100 великих тайн Третьего рейха - Василий Веденеев

Каждой атаке предшествовала артподготовка — немцы не жалели снарядов. В крепости всё перепахало взрывами, много защитников цитадели погибло от осколков, взорвались склады боеприпасов и горели склады с амуницией, чадно коптя небо чёрным дымом. Но поляки держались. Они даже отчаянно контратаковали немцев и ходили на них в штыковую!

Но самое главное, — польский гарнизон не позволил противнику полностью замкнуть кольцо окружения и продолжал из последних сил удерживать небольшой мост через реку Буг на местечко Тересполь. По нему ночью переправляли раненых и вывозили убитых. Но всё равно казематы и подвалы очень быстро заполнялись новыми ранеными и телами героически погибших бойцов. Тем не менее поляки сумели выстоять и во время штурма 15 сентября. Правда, к концу дня у них осталось всего пять орудий и число защитников крепости значительно уменьшилось.

На рассвете 16 сентября над Брестской крепостью появились немецкие бомбардировщики и градом посыпались бомбы, превращая утренний лёгкий туман в багровые отсветы адского пламени. От грохота взрывов можно было оглохнуть — одновременно по крепости методично била немецкая артиллерия. Когда наступила тишина, никто не поверил, что всё кончилось. И действительно: вскоре вдали раздался гул танковых моторов и скрежет гусениц — немцы пошли на новый штурм.

Гарнизон сопротивлялся с яростным отчаянием обречённых, однако силы оказались далеко не равны. Два батальона немцев при поддержке танков атаковали укрепления около брестских ворот и захватили их.

— В атаку! — поднял солдат генерал Плисовский, и сам пошёл в штыковую на врага впереди атакующих.

Конечно, это следует расценивать как акт безысходного отчаяния смертников, и контратака поляков быстро захлебнулась. Отбить захваченные немцами укрепления им не удалось. Константин Плисовский был ранен. Его заместитель полковник Хорак получил контузию. Много польских солдат погибло и получило ранения.

А немцы, как заведённые, по какому-то установленному ими распорядку, продолжали упорно атаковать. Они почувствовали, как ослаб упрямый гарнизон крепости, и постоянно усиливали нажим: била артиллерия, прилетали бомбардировщики, потом шли танки, и за ними бежала пехота, поливая всё перед собой очередями свинца. Крепость горела. И всё же храбрые поляки выстояли и 16 сентября. С наступлением темноты немцы временно прекратили атаки.

Генерал Плисовский пригласил на совещание немногих оставшихся в живых офицеров и прямо сказал:

— Дальше оставаться в крепости гибельно. У нас только два варианта: либо остаться и умереть, либо попытаться прорваться и выжить! Я приказываю идти на прорыв.

Поляки уход или из Брестской крепости в ночь с 16 на 17 сентября очень скрытно, переходя по единственному, как ниточкой связывавшему их с жизнью мосту на Тересполь, на западный берег Буга. Немецкие части не обнаружили отступления и продолжали бомбардировать крепость тяжёлыми снарядами. Утром 17 сентября они вошли в опустевшую цитадель…

22 сентября 1939 года в Брест-Литовске появились части Красной армии, которыми командовал комбриг Кривошеин. Немцы встретили «союзников» вежливо и достаточно радушно. В тот же день устроили совместный парад на главной улице, и, принимая его, на почётной трибуне рядом стояли немецкий генерал Гудериан и советский комбриг Кривошеин.

После парада русские пригласили «немецких друзей» на импровизированный банкет. После официальных тостов, в приватной беседе генерал Гудериан обронил, что его корпус понёс ряд серьёзных потерь под Брестом. Насколько известно из остававшихся долгое время под грифом секретности немецких трофейных документов, после почти трёх суток непрерывных боёв с польским гарнизоном Брестской крепости, специальные команды вермахта подобрали на поле боя и захоронили несколько сотен убитых солдат и офицеров. Конечно, необходимо признать, что и потери героических защитников цитадели тоже оказались просто ужасающими.

Начиная с конца сентября 1939 года и включительно до конца мая 1941 года в ряде районов Польши, которые первоначально оккупировала немецкая армия, а затем передала их под контроль Красной армии и советских властей, согласно договору о новой границе между СССР и Германией, работали специальные миссии немцев по эксгумации останков погибших солдат и офицеров вермахта и отправке их праха в Фатерланд. Работала такая миссия и в Бресте. Входивших в её состав офицеров регулярно приглашали на праздники и на парадах частей Красной армии неизменно ставили для «немецких друзей» специальную почётную трибуну. Потом немецкая миссия удивительно быстро свернула свою работу и в срочном порядке убыла в Германию.

Как раз в начале июня 1941 года…

Трагическое происшествие 8 ноября 1939 года в огромной Мюнхенской пивной «Бюргербраукеллер» до сего времени остаётся практически неразрешённой загадкой и неразгаданной тайной спецслужб Третьего рейха. Они умели так прятать концы и заметать следы, что даже спустя более чем полвека после окончания Второй мировой войны, которая началась в тот год, никому из исследователей истории деятельности СС не удалось докопаться до истины.

Именно в мюнхенском пивном зале «Бюргербраукеллер» в первых числах ноября 1923 года «зародился» окончившийся полным крахом «Пивной путч» национал-социалистов, который они потом постоянно представляли в своей пропаганде «репетицией революции» и «выступлением патриотов». Погибшие в день 9 ноября в столкновениях с полицией нацисты позднее были объявлены «мучениками» и их превратили в некое подобие «святых» национал-социалистического движения Германии.

Адольф Гитлер прекрасно понимал огромную пропагандистскую силу традиций и при каждом удобном случае старался воспользоваться ею. По заведённому ритуалу, накануне каждой годовщины «Пивного путча», фюрер неизменно приезжал в Мюнхен и выступал с речью в пивном зале «Бюргербраукеллер», чтобы почтить память «мучеников 9 ноября» — именно в тот день в 1923 году нацисты подняли путч, подавленный полицией.

Накануне очередной, 16-й годовщины путча, Гитлер также не изменил традиции и прибыл в Мюнхен. Вечером 8 ноября, при большом стечении функционеров Национал-социалистической рабочей партии и приглашённой на празднование юбилея «9 ноября» публики, фюрер выступил с речью в пивном зале «Бюргербраукеллер». Он, как всегда, говорил пылко и страстно, хмелея от собственных речей и умело воздействуя на аудиторию. Но, как позже отметили очень многие из присутствовавших на традиционном нацистском празднестве, вопреки своим обычным привычкам Адольф Гитлер в тот памятный вечер почему-то ограничился довольно коротким выступлением. Хотя обычно он говорил, как правило, долго и увлечённо.

Необычно и то, что фюрер не задержался в пивном зале после окончания выступления. По традиции он задерживался и надолго: Гитлер охотно позировал фотографу и беседовал со «старыми бойцами» — участниками событий 1923 года. Он придавал этим ежегодным событиям огромное значение, поскольку постоянно пользовался популистскими приёмами в политике и любил демонстрировать «близость к народу», «единение с партией» и тому подобное. Но не в этот раз!