Война после войны. Пропавшие без вести - Юрий Валин

Гая убирала посуду. Катрин посмотрела на кувшин, оставшийся на столе. Вот жизнь: пиво наполовину моча и вода ничуть не лучше пива. Тараканы бегают с шуршанием игрушечных автомобильчиков. Ночью стены трясутся – от пьянок, от взбудораженных насекомых и от напряженных занятий любовью в соседних комнатах. Втроем спать в одной комнате было не совсем удобно. Хоть Гая и не принадлежала к числу непорочных девственниц, Бло и Катрин приходилось сдерживать свои аппетиты. Ланон-ши еще уходила под утро проветриться, а сон самой Катрин становился все беспокойнее. Так и до срывов на почве сексуальной неудовлетворенности докатимся.

Хм, а кстати, как многомудрый лорд Найти управляется с зовом плоти? Неужто полностью сублимировал свое либидо в заготовку солонины и прочие возбуждающие мероприятия? Слухи намекают на его нетрадиционную ориентацию. Собственно, ничего в этом экстраординарного нет, многие мореплаватели не прочь погрешить против естества. Хотя если принять за версию, что мистер Найт и лорд Найти один и тот же индивид, то странновато получается. Если шпионская память не изменяет, то раньше неуловимый посланец профессора Нортона предпочитал блондинок, а не блондинов.

На себя посмотри, ханжа белобрысая. Уж кого только не предпочитаешь…

А ведь можно попробовать проверить. В смысле, не собственные безобразные и не поддающиеся никакой критике сексуальные пристрастия, а его интересы. Великий вождь и будущий открыватель Всего-Всего-На-Самом-Юге-За-Птичьими-Островами, этот лорд Найти в городе уже давненько, должен был наследить. Как-то ведь он развлекается?

– Самые дорогие и модные заведения? – Гая задумалась только на миг. – Думаю, «Померанцевый лотос».

– Что, один-единственный бордель? – удивилась Катрин.

– Так в каждом трактире и гостинице – нынче бордель, – в свою очередь удивилась Гая. – Вы же про тот спрашиваете, куда ходят благородные, чтобы пыль в глаза пустить? В «Померанце», говорят, все имеется: постели там шелком заправляют, бассейнов и купален полным-полно, летом специально лед для напитков привозят, музыка играет с утра до вечера. Лорды там серебро мешками оставляют. А девки везде одинаковые, что в «Померанце», что в нашем «Ключе». Ноги по-иному разводить еще никто не научился. Хотя в «Померанце», конечно, на модные наряды и иной шик не скупятся…

– Если там девицы еще и моются каждый день, – проворчала Катрин, – так это очевидный центр культуры. Значит, каких-нибудь еще приличных бардаков в Глоре нет?

– А зачем? «Померанец» со своим роскошеством и один-то едва-едва на плаву держится. Кому сейчас шелка да моды нужны, когда за морем всего этого навалом? Про тамошних девок такие чудеса рассказывают, аж не верится. Да лорды и поиздержались здесь, в городе, начала плаванья дожидаясь. Сами видите, сейчас скромно поужинать дороже, чем с тремя девками побаловаться.

– Да, совсем озверели с этими ценами. Ладно, выходит, если лорд Найти надумает развлечься, он в «Померанец» скорее всего и заглянет? Он у нас человек с положением, тщеславный и солидный, стало быть.

– Ну, наверное. – Гая в сомнении дернула себя за средний палец. Была у бывшей проститутки-игрушечницы такая непонятно откуда взявшаяся привычка. – Только ведь не ходит он по борделям.

– Почему? – с интересом спросила Катрин.

– Так ведь никто об этом не болтает.

– А на нем что, написано, кто он такой? Или ты всех, с кем работала, представляться заставляла?

– Да зачем мне их свинячьи имена? Но лорд Найти иное дело.

– Ну да, его ж сразу видно, у него непременно достоинство длиной с весло. В общем, понятно, надо посетить этот «Померанцевый лотос». Все равно сидим, бездельничаем.

– Туда так просто не пустят. Туда и благородные господа по рекомендации друг дружки ходят. Место чистое, без безобразий, охрана построже, чем в Цитадели. У нас лордовы яйца берегут, как корону Первого Короля.

– Рискнем. Мне ведь только справочку получить. Может, снизойдут. Что там с моим платьем? Тараканы еще в нем не обустроились?

– Браслеты не забудь, – напомнила ожившая Блоод.

Приготовления заняли уйму времени. Платье, пересекшее в мешке леса и горы, выглядело крайне неудовлетворительно. Пока Гая бегала за утюгом, выяснилось, что имеется и прорва иных проблем. Суета продолжалась так долго, что Катрин захотелось просто взять глефу, пойти и силой прорубиться в этот чертов бордель. Вновь превращаться в истинную леди оказалось трудно. Особенно допекала Блоод. В некотором смысле суккуб была куда женственнее, чем любая человеческая женщина.

– В туфлях не пойду, – заныла Катрин. – И не дойду, и если драться придется, то все ноги отобью.

– Тебя Энгус и Ква. Проводят, – резонно заметила Блоод. – Не на охоту. Идешь. Хорьки на улице. Платье помнут. Вид испортят.

Мужчинам пришлось пускать в ход дубинки трижды. Малочисленность эскорта подбивала некоторых особенно разгоряченных индивидов на попытку близкого знакомства с шикарной блондинкой. Охрана доблестно отражала нетрезвые поползновения. Катрин чувствовала себя по-дурацки, давненько ей не приходилось наблюдать за заварушками в роли зрительницы со стороны. Телохранители проявляли себя достойно. Привыкший к боевому топору Энгус работал дубинкой с некоторой опаской. Зато одноглазый вор был просто создан для подобных забав. Трофейная пиратская дубинка летала с быстротой гадюки, жалила по самым чувствительным местам. Квазимодо вообще разительно изменился. Он уже не пугал людей одним своим приближением. Относительно чистая одежда, башмаки, снятые с неудачливого морского разбойника, арсенал разрешенного в городе, но отнюдь не ставшего от этого менее устрашающим оружия за поясом делали парня куда взрослей. Даже жуткое лицо вроде бы стало не таким жутким – благодаря регулярным компрессам краснота вокруг пустой глазницы спала. Заставлять лечиться парня пришлось всем обществом. Квазимодо решительно не верил, что примочки могут изменить его физиономию. А сейчас в сумерках, с косынкой-шарфом, неизменно прикрывающим холмистую щеку, воришка выглядел почти приличным молодым человеком. Уж с правой стороны, точно приличным.

– Если меня впустят, уходите, – Катрин с сомнением оглядела глухую стену с малозаметными воротами. – Если до утра не вернусь, пусть Блоод заглянет следующей ночью. Днем не суйтесь. А вообще, это точно «Померанец»?

– Не сомневайтесь, леди, – с достоинством заверил Квазимодо, – заведение известное.

– Что-то я музыки и толпы жаждущих попасть внутрь не наблюдаю.

– А там никто и не бывает. Все горожане только сказки о «Померанце» друг другу пересказывают.

– Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, – пробормотала Катрин, – так нам прадедушки завещали.

– Экое поэтичное завещание, – удивился Энгус. – Что, и к борделям оно отношение имеет?

– Пойду и проверю, – отозвалась шпионка.

Вечерний сумрак уже сгустился над пустынной улицей. Редкий случай для переполненного города. Правда, «Померанцевый лотос» располагался в весьма тихом месте: с одной стороны к кварталу примыкали упрятанные за надежный забор сады Цитадели, с другой – тянулся полузаросший тростником канал.