Чистилище. Живой - Виктор Глумов

– Это я к тому, что само твое существование для нас очень ценно. Если позволишь, я возьму образец твоей крови, чтобы посмотреть, почему вирус на тебя не действует. – Чистый проговорил как-то приторно, и Андрею показалось, что ему просто заговаривают зубы.

Пригласил в «мотолыгу», ездит по ушам… Если они правы и вирус на него не действует, то он действительно ценный экспонат. Ценный лабораторный экспонат, и отсюда надо поскорее выбираться. Он окинул взглядом кабину: у люка двое, один справа у стены, один ворочает черные мешки.

– Конечно, мне не жалко. – Андрей нарочито медленно закатал рукав и пошутил, кивнул на укушенную ногу: – Вон, видите, детенышу мутанта кровь сегодня уже сдал.

Итак, убивать они его не собираются. Или для них главное – его кровь? Лучше готовиться к худшему и думать о возможной близкой смерти. Вспомнились обескровленные дети во дворе, где они с Максом подобрали Нику…

Тезка зашел за спину, сделал вид, что открывает какой-то ящик. Андрей медленно повернул голову, потом вскочил, рванул чистого на себя, прижал спиной к себе, схватил за шланг противогаза, а сам прижался к броне.

– Неловкое движение, и он покойник, – предупредил Андрей, рассчитывая, что жизнь боевого товарища что-то для них значит. – Положили «калаши» на пол и пошли отсюда вон!

Тезка не сопротивлялся, замер истуканом. Автоматчики переглянулись и застыли, не зная, что делать дальше. Андрей тоже не знал. Впервые в жизни он понял, что чувствует террорист, захвативший самолет, – то же, что и загнанная в угол крыса.

– Он нужен нам живым, – проговорил заложник.

Уже проще. Чистые сложили автоматы и покинули кузов один за другим, и сразу же что-то шлепнулось на пол, закатилось под лавку и зашипело, как змея. Газ! Андрей задержал дыхание, попытался снять противогаз с чистого – он вцепился в резину, не желая расставаться с защитой, прижал его руками к щекам. Андрей вырубил его ударом в шею, стянул противогаз, надел его. Вдохнул, выдохнул. Голова закружилась, его повело, но сознание он не потерял. Поднял первый попавшийся «калаш», непослушными руками отстегнул магазин: полный, отлично. Прищелкнул его.

Теперь проще. Чистые оставили в его распоряжении «мотолыгу»! Надо уносить ноги. Запершись изнутри, Андрей уселся на место механика-водителя, сфокусировал зрение, чтобы прочесть двоящиеся надписи на щитке приборов, щелкнул кнопку стартера, затем – зажигания, и мотор заревел.

Андрей улыбнулся. Он провернул операцию, достойную Джеймса Бонда! А еще узнал, что с большой вероятностью он не умрет от вируса и что есть сыворотка, способная продлить жизнь его воспитанникам, если это не ложь, конечно. Поскольку идти на опыты он не собирался, Андрей крутнул руль – гусеничная «мотолыга» сдала задом, развернулась, разгоняя столпившихся вокруг чистых, и рванула по дороге в Мытищи, где будет проще затеряться среди других зараженных.

Конечно же, чистые расселись по машинам и устремились следом. Грохнул гранатомет, «мотолыга» аж подпрыгнула, накренилась и принялась крутиться вокруг своей оси – взрыв сорвал гусеницу. Стекла противогаза потели, голова кружилась, да еще и чертова машина вертелась. Андрей рассмеялся, скосил глаза на тело тезки, закатившееся под лавку и закрывшее выдохшуюся шашку.

Останавливать машину Андрей не стал, чтобы враги не могли к нему подобраться. Откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза, пытаясь сообразить, как выбраться невредимым. Но думать он не мог, мысли разбегались, и безумно хотелось одного – спать.

Заскрежетало переговорное устройство, и кто-то из чистых прохрипел:

– Игра окончена. Просто открой люк и сними противогаз. Тогда обещаю не тронуть людей на твоей базе. Узнать, где она находится, не составит труда.

– Я солгал, – через силу ответил Андрей, не открывая глаз. – Нет никакой базы. Я одиночка и очень хочу жить.

Он был уверен, что чистые не станут разыскивать базу и мстить детям. Им не нужны сложности, им нужен он один.

– Ты будешь жить. Мало того, у тебя есть возможность спасти человечество…

Андрей попытался рассмеяться, получилось жалкое кваканье:

– Чем? Да я мутирую завтра-послезавтра! Кстати, насчет сыворотки…

– Она есть, – с готовностью ответил чистый. – Мы отвезем ее твоим людям, если ты согласишься сотрудничать.

– Ложь. Наглая, дешевая ложь, – заплетающимся языком пробормотал Андрей, теперь уверенный, что сыворотки не существует. Думать было адски тяжело, словно он ворочал в голове многотонные глыбы.

Перед глазами расползались разноцветные круги, тело стало непослушным, объемным, будто его выпотрошили и набили ватой. Он приложил руки к щекам. То ли вдохнул слишком много газа, то ли повредил противогаз, когда стаскивал с чистого…

Бороться с усталостью не осталось сил. От того, что танк крутился, Андрея жутко тошнило. Пришлось останавливать машину. С третьего раза он попал по кнопкам. Полегчало, рвотные позывы прекратились, зато сил не осталось вообще. Он уронил голову на руки, сложенные на щитке приборов, закрыл глаза, и наступила темнота.

Когда он очнулся, перед глазами была голова чистого в противогазе. Три головы. Они то соединялись в одну, то разбегались и вертелись по кругу.

– Сву-олуочь, – проговорил чистый гулким нечеловеческим голосом и ударил под дых.

Боли Андрей не ощущал, он чувствовал только, что слабеет. Перед тем как потерять сознание, он увидел тезку без противогаза. Это был рыжий круглолицый парень со встрепанными волосами, совсем еще ребенок. Видимо, он раньше пришел в сознание и впустил боевых товарищей. Чистый в противогазе пытался утешить убитого горем парня.

Еще удар, и наступила темнота. Постепенно отдаляясь, голоса чистых стихли.

Второй раз Андрей очнулся, лежа носом в бетон. Ощущение было, будто над головой носится эскадрилья вертолетов. Тошнило, каждый вдох пульсировал болью в голове. Казалось, он весь – оголенный нерв. Мысли носились туда-сюда роем встревоженных пчел.

Память возвращалась медленно. Так же медленно выплывает луна из-за горизонта… Прожектор, больно глазам. Громкоговоритель. Вместо чистого Кирилла – некто Андрей, сквозь резину проступает его лицо: пухлые щеки, вздернутый нос с россыпью веснушек, рыжие волосы торчком. Искаженный восприятием голос: «Свуо-луочь».

Андрей захотел поднять голову, чтоб осмотреться и понять, где он, но движение вызвало приступ рвоты, и его вывернуло прямо на пол. Благо желудок был пустой. Второй раз он поднял голову медленно, сфокусировал взгляд, чтоб предметы интерьера не разбегались: бетонный пол, серые стены и потолок. Туалет за белой клеенкой. Точнее, дырка в полу, как в тюрьме. Койка с белым бельем. Вместо одной из стен – решетка.

Что за пределами клетки, Андрей не разглядел: не получалось смотреть вдаль, слезы катились. Он закашлялся, встал на четвереньки и тихонько, без резких движений пополз к кровати. Путь от середины комнаты казался бесконечным. Он отлежал бок, теперь кровоток восстановился, и левую ногу будто отреза`ли тупой пилой. Правая, укушенная, ныла. Пока он валялся без сознания, чистые ее перевязали, рану обработали.