Агония страха - Михаил Март

– Хороший ход! – Савельзон похлопал в ладоши. – Но и вы не знаете пути к этим ячейкам. Ваши переговоры с господином Грачевым ни к чему не привели. Вы отказались от его предложения продолжить работу, но без бывших главарей.

– Я не связываюсь с уголовными элементами.

– Правильно, тем более что его каталог у меня.

– Вот оно как? А как быть с третьим каталогом?

– И его вы получите, но ни о каких сорока процентах даже не мечтайте. А если вы хотите получить деньги вперед, то и о трети доли говорить не приходится. Довольствуйтесь двадцатью процентами наличными при сдаче алмазов с рук на руки.

– Лучше синица в руке, чем журавль в небе. Согласен.

Савельзон достал из кармана бумаги и протянул генералу.

– Вот видите, я вам доверяю. Это каталог Басова.

– Чем быстрее вы найдете третий каталог, тем быстрее мы покончим со всеми проблемами.

– Он скоро будет у вас.

– Готовьте деньги. Двадцать процентов – это около пятидесяти миллионов долларов. Не очень много для вас, если верить в то, что ваше состояние оценивается свыше миллиарда.

Они расстались.

В сотне метрах от дачи, в кустах, сидел паренек с микрофоном-пушкой и записывал разговор на пленку. Аркадий Литвинов слушал беседу через наушники. После того, как она закончилась, Литвинов снял наушники и сказал своему напарнику:

– Савельзон застрянет на третьем каталоге. Он слишком самонадеян, как и Рамзес. А генерал молодец, он его быстро раскусил.

– Но Трояновский не один. Без Ступки он не сможет ничего сделать.

– Ступка – фигура незначительная. Он ходит под Трояновским. Это даже Савельзон знает, иначе пошел бы к Ступке, а не к Трояновскому. Олигарх действует безошибочно, но слишком горяч и тороплив.

– Что будем делать?

– Придется помочь им добыть третий каталог. Иначе мы будем наблюдать за этой мышиной возней еще целую вечность.

– Как скажешь, командир.

В лесу стало тихо.

Марго выложила на стол фотографии. Все склонились над ними, и девушка начала комментировать.

– Поскольку Дик нас уже видел, мне пришлось перекраситься в брюнетку, а Лола играла роль моего кавалера. У нее волосы короткие, так что не очень жалко было состричь их до мужской прически. Наклеили ей усики из ее же волос, и пришлось джинсы надевать в жару. Если особо не приглядываться, то она вполне могла сойти за парня. Одним словом, мы разыгрывали из себя влюбленную парочку. После стрельбы в ресторане отпускать ее одну на свидание к Дику страшновато. Когда они сели на фуникулер, мы прыгнули в следующую кабину. Нас разделяло десять метров. И вот почти на самом верху мы услышали, как Алиса вскрикнула и начала указывать пальцем вперед. Я не могла разглядеть, что ее так напугало, и использовала фотоаппарат, как бинокль. Приблизила изображение и увидела того парня. Дальше я только фотографировала. Вот серия снимков. Видите – в руках у него футляр от флейты, из него он достал эту дурацкую стреляющую трубу. Вот он кладет ее на плечо, откидывая прицел. А это залп. Честно говоря, я не понимала, что происходит. Я только щелкала затвором. Здесь кабина оторвалась и полетела вниз. – Марго положила последний снимок. – А это главный кадр. Убийца крупным планом. Я запечатлела его в тот момент, когда наши кабины оказались напротив друг друга. Он не видел, что его снимают. Все его внимание было приковано к скользившей по склону горы люльке.

Метелкин откинулся на спинку стула.

– Отличный репортаж. – Он смотрел на девушек. Лола и впрямь походила на паренька. На Алису смотреть без жалости было невозможно, – все открытые части тела покрылись глубокими царапинами, ни одного живого места, просто зебра в красную полосочку.

– Ну, что ж, дамочки, надо принимать решение, – сказал Метелкин, чувствуя себя султаном в гареме. Его ощущения не соответствовали действительности. Ему больше подходила роль евнуха.

– Дик попал в лапы Москаленко, – взволнованно сказала Алиса. – Я в этом не сомневаюсь. В городе девять больниц, и мы все обошли. Ни в одной его нет. Дорожные происшествия у них вообще не фиксируются. Значит, его забрали менты. Надо что-то предпринимать, а не сидеть с опущенными руками. Нас четверо, а это уже команда. Неужели мы ни на что не способны?

– Нас не четверо, а больше, – улыбнулся Метелкин. – У нас не одна команда, а две.

– Объясни! – строго потребовала Маргарита.

– Из Москвы приехала компания, четыре парня лет по девятнадцать и две девчонки. На мотоциклах. Одного из них зовут Монах. Он и вправду смахивает на церковного послушника – долговязый, сутуловатый, с длинными волосами. Монах приехал в Ялту для встречи с Диком. Какие у них дела, я не знаю, но он готов со своими ребятами рискнуть ради спасения Дика. Компашка надежная и с хорошей хваткой. Они раньше вас обошли все больницы и сделали тот же вывод: Дик у ментов. А что это значит? А то, что все неприятности, произошедшие в Ялте за последние две недели, будут навешаны на Дика. Так решил Москаленко, а подполковник на данный момент остался единственным хозяином города. Калиф на час. По добру по здорову он Дика не отдаст. Тут нужен неординарный подход. Промахнуться мы не имеем права. Может быть, из нас не получится хороших снайперов, но если мы не попадем в яблочко, то все пропало.

– У тебя есть план? – спросила Алиса.

– Есть, и придумал его не я, а Дик.

– Как? Ты его видел?

– Нет, но он просчитал все заранее, и Маргушин репортаж нам будет очень кстати.

Метелкин достал из сумки папку с тесемочками и положил на стол поверх фотографий.

Телефонный звонок раздался ровно в десять утра. Москаленко снял трубку.

– Слушаю, вас.

– Дядя Виталик, Сергей говорит. Скажи мне правду – Журавлев у тебя?

– У меня.

– Я хотел бы довести начатое дело до конца.

– Не возражаю.

– Как мне его достать?

– Очень просто. Я передам тебе ключи от клетки, где он сидит, а остальное сам решишь. Только тебе придется его увезти подальше.

– Я соображу.

– Подъезжай через час в Массандровский парк. Тихо и безлюдно. Сейчас, как никогда, нам нужна осторожность.

– Я все понимаю.

– Тогда до встречи.

Москаленко встал из-за стола и снял с себя рубашку с погонами. В кабинете имелся стенной шкаф, набитый футболками, брюками и прочей одеждой на все случаи жизни. Тут же висел и его парадный мундир с медалями, который он надевал два раза в год: в День милиции и в день вступления Российских войск в Афганистан.