Императорский отбор - Сергей Чехин

Над всем этим готическим великолепием скалой возвышался храм, больше похожий на крепость или форт. Коническую башню в три этажа высотой венчала щербатая зубчатая корона. Стены сходились под острыми углами и сверху напоминали каменную шестерню — что, впрочем, не сильно уберегло их от пушек и магии. Несмотря на отсутствие рва или хотя бы завалящей канавы, главный вход закрывал подвесной мост — точнее, когда-то закрывал, а теперь валялся подле со срезанными и расплавленными цепями.

И единственное, что помешало бы нам войти внутрь — это проклятая нечисть, что подвывала все громче и протяжнее при каждом нашем шаге.

— Напомните, что мы ищем? — Щедрин сглотнул и поправил впившийся в шею галстук.

— Не знаю, — ответил, как есть. — Но других зацепок у нас нет. Не найдем ничего — значит, и другие не справятся.

— Если, конечно, мы изначально не пошли по неверному пути, — мрачно добавил Гессен. — Так или иначе, путь у нас один. За мной, господа. Пробиваемся с боем.

Немец зажег в левой ладони огонь и первым шагнул в стелящийся над каменным крошевом туман. Ему навстречу с диким визгом тут же выскочил вурдалак и протянул когтистые лапы. Огненный шар ударил ему в грудь тараном и повалил навзничь, а брызнувшие искры подпалили истлевшие лохмотья. Пронзив острием корчащийся живой факел, Гессен изящным взмахом стряхнул с клинка грязь и шагнул дальше.

Стоило ему чуть отдалиться, как слева и справа на нас вылетели новые упыри. Я встретил своего ослепительным лучом и разрезал гнилую башку напополам. Руслан же поднял в воздух сразу два надгробия и смял чудовище в лепешку — аж кровь хлынула из зазора меж плит.

Так мы пробились ко входу в храм, откуда на нас кинулся вурдалак с длинными седыми волосами и в обрывках черной робы. Герман уже занес рапиру, чтобы снести нечисти голову, и тут я крикнул во всю глотку:

— Стой!

Гессен остановился в пальце от цели — вот что значит настоящий военный: и ударит без страха, и замрет строго по приказу. Я ударил широким снопом света твари по глазам, чтобы та не впилась клыками в руку немца, после чего обратился к Щедрину:

— Замуруй его! Зажми между плитами, вкопай в землю — неважно, главное, обездвижь!

Руслан с пониманием кивнул и широко развел руки. В тот же миг под ногами мертвеца разверзлась брусчатка, и чудище ухнуло в яму по самую шею. И прежде чем попыталось выбраться на волю, грязь и грунт окружили его со всех сторон, и перед нами предстала зомби-версия Саида из «Белого солнца пустыни». Упырь страшно пучил глаза, щелкал гнилыми зубами и вываливал язык, но ничего не мог поделать с колдовством.

— Позвольте узнать, к чему этот цирк? — фыркнул офицер.

— Это не простой мещанин, а клирик, — я подошел поближе и в бессилье присел на корточки, постеснявшись сесть на могильную плиту, пусть даже опрокинутую и разбитую. — Возможно, он последний, кто видел приспешника магистра.

— И как вы собираетесь его разговорить? Устроить сеанс спиритизма? — белесая бровь изогнулась дугой. — Так он вроде как еще не умер — ну, чисто технически.

— Магия не понадобится. Вернее, понадобится, но не та, — смахнул пот со лба и перевел взгляд на притихшую принцессу. И чтобы лишний раз не вызвать подозрений и кривотолков, обратился к ней на «вы». — Ваше высочество, я прошу вас применить гипноз на этом существе. Если я правильно понимаю природу этого бедолаги и суть ваших чар, задуманное должно получиться. Если его мозг не разложился полностью и позволяет бренному телу функционировать, значит, еще есть возможность обратиться если не к разуму и сознанию, то хотя бы к остаткам памяти.

Спутники уставились на меня с таким видом, словно я начал ходить на руках и петь песни задом наперед. Проще говоря — сбежал из дурки. Однако ответ озадачил собравшихся еще сильнее моего неожиданного предложения.

— Чары могут сработать, — Анна кивнула, не сводя глаз с обезображенной рожи вурдалака. — Но тем самым мы нарушим сразу два правила — не помогать в испытании и не применять допрос без особого распоряжения.

— Что же, — я выпрямился и оттряхнул ладони. — Значит, мы никогда не узнаем, кто обрек вашу мать на гибель. Заставить вас я не вправе, но…

— Ты не понял, — девушка повернулась ко мне с едва заметным блеском на веках. — Если я допрошу его, то ты проиграешь. Тебя снимут с состязания, а все итоги отменят.

— А они? — кивнул на товарищей.

— Тут уж как Софья решит. Но по сути вы все соучастники.

— Хм… — окинул хмурым взором претендентов. — Господа — тогда решайте сами. Настаивать не смею.

— Погодите, — Щедрин сощурился. — Вы что, пойдете до конца? И сознательно подставитесь под наказание?

— Я слишком далеко зашел, чтобы отступать. И дойду до конца, даже если победа будет стоить мне поражения. Да уж, прозвучало странно, однако это не единственная причина. Думаю, ее высочество имеет право знать, кто обрек ее на такие муки. И если она захочет — я потрачу на нее свой балл. Это будет справедливо.

Анна вздрогнула и облизнула пересохшие губы.

— Я… — цесаревна в нерешительности замерла. — Отец никогда не говорил, кто нас предал. Только то, что это был командир из ближайшего окружения. Клирики подкупили его, пообещав исцеление от вампиризма и возврат в лоно церкви Света. Но… теперь я даже не знаю, стоит ли копать в прошлое настолько глубоко.

— Решайте сами, — скрестил руки на груди. — Но если что — я с вами.

Анна замерла в нерешительности на полминуты — я уж подумал, что она дышать перестала, столь тихим и неразличимым стало ее дыхание. И лишь после напряженных раздумий кивнула:

— Я согласна. Приказывай — и начнем.

— Господа? — окинул спутником вопросительным взором — мол, или уходите сейчас, или не говорите, что не предупреждали.

— Если бы нам предстояла добрая схватка, — немец сунул клинок в ножны, — не сомневайтесь — я бы остался с вами до последнего. Но тайна императорского двора — определенно не то, что мне стоит слышать.

Сказав это, юнец зашагал к выходу, по плечи утонув в густом тумане.

— Я того же мнения, — Щедрин нервно качнул головой, как бы извиняясь за малодушие, и поспешил вслед за офицером.

Вместе с ними ушли и гвардейцы, и мы остались вдвоем перед скорченной слюнявой физиономией.

— Готова? — шепнул я.

А затем случилось то, чего ожидал меньше всего. Анна невесть зачем взяла меня под руку — то ли для поддержки, то ли для подпитки моей магической энергией. А может, причина куда проще и прозаичнее — несмотря на немалый возраст и великую силу, принцесса все еще оставалась той самой хрупкой леди, что четверо суток лила слезы у ног распятой матери. И сейчас ей было страшно — по-настоящему, можно сказать, по-человечески — так, как боятся именно люди, а не бессмертные и неуязвимые создания.

Возможно, она боялась впервые с того самого момента, когда северная столица утонула в крови — и непроизвольно потянулась к тому, кому доверяла. А может, у нее просто голова закружилась, а я навыдумывал чепухи на целый любовный роман. Так или иначе, спрашивать прямо никто не собирался — во-первых, спутница уже приступила к ритуалу, а во-вторых, такие темы поднимать себе дороже.