Чуть свет, с собакою вдвоем - Кейт Аткинсон

— Хочешь, я тебе чего-нибудь принесу? — сказала жена Рэя Стрикленда. Маргарет.

Шотландка. Барбара говорила, у нее какой-то женский рак, но на вид все такая же, кожа да кости, мяса нет вообще. Снаружи мягкая, внутри кремень. Барбаре никогда не нравилась Маргарет Стрикленд, но это почти ни о чем не говорит, Барбаре много кто не нравится, в том числе и Барри.

— На кухне наверняка еще осталась еда, — сказала Маргарет. На столе меню, в меню Agneau rôti et purée de pommes de terre.

— А для нас с тобой это жареная ягнятина с пюре, — пояснил Рэй Стрикленд.

Этот до Лена Ломакса недотягивает, но по-прежнему весь искрит этаким нервным зарядом. Барри всегда считал, что Рэй непредсказуем: то он славный малый, то злобный гном. Чуток нестабилен. Жаль, нельзя отмотать время вспять, — жаль, что молодому Барри не хватило духу сказать этим двоим, чтоб отвалили и его не трогали.

— Или десерт? — спросила Маргарет. — Есть тирамису.

Судя по тарелкам, измазанным дрянью, которая сильно смахивала на дерьмо, сливки общества тирамису уже доели.

— Я не голоден, — сказал Барри. — Но спасибо.

— Мы тебя так редко здесь видим, Барри, — сказала Маргарет Стрикленд.

— Это потому, что я не играю в гольф, — ответил Барри.

— Зато ты пьешь, — сказал Ломакс, наливая ему виски.

Оркестр настраивался, и Альма, жена Лена, сказала:

— Хочешь потанцевать, Барри?

Состарилась она некрасиво — слишком много отпусков под дешевым иностранным солнцем. За семьдесят, а все на шпильках и в боевой раскраске. Создав Альму и Барбару, сломали изложницу. Слава тебе господи.

Рэй Стрикленд слегка мотнул головой, — мол, давай выйдем. Барри похлопал Альму по плечу:

— Может, попозже, лапуль. — (Когда в аду наступят заморозки.)

Он пошел за Рэем Стриклендом наружу. Ночная прохлада как лекарство.

— Я подумал, завтра на похоронах небось не удастся поболтать, — сказал Стрикленд.

— Ну, ага? — ответил Барри.

— Не знаю толком, как и сказать-то. — Стрикленд уставился на свои начищенные туфли и поморщился.

— Кто-то разнюхивает насчет Кэрол Брейтуэйт, вопросы задает? — помог ему Барри.

— Да. — На лице у Стрикленда нарисовалось облегчение.

— Хочешь, чтоб я посодействовал? — спросил Барри.

— А ты можешь? — неуверенно спросил Рэй.

— О да, — сказал Барри. — Уж я посодействую.

Барри устало заполз в машину. Любопытно, выпьют ли сливки общества за Рекса Маршалла нынче вечером. Может, перед «дискотекой семидесятых».

Они все были в тот Новый год в «Метрополе», Истмен во всем своем великолепии, Рекс Маршалл, Лен и Алма Ломакс, Рэй Стрикленд и его странная женушка Маргарет, Уинфилды.

Как знать, может, Иэн еще жив. Уинфилды уехали в Новую Зеландию — кто-нибудь весточки от них получал? Давно он не вспоминал об Уинфилдах. Китти Уинфилд. Иэн Уинфилд. Барри рухнул в длинный черный тоннель и выпал в прошлое. «Принести вам что-нибудь, констебль? Барри, да?»

Кэрол Брейтуэйт воскресает. Воскресает, восстает.

21 марта 1975 года

Барри закурил. Он сидел в машине перед домом Уинфилдов. Очень славный домик. И не вообразишь, каково жить в таком доме, каково жить в Харрогите, столице северной аристократии. Надо бы привезти сюда Барбару. Если ему хватит смелости позвать ее на свидание. Он сводит ее в кино. Рядом с его знакомыми Барбара такая изысканная, одета всегда безукоризненно. «Эта девочка все твои деньги спустит», — говорила его мать.

Что такое Стрикленд творит? Наболтал, что у него машина на техосмотре, мол, остался без колес, не мог бы Барри его забрать? Непонятно, что мешает вызвать такси. Барри отдежурил, мать ему ужин пожарила, он уже нацелился. Какая незадача, что у Рэя Стрикленда есть его домашний телефон.

— Не на полицейской, — сказал Стрикленд.

Он ждал перед многоэтажкой в Лавелл-парке. Барри подкатил на старом «форде-кортине» — второе поколение, Барри вспоминает эту тачку с нежностью и спустя тридцать лет.

У Стрикленда на руках спал ребенок, завернутый в одеяло. Стрикленда трясло, взаправду трясло. В ступоре, что ли. Небось, перепил. Все знали, что пить Стрикленд не умеет. Барри открыл ему заднюю дверцу «кортины».

— Шеф? — спросил он, надеясь на пояснения.

— Поезжай, Крофорд, — устало сказал тот. — В Харрогит, к Уинфилдам.

Этих Уинфилдов Барри знал. Она роскошная, прежде моделью была. Барри с ней очень и очень не прочь.

На последнем повороте Стрикленд очнулся.

— Спасибо, что ты это делаешь, — сказал он, когда они остановились перед домом. — И я буду очень признателен, если ты никому не скажешь.

— Вашей тайне ничто не угрожает, шеф, — сказал Барри. Понятия при этом не имея, в чем тайна-то.

— Я понимаю, как это выглядит, но на самом деле все иначе, — сказал Стрикленд, выходя из машины.

Ребенок так и не проснулся. И у Барри ни малейшего понятия, как же это выглядит. Он посмотрел, как Стрикленд прошел по дорожке, позвонил в дверь.

Барри подождал десять, пятнадцать минут. Дверь открылась, вышел Иэн Уинфилд. Барри опустил стекло, и Уинфилд сказал:

— Принести вам что-нибудь, констебль? Барри, да? — Безупречные больничные манеры.

Любопытно, что именно он предлагает.

— Нет, спасибо, — сказал Барри.

— Детектив-констебль Стрикленд скоро придет, — сказал Уинфилд, словно беспокойного ребенка утешал.

Еще пять минут, и Стрикленд снова в машине, и трясет его еще больше.

— Отвези меня домой, Крофорд, — сказал он. — Наверное, жена волнуется, куда это я подевался.

Через три недели в Лавелл-парке нашли тело Кэрол Брейтуэйт. Сказали, что пролежало три недели. Даже Барри смог сложить два и два. Стрикленд убил ее и забрал ребятенка.

* * *

Гостиная Марджори Балкер. Павильон. Ночь.

Марджори Балкер. Кто вы такие? Что вы тут делаете?

Первый Бандит. Мы ищем Винсента. Где он?

Марджори Балкер. Не знаю, я не знаю, где он.

Второй Бандит. Ты что думаешь, лапуся, мы идиоты?

Марджори Балкер. По какому праву вы сюда врываетесь? Убирайтесь вон!

Первый Бандит. Сначала дождемся Винса, дорогуша. Я тебе советую срочно звякнуть своему голубоглазому мальчонке и сказать, что, если он не возьмет ноги в руки и не прискачет сюда, его престарелая мамочка отправится на погост червей кормить.

Марджори Балкер. Еще чего не хватало. Не для того я воевала с Гитлером, чтоб испугаться каких-то школьных драчунов.