Русский экзорцист - Андрей Николаев

Волохов выбежал на поляну. Возле тлеющего костра, головой на объемистом пластиковом пакете, лежал Витек. Недалеко, укрытая до подбородка курткой, лежала Люси. Проходя мимо, Волохов взглянул на нее. Мертвые глаза Люськи смотрели в темное вечернее небо.

Волохов присел над Витьком на корточки.

– Виктор, – он потряс лежащего на спине Витька за плечо, – ты как?

– Паша… пришел.

– Кто здесь был?

– Не знаю. Сказал, что ищет тебя. Бледный такой, черная бородка, лицо, будто из пластилина, мягкое. Велел адрес тебе передать, – Витек разжал кулак, – вот, я записал, чтобы не забыть. Я знаю, где это. На Верхней Масловке, чуть не доходя дома, где художники всякие жили. Слева пятиэтажки. В одной из них.

Витек закашлялся, на губах показалась кровь.

– Он нас водкой угощал. Я бы не стал, да Люська жадная на халяву. Давай да давай.

Волохов оглядевшись увидел две пустые бутылки. Взяв одну, он понюхал горлышко и сразу вспомнил гнилой вкус во рту после схватки на Тверском бульваре.

Подошел Иван и встал чуть сзади, тяжело дыша.

Витек зашевелился, пощупал пакет под головой и удовлетворенно вздохнул.

– Костюм мой джинсовый. Люська, зараза, пропить хотела. Вот, теперь, спать на нем приходится. Она-то уже спит, поди? Все ж таки литр мы съели. И без закуски.

– Спит она, Виктор, спит.

Волохов взял его руку и ощутил судорожное пожатие.

– А телефон он мне оставил. Где-то здесь лежит. Завтра домой пойду, хватит, погулял, – он опять мучительно закашлялся, – что-то я вижу плохо, Паша.

– Ничего, ничего, все нормально.

В горле у Витька захрипело, он приподнял голову и до боли сжал Волохову ладонь. Тело его дернулось, он бессильно откинулся на траву и затих.

Волохов высвободил ладонь и провел пальцами по его лицу, закрывая остановившиеся глаза.

– Он умер? – тихо спросил Иван.

Под руку Волохову попалась телефонная трубка. Он сжал ее в руке и поднялся на ноги, невидящими глазами уставясь на нее. Трубка хрустнула в кулаке, на землю посыпались осколки пластмассы. Волохов отбросил в сторону изуродованный телефон, сжал ладонями виски и поднял голову к небу. Дикая неконтролируемая злоба, которой так боялись древние новгородцы, охватила его.

Страшный рев взметнул со спящих деревьев устроившихся на ночлег птиц. Иван, закрыв руками уши, согнулся от боли.

Он с ужасом увидел, как меняется облик Волохова, как бугрится кожа, становясь черной, как открытый рот превращается в чудовищную пасть, полную снежно-белых клыков. Казалось, даже деревья пригнулись, страшась ярости рождающегося на глазах Ивана чудовища.

Рев стих так же внезапно, как и возник. Пред Иваном снова стоял знакомый парень, чуть старше его самого. Сжав руками голову, он раскачивался, как от терзающей его боли.

– Кто вы, Павел?

– Я? Кто я? – Волохов резко обернулся к Ивану. Глаза его были желтыми, драконьими, лицо исказила злобная гримаса, – я – никто! Я – пустое место!

Он упал на колени и с маху вонзил кулаки в землю по запястья.

– Я – пережиток прошлого. Я люблю лежать в тине, в тишине и покое, – прошипел Волохов, повернув искаженное лицо к Ивану, – что вам от меня надо? Я ничего не могу! Ничего!

Тяжело дыша, он скорчился, припав к земле и потряхивая головой, как лошадь, которую жалят оводы.

Иван подошел к вытянувшемуся на траве телу Витька, встал на колени и, склонив голову, зашептал молитву.

Волохов оглянулся на него, поднялся с колен и отошел в сторону, доставая свой телефон.

– Сергей? Моему напарнику нужна охрана. Сам я буду занят по нашему делу. Да, двоих хватит. Второй часовой завод на Балтийской знаете? Ах, вы ресторан «У банкира» там знаете. Ладно, пусть подъезжают через полчаса, я встречу. Понял, синий «Лендровер».

Он убрал телефон в карман.

– Иван, ты закончил?

– Еще женщина.

– Обойдется, – резко сказал Волохов, – пошли.

– Нет, – Иван твердо посмотрел ему в глаза, – нет, не обойдется!

Волохов, удивленно хмыкнув, скривил губы.

– Что это с тобой? Ладно, подожду.

Пока они шли к месту встречи, Волохов угрюмо молчал. Иван совсем запыхался, еле поспевая за ним. Только увидев поджидающий джип, Волохов взял парнишку под руку.

– Ты извини меня, Ваня, ладно? Не знаю, что вдруг нашло, – он махнул рукой.

– Да ничего, – кивнул Иван.

– Значит так. Там, в машине, – Волохов показал рукой вперед, – два парня. По виду скорее всего – натуральные бандиты, но ты не бойся, это свои. Мне надо уйти. Ты угости их чаем, что ли, телевизор пусть смотрят. И никому не открывайте дверь. Понял?

– Понял.

– Возможно, сегодня все решится. Я позвоню.

– Я не готов, Павел.

– Зато я готов! Я так готов, что… – не договорив, Волохов скрипнул зубами.

Передача началась около трех часов назад. На экране была знакомая комната с креслом под хирургической лампой. Комната была пуста, но Ольга, боясь пропустить что-то важное, ходила по студии из угла в угол, поглядывая на монитор. Звук она включила на полную мощность, но в пустой квартире было тихо, как в могиле.

Скрежет ключа в дверном замке, раздавшийся из колонок, заставил ее броситься к монитору. Дверь распахнулась, кто-то, неловко пятясь, волоком втащил в квартиру бесчувственное тело. Еще один человек шагнул через порог, и Ольга узнала сероглазого паренька.

– Дверь закрой.

По голосу Ольга узнала девчонку.

Парень послушно запер дверь и, пройдя в комнату, бессильно присел на пол у зеркала. Девушка включила полный свет, и Ольга узнала в лежащем ничком мужчине Вадима.

– Ну, вот и все, – сказала она, решительно поднимаясь.

Быстро одевшись, она взглянула на экран. Девчонка стаскивала с Вадима рубашку, перекатывая по полу безвольное тело.

Оставив компьютер включенным, Ольга быстро оделась и выскочила из квартиры. Перебежав улицу, она подняла руку, пытаясь поймать частника. Как назло никто не останавливался. Наконец подъехал троллейбус. Ольга вошла и троллейбус не спеша тронулся, аккуратно перевалил через трамвайные пути и покатил вдоль кладбища, ныряя из желтоватого света фонарей в тень неосвещенных участков. Притормозив у остановки, подобрал двух пассажиров и, разогнавшись, забрался на мост над Савеловским вокзалом. Вокзальная площадь даже в это время кипела водоворотом пассажиров. Наверное, электричка подошла, подумала Ольга. Народ спускался в метро, штурмом брал редкие автобусы, и она позавидовала обыденной суете, где каждый думал о насущном, решая сиюминутные проблемы. Дом, работа, семья…