Тень Альбиона - Андрэ Нортон

— Где Мириэль? — с прямотой, присущей янки, спросила Сара. Если мистер Хайклер ожидал, что она устроит истерику или будет ходить вокруг да около, то он не на ту напал.

Джеффри улыбнулся, явно готовясь что-то наплести, и терпение Сары лопнуло.

— И извольте говорить правду! Я не в том настроении, чтобы слушать ваши байки!

— Однако вам придется стать более терпимой, — сухо заметил мистер Хайклер. — В конце концов, вы моя пленница.

В ответ Сара совершенно не по-дамски фыркнула.

— Убирайся отсюда, девчонка! — рявкнул Джеффри по-французски. — И пойди доложи монсеньору, что он может поговорить с ней прямо сейчас!

Перепуганная служанка присела в низком реверансе и поспешно выскочила из комнаты.

Сара осталась наедине с мистером Хайклером. Сердце ее бешено колотилось, но Сара знала, что на ее лице сейчас застыло бесстрастное выражение и что эта маска сфинкса должна нервировать Хайклера. Ее враг был изнеженным горожанином. Ему не довелось бороться за выживание в бескрайних лесах ее родины. Если только ей удастся улизнуть из этой башни, она скроется и во французских лесах, да так, что Джеффри Хайклер ни за что ее не разыщет.

— Вы можете сколько угодно воображать, что взяли верх, — монсеньора это не волнует. Он сломает вас с такой же легкостью, с какой колет орехи; ему достаточно лишь сжать пальцы…

— И он сможет меня съесть, — охотно подсказала ему Сара. — Ну, мистер Хайклер, хоть это и похоже по описанию на весьма искусный фокус, я, однако, не вижу, как он может пригодиться в нынешней ситуации. Вы предали Англию, мистер Хайклер, и хоть я и питаю иногда сентиментальные чувства к предателям и революционерам, я никоим образом не могу одобрить того, как вы обращались с леди Мириэль, — решительно заявила она, возвращая разговор в желательное ей русло.

— Ничего особенного в моем обращении не было! — огрызнулся мистер Хайклер. — И я надеюсь, что крошка умерла где-нибудь в канаве. Она выскочила из кареты на первой же остановке — бросив вас, дражайшая герцогиня, — и я понятия не имею, где она сейчас.

— Какая тяжелая потеря для вас! — соболезнующе произнесла Сара.

Мистер Хайклер побагровел от гнева и двинулся к ней, занося руку для удара. Сара застыла, приготовившись отразить нападение. Она была воином Народа, и если мистер Хайклер ожидал легкой победы, то он просчитался. Сара твердо намеревалась одолеть своего противника, а потом, когда он будет обездвижен, — сбежать.

Но осуществлению ее планов — и планов мистера Хайклера — помешало появление изящного молодого человека в безупречном незнакомом мундире.

— Монсеньор Талейран примет вас сейчас, месье Хайклер. И вас, мадам герцогиня.

Сара не знала, что в определенных кругах Шарль Морис де Талейран-Перигор носил прозвище «Черный жрец» (лишь отчасти он был обязан им своему духовному сану, от которого его отлучил Римский Папа), но по некотором размышлении она и сама могла бы его так назвать; хотя его светлые волосы уже начали отливать серебром и сам он разменял шестой десяток, Талейран по-прежнему сохранял свежее, наивное лицо добродушного сельского священника. Он спасся от террора, сделавшись его орудием, а затем, когда кровавое колесо революции совершило очередной оборот, он продолжил свою деятельность уже в качестве орудия террора императорского.

Талейран был одет в обычный черный костюм чиновника; руки затянуты в тонкие черные перчатки, а на шее красовался черный широкий галстук (некоторые утверждали, будто он носит черное, потому что на нем меньше заметна кровь — но, к счастью, до Сары эти слухи не дошли). Он сидел в простом деревянном кресле за простым деревянным столом в комнате, расположенной на первом этаже этой же самой башни. На столе стояла чернильница, лежали перья и бумаги — словно какой-то адвокат собрался записывать показания свидетеля.

Когда Сару ввели в просторное помещение, которое некогда, очевидно, служило гостиной, она огляделась по сторонам. Когда-то зал явно был роскошным, но сейчас на нем лежал тот же отпечаток неухоженности, как и на всем здании: высветленное пятно на голом деревянном полу свидетельствовало, что когда-то здесь лежал ковер, а многие створки высоких окон были вместо стекла затянуты пергаментом, и в зале царил золотистый полумрак. Искусная лепнина полуосыпалась, а обои были сорваны. Кто-то потрудился не то с молотком, не то с железным ломом над огромным беломраморным камином, и теперь сатиры и купидоны, украшавшие некогда фриз, были лишены глаз и жестоко искалечены. Огонь в камине не горел, и, несмотря на лето, в помещении было холодно.

— Добрый день, мадам герцогиня, — произнес Талейран на безупречном английском, когда Сару подвели к его столу. — Надеюсь, вам понравилось путешествие?

— Ах, прекратите этот дурацкий спектакль! — взорвалась Сара. — Вам прекрасно известно, что оно мне не могло понравиться! Меня похитили, опоили наркотиками — а если вы не знаете, как влияет на голову чрезмерное количество опия, то я счастлива буду вас просветить!

— У мадам сильный характер, — заметил Талейран. — Такой бывал и у других, когда их впервые приводили ко мне. Но не после этого.

— Если вы привезли меня сюда лишь затем, чтобы убить, — резко заметила Сара, — то позвольте указать вам на тот факт, что в пределах вашей досягаемости и так имеется множество людей, пригодных для этого упражнения. Меня же вам было нелегко заполучить.

— Но теперь вы здесь, — бесстрастно произнес Талейран.

— Да, — согласилась Сара. — И я хочу знать, чем это вызвано.

— Вы ей не объяснили? — спросил Талейран у мистера Хайклера.

— Я думал… думал, что это…

Впервые за все время их неприятного знакомства Сара увидела мистера Хайклера, не знающего, что сказать.

— Вы не думали. Ну что ж, месье Хайклер. Я и не прошу, чтобы все мои агенты умели думать. Вы можете идти. Я хочу побеседовать с герцогиней наедине, а затем у меня будет для вас новое поручение.

Боковым зрением Сара заметила, как лицо мистера Хайклера залила краска гнева. Но он явно не имел желания спорить с человеком, которого называл «монсеньор», а потому мгновение спустя Джеффри Хайклер достаточно овладел собою, чтобы натянуто кивнуть и выйти из комнаты.

— Теперь мы можем устроиться поудобнее, мадам, — сказал Талейран, как будто Сару не оставили стоять — а ведь она даже не успела подкрепиться той жидкой кашей, которую принесла служанка. — Я объясню вам суть дела.

Сара очень устала. Ею владел страх, и страх этот усиливался с каждой минутой, поскольку она чувствовала, что Талейран намного опаснее Джеффри Хайклера. Но на лице ее все эти чувства не отражались. Да, ее загнали в угол, и она во власти этого человека, — но Сара твердо вознамерилась действовать так, как действуют в подобной ситуации дикобразы и скунсы.

Она решила блефовать.

— Я не требую от вас сотрудничества, так что можете не волноваться по этому поводу, — сказал Черный жрец, убедившись, что Сара не намерена первой начинать беседу. — Что мне требуется, так это чтобы ваш муж отказался от своего донкихотского предприятия и явился сюда по вашим следам.