Чужеземец - Никита Баранов

Иномирец обернулся назад и увидел, что пленник, которого они поймали и связали по рукам и ногам полчаса назад, пытается уползти, словно гусеница. Саша навис над «языком» и прижал сапогом его голову к земле.

– Куда собрался, дружище?

Пленник не мог ответить. Из его рта торчал плотный кляп. Иномирец вытащил насквозь промокшую тряпку и дал солдату возможность говорить.

– Я… никуда, просто…

– Просто что? У нас тут война намечается, а ты хочешь вернуться в свой стан и сдать нас с потрохами? Ну уж нет. Так-то ты проявляешь свою благодарность за то, что мы тебя не убили, пока ты, пьяный, пошел в ночную степь «голову проветрить»?

– Я… мне бы… мне бы попить. Дайте водички, господа, не заставляйте страдать простого служаку!

– Раптор, дай ему воды из своей фляги, будь добр.

Болотник, внушающий страх всем, кто видит его в первый раз, подошел к пленнику и протянул к его рту кожаный бурдюк. Солдат жадно прижался к горлышку и сразу же выпил половину.

– Спасибо вам, что не убили и дали напиться. Что вы собираетесь со мной делать?

– Ничего. Как только кордон будет сломлен – можешь идти на все четыре стороны, – пожал плечами Саша. – Нам лишние жертвы ни к чему. К тому же ты такой же человек, как и степные жители. Ну не такой, как болотники, конечно, но тоже живое существо. Если интересно, то мы будем отпускать всех, кто сложит оружие и даст нам возможность пройти вперед. Мы же не такие ублюдки, как ваш герцог.

– Не говорите так про Герберта Чаризза, прошу вас, – взмолился пленник. – Вы не знаете, что у вас творится на самом деле. Эпидемия. Нельзя допустить ее распространения в северную часть герцогства. Вы же…

– Мы же что? Что за эпидемия? Чем это мы здесь больны?

– Нам не сообщают. Говорят просто, что любой, кто живет в степях, – заражен и должен быть остановлен, если попытается проникнуть сквозь кордон.

– Мы абсолютно здоровы. Вас обманули. Герцог не так хорош, как вам кажется. Он что-то замышляет, но что именно – я не имею ни малейшего понятия. Но уверяю тебя: мы дойдем до самого Авельона, возьмем штурмом дворец Чаризза и допросим его с пристрастием, так сказать.

– Вам не удастся. Прошу вас, отступитесь. Зачем устраивать войну? Лучше просто…

– Ну уж нет. Даже если не принимать во внимание всей этой клеветы про болезнь, оккупация степей – это чистой воды ущемление свободы здешних жителей. А я, знаешь ли, не очень-то люблю такую власть. Не имел никакой возможности исправить подобное в своем мире, так завоюю свободу здесь.

– Л-ладно… разрешите вопрос?

– Что ты ко мне как к командиру? У меня нет чина. Валяй.

– Почему вы… синий? Фиолетовый? Зеленоватый?

Саша не мог сказать с уверенностью, какого цвета сейчас его кожа. Разные цвета сливались, образуя интересные и пугающие пятна. Порою окраска менялась, и это никак не зависело ни от настроения, ни от времени суток.

– Серо-буро-козявчатый, – усмехнулся иномирец. – Просто я демон, ясно? Бу-у-у!.. А сейчас – прости меня, дружок, но тебе придется немного отдохнуть, пока мы не вернемся домой.

С этими словами Саша оглушил пленника ударом рукояти своего «оружия» и взвалил потерявшего сознание солдата к себе на плечо.

После первой встречи со сверхъестественным в подвале Ангуса иномирец решил, какое оружие станет его символом. Даже те, кто никогда не видел Сашу в лицо, узнавали его по двуручной шахтерской кирке, выкованной Барвином специально для «генерала» повстанческой армии. У орудия была красивая резная рукоять из черного дерева и двустороннее кайло из какого-то чрезвычайно прочного сплава по секретному рецепту барона. Кирка эта была почти в два раза больше обычной, и мало кто мог удержать ее в руках дольше минуты-двух. Но Саше вес был нипочем. Он с легкостью нес ее на плече и даже не задумывался о тяжести инструмента.

– Возвращаемся, – скомандовал Саша. – Надо передохнуть перед атакой.

Болотники в своих лагерях казались донельзя спокойными. Их не пугало предстоящее сражение. Вместо того чтобы нервно бродить по городу, размышляя о смысле жизни и о том, что бывает после смерти, они просто спали, набираясь сил перед боем. Люди же, как уже было сказано, были неспокойны. Мало кто из них завтра хотел идти и драться, но все знали, что иного выхода нет. Точнее, выход-то есть: спрятаться в своих подвалах и жить, пока однажды не кончатся все припасы, а взращиваемых культур станет не хватать для пропитания всех и каждого. Саша решил, что ждать больше нельзя.

Иномирец иногда задумывался – что он вообще здесь забыл? Почему, появившись в этом мире, стал сражаться за первых попавшихся обездоленных? Он каждый раз убеждал себя, что не зря появился именно в степях. Мол, такова была задумка свыше. Быть может, Лагош именно ради возглавления революции и переместил бездомного убийцу на эту планету.

Саша уселся у костра на площади и прикрыл глаза. Порой он вспоминал все события, что предшествовали его путешествию на Пакемо. Вспоминал вечно пьяного отца, которого хотелось разорвать на мелкие кусочки. Вспоминал почившую матушку. Предавшую его девушку. Того парня, которого иномирец забил до смерти. О друге и коллеге по офису Лешке Прокофьеве. И еще о многом, многом другом.

За всеми этими мыслями Саша и не заметил, как задремал. Причем прямо в сидячем положении.

Иномирец не сразу понял, что уже не бодрствует. Протерев глаза от мутной пелены, огляделся и от удивления раскрыл рот. Он находился сейчас в старой квартире своих родителей, да только не совсем такой, как раньше. Мебели практически не осталось. Все вокруг было покрыто толстым слоем пыли. Окон не открывали и не проветривали помещения, наверное, целую вечность.

Саша прошелся по комнатам и не нашел там ни единого следа недавнего присутствия отца. Его точно здесь не было уже довольно давно. Еще раз пройдясь по всей квартире, иномирец остался на кухне и заглянул в холодильник. Электричество в доме также отсутствовало. Все продукты протухли, и помещение практически мгновенно наполнилось адским зловонием.

– Это не совсем сон, – произнес кто-то за спиной.

Саша резко обернулся и машинально дернулся к оружию, кирке или карабину, которые обычно находились у иномирца за спиной. Но никакого оружия там не нашлось. А перед самим Странником стоял Лагош.

Выглядел этот пришелец очень странно, если учесть, что он являлся представителем другого мира и, видимо, могущественным волшебником. На его теле мешком висела огромная белая майка-алкоголичка, как ее частенько называли выходцы из Советского Союза, на ногах едва держались старые потертые спортивные штаны, и на босых стопах сияли потрепанного вида шлепанцы. В руках он держал бутылку самого дешевого портвейна. Весь этот образ словно стоял антиподом тому, в котором Саша видел Лагоша в предыдущий раз. Тогда этот странный человек выглядел очень богато и отмечал какой-то праздник в загородном доме. Отмечал, надо сказать, по-крупному.