Париж в кармане - Лариса Соболева

Утром Платон Маркович вспомнил разговор и призадумался. Почему была такая реакция у друга? Что за намеки? «Марк был со мной», – вспомнил фразу Лины. А ведь не сказала, когда это было. Платон Маркович похолодел, а вдруг это действительно не его дочь? Значит, Марка… Помчался к врачам. Хотелось знать точно, чтобы никогда больше не возвращаться к этому вопросу, отравившему жизнь. Выяснил. Ни два, ни три, ни пять лет назад он не мог уже иметь ребенка! Да, такое возможно, на потенцию это не повлияло, впрочем, со временем… остальное было неинтересным. Платон Маркович чувствовал себя незаслуженно обманутым, униженным, дураком. И учинил допрос Симе:

– Ты, старая, знала, что творится в доме? Марк и Лина спали, когда я уезжал? Отвечай, мне все известно.

– Раз известно, чего пришел? Да, знала. Тебя жалела, потому не ябедничала. Твоя Линка сама лезла к Марку в постель. А он что, сучка не захочет, кобель не вскочит. Не с него спрашивай, а с нее и с себя. Пригрел змею на груди, вот и получил. Не женился бы…

И это было не интересно. Марк его предал! Но тот не принял обвинения:

– Уволь, папа, латиноамериканские страсти оставь себе. Ни Лина, ни ваше чадо меня не колышат. Кстати, я предупреждал, что она вышла за тебя, руководствуясь расчетом. Ты взял свое «право на счастье», убив маму, не списывай теперь на меня свою несостоятельность. И не мешай работать.

Удар был жестокий! Но, как ни странно, не обозлил, а отрезвил. Платон Маркович подавил боль и нашел, что сын и друг правы, а гордиев узел надо рубить одним ударом. Вернулся в особняк и объявил Лине:

– Я все знаю. Даю сутки. Ты должна убраться из моего дома.

Лина прибегла к испытанному методу – истерике. Не помогло. Изменила тактику, просила объяснить, в чем, собственно, дело. Платон закрылся в кабинете и не отвечал. Час Лина, стоя под дверью, заверяла, что ни в чем не виновата, что ее наверняка оклеветали – бесполезно, муж отвечал молчанием. Когда же услышала, как он позвонил нотариусу и назначил встречу через день, поняла: случилось то, чего боялась пуще смерти. Доведенная до отчаяния, Лина взяла свои бриллианты и отправилась на поиски. Надо было успеть, пока Платон не переписал завещание. Она тоже приняла решение разрубить узел. Он толкал ее в пропасть. Пускай катится туда сам, в конце концов, свой кусок она отработала.

Лина вышла на главного конкурента Платона, который однажды ясно намекнул, что готов помочь ей стать его полноправной партнершей по бизнесу, если, конечно, средства мужа она сосредоточит в своих руках. Нет, напрямик Лина не сказала, что намерена грохнуть мужа, а просила «срочно помочь найти человека, который способен немножко припугнуть, разумеется, за хорошую плату». Тот прикинулся простачком, дал адрес одного человека, а уж он сведет с кем нужно. К ночи готов был план. Измученная нервным переживанием, Лина приплелась в особняк.

– Завтра днем истекает твой срок, – напомнил Платон.

«Это у тебя срок истекает!» – чуть не выпалила. Собрала чемоданы только для вида, намереваясь после отъезда мужа вернуться в особняк.

Утром одела дочь и вышла с нею из дома. Платон догнал, взял малышку на руки:

– В конце концов, это моя внучка, я не отдам ее тебе. Уходи одна.

И с ребенком сел в машину, которую водитель подогнал к ступенькам. Она бежала за автомобилем до ворот, кричала, плакала, но Платон умчался. Лина в панике и слезах кинулась к телефону:

– Марк, умоляю, позвони отцу, пусть не едет обычной дорогой! Марк, быстрее! Сделай что-нибудь!

– Почему? Что случилось? – сухо спросил Марк.

– Не знаю. У меня плохое предчувствие… сон приснился. Платон не слушал меня… Позвони ему, пусть изменит маршрут! Сейчас же звони!

Он мог бросить трубку, как бросал раньше, слыша голос Лины, и посмеяться над ее снами и предчувствиями. Но в тот день ее отчаянный голос заставил Марка позвонить отцу на мобильный. Дозвонился. Не успел ничего сказать, лишь услышал автоматные очереди. Погибли отец, водитель и ребенок.

Лина попала в больницу с тяжелым нервным срывом. Марк поначалу тоже находился в состоянии шока, ничего не соображал. Пообещал крупное вознаграждение за поимку негодяев, расстрелявших машину. Завели уголовное дело. Подозрение пало на конкурента отца, однако вскоре наступило прояснение. Конкурент пришел в офис, бросил на стол несколько дорогих ювелирных вещиц:

– Узнаешь?

А что там узнавать! Эти драгоценные украшения с крупными бриллиантами принадлежали Лине.

– Жена твоего отца заказала его и расплатилась вот этим, – тем временем объяснил нежданный гость то, что и так стало ясно. – Мне нет резона числиться в подозреваемых, поэтому я провел собственное расследование. Киллер сдал мне вашу Лину.

– Я хочу от него это услышать, – сказал Марк, все же ему не верилось, что Лина дошла до такого.

– Извини, но такие признания трудно достаются. К сожалению, парень мертв… но запись его признания ты можешь послушать, а вот и его фотографии.

Марк выслушал запись, рассматривая снимки с истерзанным трупом. То, что сделала Лина, не укладывалось в голове. Однако против нее были неоспоримые факты, мирно сияющие на столе. А когда вскрыли завещание, оказалось, что Марка в нем не было. Вот и мотив.

Лину уже выписали из больницы, но была она в плохом состоянии – вялая и апатичная, поэтому присматривала за ней Сима. Он приехал в особняк и приступил к допросу:

– Ты знала, когда звонила мне, что в отца будут стрелять?

Она подняла на него безразличные глаза, чуть слышно произнесла:

– Это ты виноват. Из-за тебя все…

Тут уж он взорвался:

– Убирайся, чтобы я тебя никогда не видел, если не хочешь сесть в тюрьму.

Поскольку Лина не отреагировала, Марк ударил ее так, что она слетела с дивана, грохнувшись на пол. Однако спокойно поднялась, села на прежнее место, поджав под себя ноги, и сказала ровным, уверенным тоном:

– Это мой дом, никуда не пойду из него. Ты из-за наследства, которое твой отец оставил мне, хочешь засадить меня в тюрьму. Не выйдет. У меня есть против тебя кое-что… Знай, в тюрьму сяду только с тобой.

От искушения удавить Лину на месте удержала Сима, увела в свою комнату, утешала, как могла. Но какие слова способны перечеркнуть боль, обиду, вину? Как заглушить ненависть? Однако тетка Сима смогла отговорить от глупого шага:

– Я, Марк, необразованная, а все ж меня послушай. Хорошо, убьешь ее, так ей и надо, сучке. А дальше что? Сядешь? Зачем это тебе?

– Тогда ее посажу, – в запале сказал он.

– Это хоть справедливо. А только, Марк, погляди на нее, она ж все на тебя свалит. Слышал, что сказала? Расскажет, что ты с ней… когда отца не было. Она ж хитрая гадина, найдет доказательства. И выйдет, что ты Платона… или сговор у вас. Не пори горячку, я тебе как мать советую. Отца и девочку не вернешь, а тебе жить. Ишь, как Платона окрутила – ей все досталось. А ты отдашь, да? Ума не хватает забрать свое? У нее-то хватило. Ух, гадюка, чтобы ей сгинуть!