на груди и отодвинулась на несколько дюймов:

– Я вызываю тебя. Один бой в три раунда. Ты победишь – охрана остается. Ты проиграешь – отзовешь их.

– Прекрасно, – согласился я, зная, что смогу ее победить. Я делал это тысячи раз.

– Когда?

– Прямо сейчас. Я хочу покончить с этим.

Элен направилась к ближайшему тренировочному зданию. Я не спешил за ней, наблюдая, как она двигается: кипя от злости, слегка прихрамывая, должно быть, повредила ногу во время тренировок, сжав правый кулак, – наверное, хотела меня ударить.

Каждое ее движение было преисполнено гневом. И этот гнев не имел ничего общего с ее так называемой охраной. Он относился лишь ко мне, к ней и к той неразберихе, что творилась в наших душах.

Бой обещал быть интересным.

Элен выбрала самый просторный зал, в этот час пустовавший, и атаковала меня в ту же секунду, как только я вошел. Как я и ожидал, она кинулась на меня хуком справа и зашипела, когда я увернулся. Быстрая и мстительная, она дралась так, что первые несколько минут я всерьез думал, что пополню чреду своих поражений. Но от образа Маркуса, злорадного и за каждым углом подстерегающего Элен, во мне закипела кровь, и я дал волю сокрушающей силе.

Победа в первом туре осталась за мной, но во втором отыгралась Элен, чуть не сведя меня с ума скоростью своих атак. Когда я сдался через двадцать минут, она не стала наслаждаться своей победой.

– Еще, – сказала она. – Постарайся и покажи себя на этот раз.

Мы кружили как встревоженные кошки, пока я не налетел на нее с высоко поднятым мечом. Она не дрогнула, наши клинки ударились, высекая снопы искр.

Меня охватила ярость сражения. Бой был совершенен. Мой меч стал продолжением руки и двигался так быстро, словно сам по себе. Сражение – это танец, знакомый мне настолько хорошо, что я едва ли задумываюсь о своих движениях. И хотя пот лился ручьем, мышцы горели, отчаянно моля об отдыхе, я чувствовал себя живым до неприличия.

Мы наносили друг другу удар за ударом, пока я не поразил ее в правую руку. Она попыталась сменить рабочую руку, но я ткнул клинком в ее запястье быстрее, чем она успела парировать. Меч Элен отлетел, и я схватил ее. Пучок светлых волос рассыпался.

– Сдавайся! – я пригвоздил ее к полу за запястья, но она стала отбиваться и, сумев высвободить одну руку, вынула из-за пояса кинжал. Сталь кольнула в ребра, и в следующую секунду я уже лежал на спине с лезвием у горла.

– Ха! – она наклонилась. Ее волосы упали вокруг нас словно сверкающий платиновый занавес. Ее грудь вздымалась, лицо покрывали бисеринки пота, в глазах темнела боль. И все же она была так красива, что у меня перехватило дыхание и мне до смерти захотелось ее поцеловать.

Должно быть, она прочла это в моих глазах, когда мы смотрели друг на друга, потому что боль ушла и вернулось смущение. Я знал, что надо сделать выбор. Выбор, который может изменить все.

Поцелуй ее, и она будет твоей. Ты сможешь все объяснить, и она поймет, потому что любит тебя. Элен победит в Испытаниях, ты станешь Кровавым Сорокопутом, а когда попросишь о свободе, она тебе ее дарует.

Но поступит ли она так? Что, если я свяжусь с ней, а от этого станет только хуже? Я хочу поцеловать ее потому, что люблю, или потому, что мне от нее что-то нужно? Или и то, и другое?

Все это пронеслось в моей голове в одну секунду. «Сделай это! – кричал мой инстинкт. – Поцелуй ее!»

Я накрутил ее шелковистые пряди на руку. Ее дыхание замерло, она подалась ко мне. Тело Элен вдруг стало упоительно податливым. Я притянул ее лицо к себе, и как только наши глаза закрылись, мы услышали крик.

На большей части территории школы царила тишина, когда мы с Иззи вышли из лакейской. Курсанты разбредались по казармам, сутулясь от усталости.

– Ты видела, Фаррары проходили? – спросила я Иззи по пути в тренировочное здание.

Она покачала головой.

– Я сидела там и разглядывала колонны, умирая от скуки, как вдруг заметила, что один из камней выглядит немного иначе, как будто его касались гораздо чаще, чем остальных. А затем… Давай я покажу тебе.

Мы вошли в здание и услышали почти музыкальный звон клинков. Дверь в один из тренировочных залов была открыта, и золотой свет факелов лился в коридор. Две маски сражались друг с другом, размахивая изящными мечами – по одному в каждой руке.

– Это Витуриус, – сказала Иззи, – и Аквилла. Они тут уже целую вечность.

Я завороженно смотрела, как они дерутся, и даже заметила, что сдерживаю дыхание. Они двигались как танцоры, кружа по залу, грациозные, плавные, беспощадные. И стремительные, как тени на поверхности реки. Если бы я не видела их собственными глазами, то никогда бы не поверила, что кто-то может двигаться так быстро.

Витуриус выбил меч из руки Аквиллы и повалил ее. Их тела переплелись, они продолжили бороться на полу со странным интимным неистовством. Витуриус – сплошные мускулы и мощь, и все же я видела, что он сдерживал себя, отказываясь драться в полную силу. Но и так в его движениях чувствовалась какая-то звериная свобода, сдерживаемый хаос, который заставлял воздух вокруг него сиять. Он разительно отличался от серьезного, хладнокровного Кинана.

Почему ты вообще сравниваешь?

Я отвернулась от них.

– Иззи, пойдем.

Казалось, кроме Витуриуса и Аквиллы в здании никого не было, но мы с Иззи крались вдоль стен очень осторожно на случай, если где-нибудь попадется курсант или центурион. Мы повернули за угол, и я узнала дверь, через которую вошли Фаррары, когда увидела их здесь впервые, почти неделю назад.

– Лайя, вот, – Иззи обогнула одну из колонн и подняла руку к камню, который на первый взгляд выглядел, как и все остальные. Она шлепнула по нему. Почти беззвучно часть камня отошла в сторону, открывая путь в темноту. Лампы освещали идущую вниз узкую лестницу. Я смотрела, едва смея поверить своим глазам, затем обняла Иззи с благодарностью.

– Иззи, ты это сделала!

Я не поняла, почему она не улыбнулась в ответ. Ее лицо вдруг окаменело, и она схватила меня за руку.

– Тсс, – зашептала она. – Прислушайся.

Из глубины туннеля доносились бесстрастные голоса масок. По стенам метались блики света приближающихся факелов.

– Закрой! – испугалась Иззи. – Скорее, пока они не увидели!

Я иступленно шлепала по камню, но тщетно.

– …притворись, что ты не видел этого, но ты видел. – Смутно знакомый голос раздавался с лестницы, а я колотила по камню. – Ты всегда знал о моих чувствах к ней. Зачем ты мучаешь ее? Почему ты так сильно ее ненавидишь?

– Она – надменная патрицианка. Она бы никогда на тебя не взглянула.