Изнанка света - Михаил Шухраев

Можно было уйти в Запределье, но Эрик неожиданно почувствовал, что не в силах сделать это, да и ни одного движения. Оставался еще один выход, и им надо было пользоваться. Пользоваться как можно быстрее, иначе и этого он будет лишен. Та сила, с которой он столкнулся сейчас, оказалась совершенно неизученной и непонятной, но думать об этом было совершенно некогда.

СУЩЕСТВО приняло решение. Надо было действовать как можно быстрее — самоуничтожать носителя. Тогда, быть может, он еще сможет вернуться — не сейчас, но когда-нибудь в будущем. Если его убьют сейчас — это навсегда.

Маленькие серебряные иглы еще не успели вонзиться в Эрика, когда он словно бы засветился изнутри — а потом на сцене возникла ослепительная сине-красная вспышка.

И все моментально завершилось.

Оля услышала чей-то визг, девица с полулысой головой кинулась к входу, ничего не видя перед собой — она в секунду забыла и о своем спутнике, и о Древней Греции, и, видимо, даже о собственном имени.

Те, кто сосредоточенно «мочил» Кари, отскочили от своей жертвы, видимо, совершенно не понимая, что такое на них нашло. Кто-то плакал в углу, кто-то рухнул в обморок.

— По машинам — всех, — распоряжался Эйно. — Сей час начнется самое веселое.

Сотрудники О.С.Б. успешно выполняли приказание.

— Пошли на улицу, — сказала Настя. — Не волочить же нам этих свинищ?! Пускай волколаки поработают.

Ольга окончательно пришла в себя, только вдохнув свежего воздуха. Около «Морийского гоблина» стояло несколько «ГАЗелей», и несчастных полубезумцев, приведенных в состояние транса, спешно сгружали туда.

— Вот работы теперь будет! — вздохнула Настя. — Придется аврал объявлять.

— А что это было? — спросила Оля, доставая сигареты.

— Если бы я знала! Ну, спрашиваешь тоже! Это был — прецедент. Теперь станем работать, учитывая, что и ТАКОЕ иногда тоже встречается. Только и всего. Может, Эйно, конечно, знает.

Эйно, конечно, кое-что знал, но сейчас ему было не до того, чтобы удовлетворять любопытство учеников и сотрудников.

Он подошел к неподвижно валяющемуся на полу окровавленному Кари.

— Ну, не ожидал, что так оно будет… — пробормотал Эйно. Он посмотрел на тело контрабандиста, и вдруг воскликнул:

— Ред, иди-ка сюда! Глянь, кажется, он и на сей раз выкрутился! Живуч, зараза! В машину его — и вперед. Ценный свидетель, если не помрет, конечно.

Санкт-Петербург,

наши дни

Все на свете имеет привычку приходить к какому-то равновесию сил. Так произошло и в этом случае.

Настя была права, но не во всем. Большинство тех, чьи сознания Эрик захватил совсем недавно, получили всего лишь легкий шок. Их отпустили почти сразу же — разумеется, с небольшим ментальным воздействием. Естественно, они позабыли все, что с ними произошло.

Лишь несколько случаев оказались очень серьезными. Например, Ника и Эвелина, о которых в О.С.Б. узнали от Кари — тот пришел в себя и волей-неволей вынужден был сотрудничать со следствием.

Эвелину спасти удалось, но, увы, лишь тело. От мании преследования она не избавилась, как и от желания растерзать «поганого козла» по имени Кари. Так что пришлось оставить ее в помещении с мягкими стенами и предупредительными, но очень строгими санитарами. И магия, и медицина оказались бессильны.

Вроде бы, в больнице ей стало немного легче, но о полном выздоровлении говорить пока не приходится.

Нику вылечить удалось — от всего, кроме мании бродяжничества. Было совершенно непонятно, что делать с этим шакалом-оборотнем. К работе в О.С.Б. (да и к какой-либо работе вообще, а к творческой и созидательной — и подавно) она была органически неспособна. В конце концов, решили отпустить, но оставить под некоторым наблюдением.

Посредника террористов застрелили прямо в зале клуба. Ниточка к наркодилерам оборвалась, зато неожиданная гибель своего должна была надолго отучить их от мысли пользоваться магическими услугами.

С Кари оказалось все не так просто. Им заинтересовалось высшее руководство О.С.Б. в Женеве. И ничего хорошего это не предвещало: художеств Кари сотворил столько, что на пару высших мер вполне набиралось. Но это — только с одной стороны.

Прежде всего, пришлось его лечить — долго и упорно. Будь Кари человеком — он умер бы давным-давно: с такими ранениями внутренних органов люди не живут. Но он был потомственным вампиром из Запределья, а живучесть вампиров — едва ли не единственное, что верно о них говорится.

Уже когда лечение подошло к концу, а Кари сообщил все, что ему было известно об Эрике, о попытках наладить провоз наркотиков и оружия через Предел и о многих других, не менее интересных вещах.

Попутно выяснилось много других подробностей: ну, к примеру, то, что Кари и в самом деле планировал продавать «гончих» из Запределья здешним богатеям, но только больных и отбракованных — все равно им не жить.

Кари разместили в офисе О.С.Б., откуда выбраться такому как он было совершенно немыслимо. Так что пришлось сотрудничать, тем более сотрудники заинтересовались далеко не всеми его похождениями.

— Ну-с, больной, как поживает ваш аппетит тройной? — спросил Эйно, заходя в очередной раз в изолятор, приготовленный специально для подобных посетителей.

Кари буркнул что-то, что можно было перевести как «нормально».

— Вот и отлично. Вас, сударик мой, требует к себе Женева. Главное руководство О.С.Б. Что такое их высшая мера, наверное, известно.

— Уничтожение? — хрипло проговорил Кари, глядя в веселые глаза Эйно.

— Не совсем, — покачал головой шеф «Умбры». — Уничтожение — это для таких, как Эрик, да и то мне кое-кто протесты выслал. Сейчас они все помешались на своих толерантных идеях — или заболели на голову, я полагаю. В общем, любая смерть хуже любой жизни! Так что ЛЮБУЮ ЖИЗНЬ они оставят.

— Тогда что?

— А то же самое, что ты, дружок, проделал с этой помешанной… с Эвелиной. Только они работают очень чисто. ЛЮБОЙ ЖИЗНИ тебе останется на полгода — а потом помрешь от тоски и от безумия. Но это их совсем не волнует. Сам же помрешь, без их помощи.

— Зачем же меня тогда лечили?! — Кари резко поднялся. — Лучше бы сразу… Может, и сейчас не поздно?

— Не поздно, — согласился Эйно. — Не поздно тебя отпустить — сотрудничество со следствием кое-чего стоит, и потом, неясно, сколько бы промучились с Эриком. А в Женеве… Ну, узнают, что ты сделал подкоп из изолятора. Что я скажу им — не твоя забота. Уж что-нибудь, да скажу, а они проверять не станут. А вот ты… Ты же за старое примешься. И уж тогда я с тобой рассчитаюсь — за все про все. Так что лучше не надо. Поэтому твой артефакт из Запределья, извини, не верну. Будет тебе другой.