Книги онлайн и без регистрации » Фэнтези » И оживут слова. Часть II - Наталья Способина

И оживут слова. Часть II - Наталья Способина

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 69 70 71 72 73 74 75 76 77 ... 101
Перейти на страницу:

Я решительно направилась к сундуку, вещи из которого Добронега просила перебрать и вынести сушиться, принялась доставать платья, рубахи, сарафаны, отрезы ткани, стараясь не рассматривать их, не вникать, что это и зачем. Я монотонно делала свою работу: доставала — раскладывала, доставала — раскладывала.

К приходу Добронеги одежда сушилась на бельевых веревках за домом, а я сама сидела на крыльце и перематывала моток пряжи, из тех, что лежали спутанными в одном из сундуков. Добронега подоила навязанную за огородами корову, заставила меня выпить кружку парного молока, и мы приступили к сборам.

Добронега указывала, что взять, не зависая, как я, над каждым платьем, и вообще действовала настолько четко, как будто каждый день собиралась в походы. Я выполняла все, что она говорила, стараясь не коситься в сторону по-прежнему приоткрытой двери, за которой висело платье матери Всемилы. Шальную мысль спросить у Добронеги, действительно ли это платье Найдены, я отмела сразу. Всемила не могла его не видеть, если хотя бы раз заходила в гардеробную. Впрочем меня тут же посетила еще одна мысль: не могла ли Всемила скопировать узор с этого платья? Тогда выходило, что резьба Альгидраса не причем…

К вечеру я так извелась от бесконечного прокручивания в голове одних и тех же вопросов, необходимости быть при Добронеге и всеми силами участвовать в сборах, что просто валилась с ног от усталости. Зато вещи, которые мы собирались взять с собой в дорогу, были сложены в аккуратные стопочки на сундуках в покоях. Мы договорились подкладывать вещи в эти стопки по ходу дела, а упаковать все уже перед самым отъездом. Я понятия не имела, во что мы будем все это паковать. Вспомнила, что даже у воинов князя, отправлявшихся в дорогу, не видела никаких сумок, разве что небольшие поясные и седельные, поскольку все они передвигались верхом. При мысли о лошадях мой желудок сделал сальто. Я вдруг представила себе, что мне придется ехать верхом. Испугавшись такой перспективы, я едва не спросила об этом Добронегу напрямую, но вовремя одумалась: вряд ли Радим усадит беременную жену на лошадь. Эта мысль меня слегка успокоила.

А потом потянулись одинаковые и монотонные дни. Добронега по-прежнему уходила рано утром, но хотя бы возвращаться стала к обеду. Мы понемногу собирали вещи, готовились к отъезду, наводили порядок в доме, что-то перекладывали, что-то убирали. В один из дней к нам пришла незнакомая мне женщина, назвавшаяся Миланой. Добронега пояснила, что Милана будет присматривать за хозяйством в наше отсутствие. Сама не знаю, почему, но я ожидала, что на хозяйстве останется жена Улеба, даже не задумываясь о том, что близость Улеба к семье воеводы не подразумевала близость всей его родни.

Я послушно показала Милане, где стоит бочка с водой для полива грядок, и познакомила с норовистой коровкой, предупредив, что к ней ни в коем случае нельзя подходить сзади из-за ее дурацкой привычки лягаться, а потом постаралась побыстрее сбыть Милану на руки Добронеге, потому что женщина все время молчала и непонятно было, какое впечатление я на нее произвожу.

Это мне очень сильно мешало, я никак не могла отделаться от мысли, что говорю на так, как местные. Вдруг именно это молчаливая помощница поймет, что со Всемилой что-то не так? Милана пробыла у нас почти до самого вечера, и я использовала это время для того, чтобы навести окончательный порядок в покоях Всемилы, поскольку выходить к ним на улицу мне не хотелось.

Вестей от Альгидраса по-прежнему не было. Два раза за эту неделю я побывала в доме Радима и окончательно убедилась, что узор над дверью в покои Златы и Радима точно совпадает с узором на платье. Теперь я не могла ничего с собой поделать: стоило Добронеге уйти, как я совершала один и тот же ритуал — зажигала масляную лампу и шла в маленькую комнату. Ощущение чужого присутствия пропало, и платье больше меня не пугало. Остались отголосок какой-то тайны и чувство, что ее необходимо разгадать. Я подолгу сидела на полу, растянув подол платья и разглядывая узор, идущий по краю. Это был один и тот же рисунок, повторявшийся с определенным шагом — по краю юбки, по краям рукавов и по вороту. Я чувствовала, что это должно что-то означать, но пока не могла понять, что. Единственной живой точкой соприкосновения всех этих узоров оставался Альгидрас. Он говорил, что этот узор может вызвать гнев Богов. Вопрос, каких? Тех, которым поклонялись в Свири, или тех, которых чтили квары, раз уж заговор на их языке?

Эта мысль возвращала меня к тому, что я ничего не знала об Альгидрасе. Он мог быть последним из хванов, а мог быть кваром, оказавшимся в Свири с какой-то целью. Он мог искренне изумиться тому, что Дева — святыня кваров и они ее просто ищут, а мог искусно разыграть изумление, благо я уже видела, как он умеет врать, глядя в глаза. Он мог быть предан Радиму и разорвать побратимство, чтобы развязать руки воеводе, а мог с тем же успехом освободиться от Радима, чтобы иметь возможность уехать из Свири насовсем, если надобность в этом городе отпала. Он мог действительно томиться от нелепых навеянных чувств ко мне, а мог просто воспользоваться моментом и сказать ровно те слова, которые я хотела услышать. Я была для него как на ладони со всеми моими дурацкими эмоциями и переживаниями, он же оставался закрытой книгой. Что, если он просто скармливал мне крупицы правды или же четко продуманной лжи, так удачно вплетенной в правдивые факты, просто для того, чтобы я выдавала информацию, которую кто-то или что-то вкладывает мне в голову? При этом лично он не рисковал ничем. Даже если бы я убедилась в том, что он квар, что бы я могла сделать? Рассказать Радиму? Учитывая диагноз Всемилы, думаю, меня бы заперли до конца дней в покоях, и я превратилась бы в комнатное растение под действием отваров. Или же развязка могла бы быть другой. Ведь Альгидрас ясно дал понять, что после того, как меня выловили из воды, он был начеку. Если бы я выкинула нечто, угрожавшее Радиму (впрочем, Радиму ли?), меня бы просто не стало. Это я запомнила четко.

Все эти размышления вгоняли меня в глухую тоску. Я понимала, что не должна ему верить, но что-то внутри меня каждый раз едва не кричало: «А если не ему, то кому?!». Перед кем еще я могла не притворяться, не делать вид, что я Всемила? Кому еще я могла честно сказать, что я чертовски устала, что мне плохо и что я хочу домой? Но самое главное, что бы я себе ни говорила, истина заключалась в том, что я не могла ему не верить, потому что каждая, даже самая мимолетная, мысль о нем заставляла мое сердце сжиматься. Я была влюбленной дурой, готовой слушать все, что угодно, лишь бы он был рядом и продолжал со мной говорить.

Через шесть дней после отъезда Альгидраса ожидание закончилось. Прибежала одна из девочек, что помогали Злате по хозяйству, с криком:

— Воины княжича приехали!

Ночью накануне отъезда я почти не спала. Все вертелась на постели и гадала, чем меня встретит Каменица, что я скажу Миролюбу, понимала, что непременно увижу князя и наверняка познакомлюсь с матерью Златы и Миролюба. В итоге, так и не уснув, я вскочила еще до первых петухов. Наскоро оделась, умылась, выбежала во двор, не ожидая никого там встретить, и едва не врезалась в Добронегу, которая как раз входила в дом.

— А я хозяйство перед дорогой проверяла, — пробормотала она, нервно поправляя накинутую на плечи шаль.

1 ... 69 70 71 72 73 74 75 76 77 ... 101
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?