Дети Антарктиды. Захваченные земли - Даниил Корнаков

относительной безопасности, голову Матвея вновь пронзили размышления о сказанном Мишей. Они погибли, все до единого погибли. Как это произошло? Неужели и впрямь те самые мерзляки из крыла «А» и «B», которые напали на них с Ариной?

Если так, то почему выжил один только сержант?

— Матвей, ты как? — прервала его мысли Арина.

«Она не знает, подумал он, боже, ведь она не знает, что все остальные погибли…»

«Нужно ей сказать, прямо сейчас, подумал собиратель, все равно через несколько минут она начнет расспрашивать почему мы уезжаем из города без остальных».

— Я… — начал было он, но его прервали.

Взволнованный голос Йована раздался поодаль:

— Матвей, Арина! — Здоровяк бросился к ним навстречу, идя вдоль платформы. Следом за ним направился и сержант, с виду совсем целехонький, только вся одежда в пыли и грязи.

В кабине загруженного вещами мотовоза показалась голова Тихон. Он улыбнулся и вышел наружу, осторожно перепрыгнув на платформу

— Вы живы, слава тебе Господи! — воскликнул здоровяк, обняв их.

— Эй, может меня пора выпустить⁈ — возмущался Юдичев, запертый в помещении касс.

Никто не обращал на него внимание.

— Где остальные? — Йован выглядела из-за его плеча, а затем взглянул ему в глаза. — Где Надя?

Сержант оборвал здоровяка и подошел к Матвею вплотную.

— Это оно? — Он указал на контейнер и протянул ладонь. — Давай его мне.

Но собиратель пока не спешил говорить о «Копье».

— Что случилось? Как это произошло? — спросил он Мишу.

— Произошло что? — недоумевал Йован, уже отошедший к входу на станцию, откуда, видимо, по его мнению должны были вот-вот показаться остальные.

Взгляд Матвея метался между сержантом и его другом-восточником, пока не остановился на первом.

— Ты не сказал ему?

— Сказал что? — вставил Йован.

— Остальные… — собиратель не сводил подозрительного взгляда с Миши. — Ты сказал, что они погибли?

— Что ты сказал? — Глаза Арины сделались большими от удивления. — Погибли?

Йован и вовсе рта не мог открыть.

Идущий к ним Тихон, услышав о судьбе остальных, застыл на месте.

— Я все расскажу по пути. — Сержант вновь настоял и протянул руку. — Контейнер, живо.

— Нет… — прошептал Матвей. Он почуял что-то неладное и потянулся за винтовкой. — Сначала объясни, какого хрена здесь происходит?

— Что ж… — сержант развел плечами, — ты меня вынудил.

Собиратель не успел заметить как в правой руке сержанта оказался пистолет. Мгновение, и грохот выстрела раздался по всей станции, отдавшись звоном в ушах.

Потянувшаяся к револьверу рука нащупала нечто мокрое и вязкое. Это была его кровь, брызнувшая из живота.

— Ах ты сука! — раздался яростный рёв Йована и звук передергивающегося затвора. — Я тебя…

Сержант резко поднял пистолет в его сторону. Бах!

— Нет! — закричала Арина. Ее голос острым лезвием ножа вонзился в сердце собирателя.

Все произошло быстро. Арина только и успела, что поднять револьвер, но сержант схватил его за дуло и отвел в сторону аккурат, когда она выстрелила. Пуля скользнула по щеке сержанта и оставила ему глубокий порез. Это его так разозлило, что выхваченным револьвером он ударил девушку по лицу, заставив ее упасть и потерять сознание. А следом за ней и упал Матвей.

— Эй, чего там происходит? Почему стреляете⁈ — недоумевал Юдичев. — Я отсюда ни хрена не вижу!

Оказавшись на полу, Матвей с трудом повернул голову и увидел Йована, чье обмякшее тело прислонилось к столбу возле края платформы: глаза открыты, между глаз зияла едва заметная дыра от пули, из которой ручьем хлестала кровь.

Затем перед взором появился сержант. Он протер тыльной стороной ладони свои заросшие усы и поднял с пола контейнер с токсином.

Матвей с огромным усилием перевернулся на правый бок и стал подползать к Арине. Затем его взгляд зацепился за револьвер.

— Помнишь наш разговор в тот день, на мостике? — Он щелкнул замки контейнера и открыл его. Черные глаза сверкнули хищным блеском. — Я рассказывал тебе про такую процедуру, как кровопускание. — Он закрыл контейнер. — Этим я занимаюсь прямо сейчас, Матвей, пытаюсь очистить организм от плохой крови. Ты и все остальные участники этой экспедиции и есть та самая плохая кровь, за исключением, быть может, Марии Зотовой. Ее знания могли бы пригодиться. Но, увы, она не одобрила бы моего решения.

Матвей кончиком пальца коснулся скобы револьвера, но сержант наступил подошвой ботинка ему на кисть, заставив его взвыть от боли. Затем он подобрал револьвер, ногой перевернул тело собирателя на спину и продолжил свою безумную речь:

— Ты пойми, чтобы превратить «Копье» в оружие нужна дисциплина и умение держать язык за зубами. А из-за вас… из-за вас, восточников, ВСЕ станции на Антарктиде прознают о его существовании! Да даже на «Прогрессе», даже там не могут держать язык за зубами, и болтливость Вадима Георгиевича тому подтверждение. Но ты не беспокойся, я знаю место, где «Копье» будет в сохранности и вдали от чужих глаз, пока вскоре превратиться в надежду для всего человечества, и не только…

— Пошел ты… — с трудом выдавил из себя Матвей. Во рту чувствовался медный привкус крови.

Миша прицелился ему в голову.

— Ты внес свой вклад в спасение человечества, Матвей, довел нас до сюда и достал токсин, благодарю тебя. Теперь я сделаю остальное. — Послышался механический щелчок.

Но едва палец сержанта коснулся спускового крючка, как вдруг он глухо закричал. Матвей только успел заметить Тихона, юркнувшего на железнодорожные пути под платформу.

— Маленький… — Миша взялся за рукоять ножа с буквами «ВМФ» и резко выдернул его из мускулистого бедра. Бросив нож в сторону он взвесил винтовку и взглядом стал искать обидчика. Однако поиски продолжались недолго, покуда неподалеку послышались вопли мерзляков, заставившие дернуться сержант.

— А пошло оно все… — пробормотал он себе в усы.

Контейнер снова оказался в его руках и он, продолжая оглядываться по сторонам, стал ковылять к мотовозу, оставляя тонкую дорожку из капель крови.

Через минуту послышались ритмичные и железные удары и тихий шум аккумулятора.

Помутневшим взглядом Матвей заметил как мотовоз сдвинулся с места и через несколько секунд скрылся из виду, покинув станцию.

— Арина… — Матвей коснулся щеки сестры, пытаясь привести в чувство. Ублюдок ударил ее как следует, заставив шрам, полученный еще на леднике Берд, вновь засочиться кровью. — Ариночка, милая, очнись, Арина…