Наследница Вещего Олега - Елизавета Дворецкая

Гости ждали их, стоя у входа. Подошли Карл, отец Хрольва, Трюгге и Тьодгейр. Им идти было недалеко: воеводские дворы по большей части стояли вблизи от княжьего, где их поставили еще Олеговы соратники. Явился плесковский княжич Бельша: в Плесков рахдониты от веку не заходили ни разу, и ему было любопытно на них взглянуть.

Четверых гостей Ингвар знал: это были Гостята Кавар Коген, Авраам Гапарнас, Ицхак Гапарнас и Манар бар Шмуэль Коген. Сходство прозвищ, как русы уже знали, означало вовсе не родство этих людей, а одинаковые звания в хазарской общине: коген – служитель бога, гапарнас – помогающий общине средствами. Заодно с ними князю поклонились двое немолодых, важного вида мужчин: Рафаил бар Авшалом и его товарищ, Симха бар Тувия. Может, Ингвар и видел их раньше, когда те приходили к Олегу-младшему, но не обращал внимания.

Эльга с любопытством разглядывала загадочных рахдонитов, которые знали дороги через весь обитаемый мир от Кордовы до шелковой страны Сина, торговали самыми дорогими товарами и считались людьми как очень могущественными, так и постоянно гонимыми. Лицами они совсем не походили на привычных киевских жидинов: крупные носы, темные глаза, не раскосые, как у многих хазар, а наоборот, большие и широко раскрытые. Из-под белых валяных шляп на грудь спускались длинные, седые, волнистые кудри.

Поздоровавшись, Ингвар позволил им сесть, и они уселись на длинную скамью слева, напротив воевод. Глотать дым пока не приходилось: осень стояла теплая, в гриднице можно было днем не топить очаг.

– С божьей помощью благополучно возвратясь из страны саксов, поспешили я и мой спутник, Симха бар Тувия, принести наше почтение тебе, Ингер, князь русский, – начал Рафаил. Он изъяснялся по-славянски медленно, но вполне свободно, и лишь выговор выдавал, что ему привычнее иные языки. – Господь сохранил в пути нас, наших людей, товары и наш вьючный скот, и мы во имя бога спешим поднести тебе дары в знак нашей дружбы и уважения. Твои слуги не допустили нашу повозку во двор, но если ты прикажешь, то их принесут.

Дарами оказалось десять корчаг с вином и мужской плащ из шерсти, покрытой синим шелком с серебряной вышивкой. Эльга уже почти без усилий сохраняла невозмутимый вид, но в душе дивилась: людям, подносящим такие дары просто ради знакомства с новым князем, не составило бы труда помочь с выплатой сорока шелягов. Один этот плащ, пожалуй, стоил больше!

Теперь придется их отдарить чем-то, еще большей стоимости. Дать два сорочка куниц – это добро, слава богам и Олегу Вещему, киевский князь получает бесплатно. А серебра или паволок лишних нет: привезенное Вещим он сам почти все успел раздать. И не так скоро еще у нынешнего князя руси появятся дорогие вещи, сотворенные греческими умельцами.

– И что известно нынче о стране саксов? – спросил Ингвар.

Мистина в это утро оказался у себя дома; Ингвар послал за ним и теперь не спешил начинать беседу, давая побратиму время добраться.

– Немало событий происходит в той стране, – начал Рафаил, привыкший, что торговых гостей всегда расспрашивают о новостях далеких краев. – Возможно, ты знаешь, два года назад умер тамошний король Генрих, и сын его Оттон был выбран по праву наследования преемником отцовской власти…

Ингвар слегка нахмурился: уж не пытаются ли его и тут укорить, что он захватил свою власть силой? Но подумал: плевать. Раз уже все, греки и хазары, знают, что он захватчик и разбойник, болтовня торговцев дела не ухудшит.

– Но был в то время устроен заговор против него, и умышляли на Оттона его родич Танкмар, Эберхард, герцог Франконии, и Вихман Саксонский. Но он вовремя узнал об этой опасности и расправился с врагами: Танкмар был убит, другие повешены, Эберхард лишен почестей. Вихман лишь уцелел, ибо успел броситься к ногам короля и молить о прощении.

Эльга слушала, погрузив в платочек пахнущие чесноком кончики пальцев и сохраняя невозмутимый вид, но в душе содрогнулась. Зря греки и хазары их попрекают: во всех краях одно и то же! Сильные люди борются за власть, не считаясь с родством, и казнят проигравших.

Будь Олег Предславич попроницательнее и порешительнее, разгадай он вовремя замысел Ингваровой дружины… От этой мысли у Эльги оборвалось сердце. Стал бы Ингвар, будучи схвачен, падать к Олеговым ногам и просить о помиловании? Но Мистину уж точно повесили бы, и говорить не о чем… Эльга сглотнула и прижала руку к груди. Почему она раньше не думала об этом? Только от юной веры, что все будет хорошо…

– Но Эберхард, не оставив дурных умыслов, минувшим летом захватил в плен Генриха, дядю короля, и заковал в оковы, – продолжал Рафаил.

Эльге вспомнился рассказ Асмунда о какой-то беседе с царьградским патрикием: тот был уверен, что Олега Предславича они, победители, заковали, или ослепили, или оскопили, словом, приняли сильные меры, дабы обезопасить себя от его соперничества. Стало дурно от одной мысли – сотворить нечто такое с племянником, родным внуком Вещего, но… все так делают! Вблизи престола или ты – или тебя… Эльга не жалела, что Ингвар позволил Олегу – и своей родной сестре! – уехать невредимыми и с честью, но стало тревожно: а что, если им эта доброта еще аукнется?

– А про угров что-то слышно там? – спросил у Рафаила Трюгге.

– О да, немилостив Бог к саксам! В те же лета пришли язычники-угры и опустошили Тюрингию, затем пробрались и в страну саксов, но погибли в болотах и густых лесах.

– Ну, где ж им на конях через болото! – хмыкнули воеводы, переглядываясь.

– И лишь часть их воротилась домой. Издавна угры разоряют не только страну саксов, но и Лотарингию, и страну франков. Также и даны, с помощью тамошних славян, повергли саксов в великий ужас, опустошили области по обе стороны Лабы. А правит данами, как рассказывают, Горм, сын Хардекнута. Его прозвище Вурм, что значит червь, но он не червь, а истинный змей, ужасный дракон, кровожадный и безжалостный.

При упоминании угров Эльга снова подумала об Олеге-младшем. Именно нашествие угорских орд выгнало его отца, князя Предслава, из Моравы и вынудило искать прибежища в Киеве. Если угры понесли потери в саксонских лесах – пожалуй, это хорошо, это даст Олегу возможность укрепиться хотя бы в какой-то части наследственных владений. И ему больше не понадобится Киев. Моравы – христианский народ, они не ищут себе счастья в военных походах, и для них миролюбивый Олег Предславич – хороший князь.

А тот голос, что она уже не раз слышала в глубине души, добавил: если угры сохранили достаточно сил для борьбы, это тоже хорошо. Ведь если они просто убьют Олега-младшего, беспокоиться о нем не придется больше никогда. Но этой мысли Эльга устыдилась и задвинула оконце, из которого этот голос звучал.

– Куда же вы направляетесь отсюда? – спросил Ингвар у рахдонитов.

Судя по мрачноватому лицу, он тоже подумал об Олеге.

Со двора долетел стук копыт и шум, будто кто-то приехал верхом. В дверном проеме появился Свенельд, за ним Мистина – с гладко зачесанными волосами, в кафтане работы Сванхейд и Альдис, причем две последние пуговки он застегивал на ходу. За ними вошли Торлейв, Асмунд и Хельги. Все пятеро поздоровались, почтительно поклонились княжьей чете и сели на свободные места на ближнем к хозяевам краю скамьи.