Вольф Мессинг. Видевший сквозь время - Эдуард Володарский

– Да, жду. Здравствуйте, товарищ Берия, Да, это я лично отослал телефонограмму. Так точно. Да, предсказывал. Народ возмущался. Теперь не знаю, как поступить… Слушаюсь, товарищ Берия. Да, сегодня же. Слушаюсь… – Генерал положил трубку, глянул на Мессинга.

Тот сидел на стуле и, казалось, безучастно смотрел в окно.

– И слава Богу.. – пробормотал генерал и рукавом утер мокрое от пота лицо. – Баба с возу – кобыле легче… пусть там с тобой разбираются…

Москва, 1940 год

И вновь Мессинг сидел в самолете на жестком металлическом сиденье и смотрел в иллюминатор. Ревели двигатели, мелкой дрожью отзывался корпус самолета, внизу проплывала земля, тонкие синие жилки рек, блюдца озер…

Самолет сел на военном аэродроме, когда уже начало темнеть. Он подрулил поближе к невысокому двухэтажному зданию, возле которого стояла черная легковая машина «ЗИС» и двое военных в шинелях, фуражках, перетянутые ремнями, с пистолетными кобурами на боку.

Два солдата подкатили короткий трап, и дверь самолета открыли изнутри. Мессинг в темном пальто с поднятым воротником, придерживая рукой шляпу, осторожно ступил на шаткую лесенку и немного задержался, черными печальными глазами оглядывая аэродром, автомобиль и встречавших его военных. Думал ли он сейчас о своем будущем, кто знает? Лицо его, как всегда, оставалось непроницаемым.

«ЗИС» катил по вечерней Москве. Светились тысячи окон в домах, редкие фонари на улицах и фары встречных машин, витрины гастрономов и промтоварных магазинов. Между Малым Каменным и Большим Каменным мостами стоял регулировщик и размахивал полосатым жезлом.

«ЗИО вкатил на Красную площадь, направляясь к угловой башне Кремля.

Офицер в воротах проверил документы у сопровождающих и у водителя, коротко и пронзительно взглянул на Мессинга и козырнул, разрешая проехать. Автомобиль мягко тронулся и въехал на территорию Кремля.

Мессинг и двое его сопровождающих шли широкими коридорами, через небольшие залы, стены которых были украшены позолотой, барельефами старинных гербов и картинами в тяжелых багетовых рамах. Мессинг шагал, не глядя по сторонам, погруженный в невеселые раздумья.

Приемная перед кабинетом оказалась на удивление небольшой. В противоположном от двери углу, за столом с лампой под зеленым стеклянным абажуром и пишущей машинкой сидел плотный невысокий человек в военном кителе без погон. Лицо его было скорее невзрачным, чем запоминающимся: лысеющий лоб, тонкие губы и крепкий, выступающий вперед подбородок.

Мессинг и сопровождающие вошли, остановились на пороге.

Один из офицеров козырнул и отрапортовал:

– Товарищ Поскребышев! Приказание выполнено.

Поскребышев встал, взглянул на Мессинга, потом на часы, сказал негромко:

– Еще шесть минут. Присаживайтесь, пожалуйста.

Мессинг сел на один из стульев, стоявших вдоль стены. Поскребышев тоже сел и стал медленно стучать по клавишам машинки.

Сопровождающие остались у двери. Тонко пропели напольные часы, стоявшие в углу. Поскребышев встал и, открыв тяжелую, обитую кожей дверь и вошел в кабинет. И почти сразу вышел и обратился к Мессингу,

– Проходите, пожалуйста. Иосиф Виссарионович ждет вас.

Сталин стоял посреди кабинета с трубкой в руке, в темно-зеленом кителе, в такого же цвета брюках, заправленных в мягкие сапоги. Он произнес с улыбкой:

– Здравствуйте, товарищ Мессинг.

– Здравствуйте, товарищ Сталин. – Мессинг пожал протянутую руку и вдруг улыбнулся: – А я вас на руках носил.

Брови Сталина вопросительно поползли вверх.

– В Минске на первомайской демонстрации я ваш портрет нес, – поспешно пояснил Мессинг.

Брови медленно опустились, и усы вождя тронула улыбка:

– Что же вы испытывали, товарищ Мессинг, когда несли мой портрет?

– Чувство огромного уважения, товарищ Сталин.

– Вы ведь встречались со многими знаменитыми людьми? С Эйнштейном… с президентом Аргентины… президентом Бразилии… с Гитлером… с Пилсудским… – неторопливо перечислял Сталин, внимательно глядя на Мессинга.

– Встречался, товарищ Сталин.

– А что Пилсудский? Говорят, такой был начальник в Польше, что все над ним смеялись?

– Каким он был в молодости, я не знаю, товарищ Сталин, а в преклонном возрасте он действительно вызывал сочувственную усмешку.

– Почему?

– Очень ревнивый был. Все мысли – о любовнице, бросит она его или не бросит? Изменяет ему или не изменяет…

– Действительно смешно. Начальник Польши, как он себя называл, больше всего переживает из-за любовницы… – усмехнулся Сталин. – А как теперь дела в Польше? Немцев видели?

– Меня даже арестовали в Варшаве. Удалось бежать.

– Благодаря вашим известным способностям?

– Отчасти да, товарищ Сталин.

– Садитесь, пожалуйста, товарищ Мессинг. – Сталин указал на кресло у стола, а сам медленно уселся в кресло напротив. – Скажите, товарищ Мессинг, как вы считаете, Польша способна сопротивляться немецкой оккупации или нет?

– Нет, товарищ Сталин. Реального сопротивления Польша оказать немцам сегодня не может. – Мессинг сел в кресло, но сидел прямо, не откидываясь на спинку.

– Значит, вы бежали? – вдруг улыбнулся Сталин. – Как же вам удалось? Товарищ Берия рассказывал, как вы ушли с Лубянки. Слушал и не верил. Как вы такое проделали? Это гипноз?

– Гипноз, товарищ Сталин.

– Такой сильный гипноз? Любой человек подвержен такому гипнозу? – Сталин пытливо смотрел на Мессинга.

– Нет, не любой. Многие люди сами обладают даром гипноза, только не знают об этом. Такие плохо поддаются чужому гипнозу. Он встречает у них мгновенное противодействие.

– Но для вас, я вижу, преград нету? – снова улыбнулся Сталин.

– Не знаю… речь шла о моей жизни. Тут напрягаешь последние силы. – Мессинг тоже улыбнулся.

– Понимаю… Как вам теперь работается? Как живется в Минске?

– Хорошо. Я всем доволен, вот только… у меня вся семья погибла в варшавском гетто… Очень одиноко, товарищ Сталин.

– Понимаю… – чуть нахмурился Сталин и пососал потухшую трубку. – Мы все живем в трудное время, товарищ Мессинг. Мы, большевики, не скрываем трудностей от нашего народа. Мы научились их преодолевать. И вам… как человеку, одаренному такими способностями, в первую очередь следует вселять в народ веру в счастливую жизнь. Веру в то, что он преодолеет все трудности и построит социализм в отдельно взятой стране. Несмотря ни на какие происки наших врагов… – Сталин говорил, словно гвозди вколачивал, и не сводил с Мессинга темно-карих с искорками тигриных глаз. – И если вы таким образом будете работать, мы скажем вам большое спасибо, товарищ Мессинг…